Много их. Но такого, который сегодня ушел от него в море, у Данилки не было. И друга не было. Уж теперь-то Данилка ни за что не помирится с Федей. Что это за друг, если он такие камушки из рук выбивает?
Данилка поднял голову и долго глядел на темную Большую гору, на зубчатую Кок-Кая. Кок-Кая стоит над самым морем, и сейчас виден только гребень ее, совсем синий в сумерках. Там, между Большой и Кок-Кая, – южный перевал. Через этот перевал идет дорога в Лисью бухту.
Есть и другой перевал – северный. Тогда надо будет идти мимо каменного человека, который сидит много веков на скале и все думает о чем-то, склонив голову. Он и сейчас виден. Вон он – высоко поднялся к потемневшему небу, а сзади, над его плечом, висит легкое золотое облачко. Но солнце гаснет за дальними горами, и облачко гаснет тоже. Вот оно уже и не золотое, а желтое… Вот уже и не желтое, а чуть-чуть розовое. А вот его уже и нет совсем.
– Данилка, сынок, что же ты не отвечаешь? – вдруг услышал Данилка голос матери.
Мать подоила корову во дворе, пока светилось золотое облачко, а теперь провожала ее в хлев.
– Кричу, кричу тебе! – продолжала мать. – Ступай за теленком, вон он слоняется по улице, а домой не идет.
Данилка загнал теленка. А сердолики все светились у него перед глазами:
– «Хоть граблями греби»… Неужели правда?
Сергей Матвеич пришел поздно. Но Данилка дождался его.
Сергей Матвеич умылся, сел ужинать, а Данилка примостился около него на низенькой скамеечке.
– Дай человеку поесть спокойно, сынок, – сказала мать. – Сергей Матвеич и так устал.
Данилка тотчас начал отодвигаться от стола со своей скамейкой. Но Сергей Матвеич остановил его:
– Сиди, сиди, Данилка, мне с тобой веселее. Какие новости у тебя?
– Сердолик нашел, – сказал Данилка.
– Ну? Давай сюда, посмотрим!
– А я его… опять потерял. Море унесло.
– Жалко.
Сергей Матвеич съел суп и налил себе молока в большую кружку.
– Ты вот сердолик нашел, – сказал он, – а я воду никак найти не могу.
– Наверно, ушла глубоко, – ответил Данилка.
Электрическая лампочка над столом чуть покачивалась от ветра. Розовые цветы олеандра то появлялись из темноты, то опять скрывались, будто играли с Данилкой в прятки.
– А может, воды у нас в земле совсем больше нету, – добавил Данилка.
– Э, нет, товарищ! – сказал Сергей Матвеич и, как будто рассердившись, строго постучал пальцем по столу. – Это разговор не деловой. А деловой разговор такой: вода есть, и мы ее найдем. Понял?
– Понял.
– Значит, все в порядке. Пойдем спать.
– Ладно, – согласился Данилка, – только вот… а сердолики в Карадаге правда есть?
– Правда.
– А правда, что море сердоликовую жилу размывает и сердолики кидает на берег?
– Правда.
– А почему же их не найдешь никак?
– Потому что упорства у тебя мало…
В горах
Утром, после завтрака, Данилка исчез из дому.
Он отправился к перевалу и сейчас поднимался все выше и выше в горы. По гребню идти было жарко, и Данилка скоро устал. Он нашел куст боярышника и уселся в его скупой тени. Уселся и увидел прямо перед собой высокую вершину горы Кок-Кая, похожую на петушиный гребень.
Никогда еще не был Данилка так высоко в этих местах, никогда еще не видел он так близко эту гору Кок-Кая. Но что такое творится на этой горе? Сколько же на ней всяких окаменелых чудовищ!
Огромный ящер – Данилка видел такого в книге – напал на другого ящера, впился зубами ему в загривок. Из-за острого камня выглядывал лев с квадратной головой. Дальше чудились какие-то непонятные фигуры – похожие то на медведя, то на черепаху, то на огромных лягушек. Все они неподвижно сидели и лежали на широкой вершине горы, такие же серые и желтые, как сама гора. А кругом стояла тишина. Ни собаки, ни коровы, ни человека… Только Данилка сидит один на горе под колючим зеленым кустом.
Данилке стало жутко. И чем дальше он глядел на безмолвную вершину Кок-Кая, тем отчетливей видел этих зверей – и головы их, и лапы, и хвосты. Тоска охватила Данилку. Он вскочил и бросился бежать по склону, по жесткой траве, подальше от Кок-Кая.
Данилка шел по белой тропе, среди побелевших от зноя высоких трав. Высоко поднялся. Оглянулся назад – далеко внизу краснеют черепичные крыши колхоза, и домики кажутся совсем маленькими. И совсем синий среди желтых гор лежит круглый залив.
А впереди – ух, какая широкая долина раскрылась перед Данилкой! Узкие овражки бежали вниз по ту сторону перевала. Белые тропинки, как ручейки, тоже бежали вниз… И далеко-далеко в золотистом солнечном мареве увидел Данилка длинную полосу узкого берега, прижатого к морю горами. Это и была Лисья бухта.
Слева, над морем, поднимался Карадаг.
Он тихонько поднялся на вершину, заглянул вниз – и со страху сразу лег на землю. Оттуда глянула Данилке в глаза такая страшная пропасть, что сердце у него захолонуло – ему показалось, что он уже летит туда. Данилка прижался к земле и боялся пошевелиться. А может, он потревожил какие-нибудь камни? А может, кусок скалы, на котором он лежал, уже наклонился и повис над пропастью? Да! Так и есть! Скала уже качается, она уже ползет вниз. И не удержаться, и не убежать!
– Ай, мама! – только и мог крикнуть Данилка.
Но когда утихло немножко Данилкино сердце, то он понял, что Карадаг даже не почувствовал, что кто-то ходит тут по его отрогам и обрывам.
Данилка осмелел и снова заглянул вниз.
Причудливые острые скалы поднимались оттуда – желтые, рыжие, с красными и зелеными пятнами. Обрывистые склоны, зубчатые, как огромная каменная пила. А ниже – опять острые рыжие гребни.
И уже совсем внизу, между каменными обрывами, светилась неподвижная синяя вода. Глубокое здесь море, а каменный кряж уходит в самую темную морскую глубину.
– Вот так пригорочек! – пробормотал Данилка и отполз от страшного обрыва.
Солнце припекало все сильнее, все горячее. Надо бы скорей спуститься в долину и бежать в Лисью бухту, но Данилке было жалко уходить с вершин. Длинная горная гряда поднималась перед ним. Причудливые зубцы ее манили Данилку, едва приметная тропочка звала к этим голым вершинам, еще невиданные чудеса мерещились там Данилке. И шаг за шагом ноги сами увели его в это каменное царство-государство.
Ну чего ж только не придумал и не настроил здесь могучий Карадаг!
Данилка видел среди скал каменный город, окруженный круглыми зубчатыми стенами. Вот и дорога к этому городу. Спуститься бы туда!.. Но дорога падает в пропасть и обрывается.
Видел Данилка огромный камень, выщербленный ветрами. Этот камень был похож на раковину или на ухо великана. Словно ухо это стояло и слушало, как шумит море.
А день становился все жарче, солнце так распылалось, что от зноя слепли глаза. Кривые, изогнутые кустики держидерева вцепились корнями в каменистый склон и замерли… Данилке уже начинало мерещиться, что он тоже превратился в такой вот кустик, жесткий и неподвижный, и так же, как они, вцепился в скалу, чтобы не сдуло его в море…
Данилка встряхнулся, вскочил и сбежал вниз, на тропинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19