И уж ни в коем случае не подкреплять эту вздорную и опасную мысль ссылками на откровение, которое Господь явил тебе или ещё явит, ибо здесь, в Мюнстере, Он говорит только со мной и ни с кем больше. (Другим тоном, но по-прежнему сохраняя спокойствие, обращается к толпе горожан) Есть ли среди вас такие, кто склоняется к предложению Генриха Молленхека?
(Несколько человек выступают вперед и присоединяются к МОЛЛЕНХЕКУ.)
(Кричит, охваченный яростью): Все вы умрете! Солдаты! Взять их! Увести их отсюда! Оскорбив меня, они оскорбили Бога. Не повинуясь мне, они отказываются повиноваться Богу! Уведите их с площади и убейте. Я хочу слышать их крики.
(Солдаты выводят с площади непокорных. За сценой - звуки ударов, но криков не слышится. Солдаты возвращаются.)
Ну?
СОЛДАТ: Мы исполнили твой приказ.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Но я не слышал криков!
СОЛДАТ: Они не кричали.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (с нескрываемой досадой): Что ж, будут кричать в преисподней. (Смеется) Уже кричат. Адские врата уже отворились, чтобы впустить их в обиталище сатаны, пламя геенны уже пожирает их, и бесы уже протыкают вилами их плоть. Сами себя осудят на вечные муки те, кто действиями своими попытается поколебать мою власть. А вам всем ещё неведомо, до каких пределов простирается она.
КНИППЕРДОЛИНК: Неведомо. Но зато мы знаем твердо - не дальше, чем власть Господа. И ещё мы знаем и то, чего ты не должен забывать никогда: мы все вместе составляем богоизбранный народ. И перед Богом каждый из нас равен всем остальным.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Знаешь, Книппердолинк, когда голову человека отделяют от туловища, он уже неравен всем остальным.
КНИППЕРДОЛИНК: Не обольщайся, Ян ван Лейден.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (перебивая): Я царь - Иоанн Лейденский.
КНИППЕРДОЛИНК: Не обольщайся, царь. Богу не составит никакого труда приставить отрубленную голову на прежнее место.
РОТМАНН: Берегитесь, не пытайтесь разделить то, чему Господь заповедал быть единым. Ты, Книппердолинк, прав, когда отстаиваешь равенство всех перед Господом, ибо каждому из нас придется на Страшном Суде держать перед ним отчет. Но Иоанн Лейденский - наш царь, и потому, когда предстанет Всевышнему, должен будет отвечать за каждый прожитый день каждого из нас, его подданных.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Не веди больше подобных речей, Книппердолинк, не хочу затруднять Господа такой работой.
КНИППЕРДОЛИНК: Ты можешь запретить говорить мне об откровениях, явленных мне Господом, но не в силах сделать так, чтобы их не было вовсе. Знай же, Ян ван Лейден, мы с тобой умрем вместе.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Когда? Где?
КНИППЕРДОЛИНК: Я знаю лишь, что где бы и когда бы это ни случилось, мы с тобой будем рядом.
ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Заметь, о царь, как хитроумен наш Книппердолинк. Либо ты не поверишь в только что сделанное им пророчество и тогда можешь, если захочешь, сейчас же предать его смерти. Либо, напротив, ты поверишь, что он говорит правду, и, в этом случае, побоишься потерять жизнь в тот самый миг, когда прикажешь лишить жизни его.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (погрузившись в мрачные размышления): Мы останемся вместе. (Другим тоном и громче) Взамен двенадцати судей колен Израилевых, сложивших к моим ногам знаки своего достоинства, назначаю в помощь себе в управлении городом, как это принято во Фландрии, четырех советников. Тебя, Книппердолинк, потому что, когда придет мой смертный час, хочу видеть, как ты умрешь. Тебя, Ротманн, потому что уста мои всегда будут нуждаться в твоих словах. Тебя, Ян ван Дузентсшуэр, потому что ты подобен ляпису, который, прижигая больное место, поверх одной раны наносит другую и таким образом исцеляет обе. (Пауза) И тебя, Генрих Крехтинг, который был прежде католическим священником - для того, чтобы я не забывал, каков образ мыслей наших врагов. Таков, граждане Мюнстера, анабаптистский царский двор, и вы обязаны ему повиноваться.
ХОР ГОРОЖАН: Да здравствует Иоанн Лейденский, царь анабаптистов Мюнстера!
РОТМАНН: Возлюбленные братья мои, пробил час отмщения. Слишком долго безропотно и покорно сносили мы бесчинства трехрогого зверя, о котором говорил пророк Даниил. Зверь этот - папство, ибо символ его - тройная тиара. Но Господь наш послал нам в лице Яна ван Лейдена обетованного Давида, подвигнув его на месть и кару Вавилону и жителям его. И потому пришла пора вооружиться и вам, возлюбленные братья мои. И послужит вам в этот час не только страдание - смиренное оружие апостолов Христовых - но и чудодейственное оружие Давида, оружие мщения. Чтобы им с помощью Божьей свергнуть власть Вавилона и уничтожить все его безбожные установления. Ибо Господь Бог наш ещё в начале времен решил так и устами своих пророков предрек это. Пусть же силой духа Его исполнятся ваши сердца.
(Восклицания. Образуется шествие, во главе которого идут ЯН ВАН ЛЕЙДЕН и ДИВАРА, за ними следуют четверо советников и остальные жены царя. РОТМАНН ведет собственных жен.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
(На площади ЯН ВАН ЛЕЙДЕН и его советники - РОТМАНН, КНИППЕРДОЛИНК, ДУЗЕНТСШУЭР, КРЕХТИНГ.)
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Братья мои, получено известие о том, что Вальдек, дважды потерпев от нас поражение, решил ужесточить блокаду Мюнстера с тем, чтобы голодом принудить нас к сдаче. Епископ показывает тем самым - он больше не верит, что оружие его будет счастливо. Господь с нами.
КНИППЕРДОЛИНК: И мы - с Господом. Но положение наше день ото дня все труднее, а победы наши стоили нам многих и многих жизней. Теперь же, когда мы, перенеся столько страданий и лишений, оказались перед угрозой голода, следует обратиться за помощью к нашим собратьям, где бы ни находились они. Если в союзе с епископом выступают князья, то настала пора Божьему народу прийти на выручку Мюнстеру. Умножив наши силы, победим, умалив - примем мученический венец.
КРЕХТИНГ: Прав Книппердолинк, нам нужна помощь - и безотлагательно.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Прежде чем окончательно замкнется кольцо блокады, на четыре стороны света я разошлю апостолов. Пусть несут они весть из Нового Сиона, пусть обратятся к нашим единоверцам из Германии, Нидерландов, Бельгии и Швейцарии с призывом присоединиться к нам. Ты, Ян Дузентсшуэр, отправишься с ними.
ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Хромая нога не помеха мне.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Вы слышали этот ответ. Без Божьей помощи стал бы наш Мюнстер подобен хромому, но, сподобясь благодати Божьей, обеими ногами со славой пройдем мы по земле, и задрожит она под нашими шагами. (Пауза) Народ Мюнстера докажет свою верность Отцу Небесному. И пусть то, что предстанет вашим глазам, не удивляет вас, ибо ничего нет на свете удивительней самого существования Мюнстера и веры жителей его.
РОТМАНН: Что мы должны сделать?
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Делать ничего не надо. Стойте и смотрите.
(ЯН ВАН ЛЕЙДЕН хлопает в ладоши. Можно понять, что этим он подает условный знак, потому что на площади немедленно появляется трубач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
(Несколько человек выступают вперед и присоединяются к МОЛЛЕНХЕКУ.)
(Кричит, охваченный яростью): Все вы умрете! Солдаты! Взять их! Увести их отсюда! Оскорбив меня, они оскорбили Бога. Не повинуясь мне, они отказываются повиноваться Богу! Уведите их с площади и убейте. Я хочу слышать их крики.
(Солдаты выводят с площади непокорных. За сценой - звуки ударов, но криков не слышится. Солдаты возвращаются.)
Ну?
СОЛДАТ: Мы исполнили твой приказ.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Но я не слышал криков!
СОЛДАТ: Они не кричали.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (с нескрываемой досадой): Что ж, будут кричать в преисподней. (Смеется) Уже кричат. Адские врата уже отворились, чтобы впустить их в обиталище сатаны, пламя геенны уже пожирает их, и бесы уже протыкают вилами их плоть. Сами себя осудят на вечные муки те, кто действиями своими попытается поколебать мою власть. А вам всем ещё неведомо, до каких пределов простирается она.
КНИППЕРДОЛИНК: Неведомо. Но зато мы знаем твердо - не дальше, чем власть Господа. И ещё мы знаем и то, чего ты не должен забывать никогда: мы все вместе составляем богоизбранный народ. И перед Богом каждый из нас равен всем остальным.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Знаешь, Книппердолинк, когда голову человека отделяют от туловища, он уже неравен всем остальным.
КНИППЕРДОЛИНК: Не обольщайся, Ян ван Лейден.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (перебивая): Я царь - Иоанн Лейденский.
КНИППЕРДОЛИНК: Не обольщайся, царь. Богу не составит никакого труда приставить отрубленную голову на прежнее место.
РОТМАНН: Берегитесь, не пытайтесь разделить то, чему Господь заповедал быть единым. Ты, Книппердолинк, прав, когда отстаиваешь равенство всех перед Господом, ибо каждому из нас придется на Страшном Суде держать перед ним отчет. Но Иоанн Лейденский - наш царь, и потому, когда предстанет Всевышнему, должен будет отвечать за каждый прожитый день каждого из нас, его подданных.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Не веди больше подобных речей, Книппердолинк, не хочу затруднять Господа такой работой.
КНИППЕРДОЛИНК: Ты можешь запретить говорить мне об откровениях, явленных мне Господом, но не в силах сделать так, чтобы их не было вовсе. Знай же, Ян ван Лейден, мы с тобой умрем вместе.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Когда? Где?
КНИППЕРДОЛИНК: Я знаю лишь, что где бы и когда бы это ни случилось, мы с тобой будем рядом.
ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Заметь, о царь, как хитроумен наш Книппердолинк. Либо ты не поверишь в только что сделанное им пророчество и тогда можешь, если захочешь, сейчас же предать его смерти. Либо, напротив, ты поверишь, что он говорит правду, и, в этом случае, побоишься потерять жизнь в тот самый миг, когда прикажешь лишить жизни его.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (погрузившись в мрачные размышления): Мы останемся вместе. (Другим тоном и громче) Взамен двенадцати судей колен Израилевых, сложивших к моим ногам знаки своего достоинства, назначаю в помощь себе в управлении городом, как это принято во Фландрии, четырех советников. Тебя, Книппердолинк, потому что, когда придет мой смертный час, хочу видеть, как ты умрешь. Тебя, Ротманн, потому что уста мои всегда будут нуждаться в твоих словах. Тебя, Ян ван Дузентсшуэр, потому что ты подобен ляпису, который, прижигая больное место, поверх одной раны наносит другую и таким образом исцеляет обе. (Пауза) И тебя, Генрих Крехтинг, который был прежде католическим священником - для того, чтобы я не забывал, каков образ мыслей наших врагов. Таков, граждане Мюнстера, анабаптистский царский двор, и вы обязаны ему повиноваться.
ХОР ГОРОЖАН: Да здравствует Иоанн Лейденский, царь анабаптистов Мюнстера!
РОТМАНН: Возлюбленные братья мои, пробил час отмщения. Слишком долго безропотно и покорно сносили мы бесчинства трехрогого зверя, о котором говорил пророк Даниил. Зверь этот - папство, ибо символ его - тройная тиара. Но Господь наш послал нам в лице Яна ван Лейдена обетованного Давида, подвигнув его на месть и кару Вавилону и жителям его. И потому пришла пора вооружиться и вам, возлюбленные братья мои. И послужит вам в этот час не только страдание - смиренное оружие апостолов Христовых - но и чудодейственное оружие Давида, оружие мщения. Чтобы им с помощью Божьей свергнуть власть Вавилона и уничтожить все его безбожные установления. Ибо Господь Бог наш ещё в начале времен решил так и устами своих пророков предрек это. Пусть же силой духа Его исполнятся ваши сердца.
(Восклицания. Образуется шествие, во главе которого идут ЯН ВАН ЛЕЙДЕН и ДИВАРА, за ними следуют четверо советников и остальные жены царя. РОТМАНН ведет собственных жен.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
(На площади ЯН ВАН ЛЕЙДЕН и его советники - РОТМАНН, КНИППЕРДОЛИНК, ДУЗЕНТСШУЭР, КРЕХТИНГ.)
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Братья мои, получено известие о том, что Вальдек, дважды потерпев от нас поражение, решил ужесточить блокаду Мюнстера с тем, чтобы голодом принудить нас к сдаче. Епископ показывает тем самым - он больше не верит, что оружие его будет счастливо. Господь с нами.
КНИППЕРДОЛИНК: И мы - с Господом. Но положение наше день ото дня все труднее, а победы наши стоили нам многих и многих жизней. Теперь же, когда мы, перенеся столько страданий и лишений, оказались перед угрозой голода, следует обратиться за помощью к нашим собратьям, где бы ни находились они. Если в союзе с епископом выступают князья, то настала пора Божьему народу прийти на выручку Мюнстеру. Умножив наши силы, победим, умалив - примем мученический венец.
КРЕХТИНГ: Прав Книппердолинк, нам нужна помощь - и безотлагательно.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Прежде чем окончательно замкнется кольцо блокады, на четыре стороны света я разошлю апостолов. Пусть несут они весть из Нового Сиона, пусть обратятся к нашим единоверцам из Германии, Нидерландов, Бельгии и Швейцарии с призывом присоединиться к нам. Ты, Ян Дузентсшуэр, отправишься с ними.
ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Хромая нога не помеха мне.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Вы слышали этот ответ. Без Божьей помощи стал бы наш Мюнстер подобен хромому, но, сподобясь благодати Божьей, обеими ногами со славой пройдем мы по земле, и задрожит она под нашими шагами. (Пауза) Народ Мюнстера докажет свою верность Отцу Небесному. И пусть то, что предстанет вашим глазам, не удивляет вас, ибо ничего нет на свете удивительней самого существования Мюнстера и веры жителей его.
РОТМАНН: Что мы должны сделать?
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Делать ничего не надо. Стойте и смотрите.
(ЯН ВАН ЛЕЙДЕН хлопает в ладоши. Можно понять, что этим он подает условный знак, потому что на площади немедленно появляется трубач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22