Но огни полыхали в утреннем небе, звуки сирен и свистки доносились с невидимых улиц, и наконец пригодилась Селия, опираясь на чью превосходную рассудительность Алиса сумела найти место, бывшее источником всего этого шума и огней.
Представь себе такую сцену, если сумеешь, дорогой читатель…
Шеренга полицейских авто (безлошадых повозок, принадлежащих полиции) стояла среди всех этих черезчур-идентичных домиков. Толпа звероподобного народа завалила собою улицу: Козлятники и Овечки, Слонюки и Мышатницы. Алиса локтями расчистила путь через этот странный зоопарк зевак. «Не могли бы Вы сказать мне, что здесь происходит?» — спросила она ближайшего полицейского.
«Произошло второе Головоломное Убийство» — важно ответил полицейский, колыхая своим мохнатым телом. — «Кошачка на этот раз.» Лишь обратив внимание на колыхание меха, которым был покрыт полицейский, Алиса поняла, что полицейский был на самом деле полицейской собакой; вернее сказать — полицейским-собакой. Ещё одна жертва невмонии, конечно. Алиса попыталась протиснуться мимо полицейского-собаки туда, где нечто кучеобразное лежало на земле неподвижно и ужасно, под белой простынёй. Лишь одна-единственная рыжая когтистая лапа высунулась и покоилась на тротуаре.
«Как печально» — прошептала Алиса, в ужасе. (Ибо у неё тоже был котёнок, далеко в прошлом. Милая, милая Дина из позабытых теперь лет!) Вдруг ещё один полицейский-собака появился, шагая вприпрыжку по направлению к Алисе. Этот Псяк ворчал на других псяков, велел им пошевеливаться, да побыстрее! Он явно был лицом ответственным. Алиса поняла это не только по его приказам, но и по тому, что он был одет в костюм, пошитый по заказу костюм, в то время как другие полицейские-собаки носили мешковатую синюю полицейскую униформу поверх своей собачьей шерсти. «А ты кто такая?» — спросил Алису этот начальник всех собак. Его морда (хоть он и был лицом ответственным, назвать иначе переднюю часть его черепа было бы против истины) была весьма благородной масти; кремового цвета, с широкой коричневой полосой, которая пересекала её сверху вниз, и окаймлением в виде пышных бакенбардов.
«Я Алиса» — ответила Алиса.
«А я — инспектор Джек Расселл из Окружной Манчестерской Полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?»
«О, инспектор Расселл … Я полагаю, что это мой попугай у Вас на плече.»
Козодой и в самом деле примостился на плече инспектора Джека Расселла.
«Этот попугай виновен в препятствовании допросу свидетелей полицией» — пролаял Джек Расселл, — «и я хочу, чтоб он сию же минуту покинул моё плечо!»
«Козодой, лети ко мне» — пропела Алиса, чтобы только увидеть, как попугай отцепился от плеча Джека Расселла и полетел, но не к ней, а прямо в яркое утреннее небо, распластавшееся поверх домов; попугай направлялся в сторону центра Манчестера.
«Простите, мой полосатый друг!» — зарычал Джек Рассел на невесть откуда возникшего Зебрюка, который тыкался своим мокрым носом в простыню, покрывавшую Кошачку. — «Разве вы не понимаете, что мешаете моему расследованию кошецида?»
«А что такое кашицид?» — спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы?
«Убийство Кошачки, разумеется» — ответил инспектор.
«Жертву звали» — продолжил Джек Расселл, — «Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слёз по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены.»
«А что именно есть представление Химеры?» — не удержалась Алиса.
«Что такое Химера?» — провыл Джек Расселл. — «Где ты была в последние пять лет?»
«Меня нигде не было в последние пять лет» — ответила Алиса. — «Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!»
Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. «Химера — это то, где ставят моргания, конечно же.»
«Моргания!» — улыбнулась Алиса. — «Звучит уморительно!»
«Уморительно!» — взвыл инспектор. — «Ну уж нет, Химера — это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!»
«Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?» — спросила Алиса.
«А газеты ещё смеют спрашивать, почему растёт уровень преступности!» — пролаял Джек Расселл.
«А что тут общего с Головоломными Преступлениями?» — не унималась Алиса.
«Квентин Тарантула стряпал Химеры. Я ведь уже объяснял, так? Он был умерщвлён, а затем все его восемь ног были наструганы ломтиками и пришиты к его голове! Пришиты, говорю я! И эту несчастную Кошачку постигла та же участь: части её тела были беспорядочно перестроены.»
Алиса почувствовала себя неважно.
«Поэтому мы и называем эти преступления Головоломными Убийствами. Вот, взгляни…» — Инспектор Джек Расселл разжал лапы и помахал перед лицом Алисы маленьким кусочком дерева. — «Мы нашли это зажатым в лапах Паучонки.» Это был ещё один фрагмент головоломки! Алиса узнала его: недостающая картинка ядовитого паука из её давнишней головоломки, Лондонского зоопарка.»
«Это моё!» — вскрикнула Алиса.
«В самом деле?» — ответил Джек Расселл. — «Ну, тогда взгляни на это…» — вслед за этим эллипсисом полицейский-собака расцепил хватку единственной обозримой лапы мёртвой Кошачки, чтобы обнаружить ещё один кусочек головоломки. — «А этот фрагмент, не принадлежит ли он тебе также?» — спросил он, размахивая фигурно вырезанной частичкой золотого кошачьего глаза.
«Это тоже моё!» — сказала Алиса.
«Алиса-человеческая девочка» — холодно прорычал инспектор, — «я арестую тебя по подозрению в участии в Головоломных Убийствах. Я полагаю, что ты состоишь в союзе с Барсучником Развалиной, нашим главным подозреваемым, и что вместе вы виновны в этих перестроечных убийствах. Исполнительные Гады допросят тебя со всем пристрастием, будь уверена.»
И тут с неба полил дождь!
Полил и полил и полил.
Оцепеневшая (и промокшая) Алиса почувствовала, как пара полицейских наручников обхватила её запястья, в эту же секунду она увидела Капитана Развалину собственной персоной, ведомого на привязи группой полицейских-собак. Барсучник взглянул на Алису, проходя мимо. «Алиса, ты же знаешь, что я невиновен» — пробормотал он, орошаемый ливнем. — «Помоги мне, пожалуйста!»
«Мой добрый Капитан, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам» — ответила Алиса в тот момент, когда полицейские-собаки затаскивали её на полицейское авто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Представь себе такую сцену, если сумеешь, дорогой читатель…
Шеренга полицейских авто (безлошадых повозок, принадлежащих полиции) стояла среди всех этих черезчур-идентичных домиков. Толпа звероподобного народа завалила собою улицу: Козлятники и Овечки, Слонюки и Мышатницы. Алиса локтями расчистила путь через этот странный зоопарк зевак. «Не могли бы Вы сказать мне, что здесь происходит?» — спросила она ближайшего полицейского.
«Произошло второе Головоломное Убийство» — важно ответил полицейский, колыхая своим мохнатым телом. — «Кошачка на этот раз.» Лишь обратив внимание на колыхание меха, которым был покрыт полицейский, Алиса поняла, что полицейский был на самом деле полицейской собакой; вернее сказать — полицейским-собакой. Ещё одна жертва невмонии, конечно. Алиса попыталась протиснуться мимо полицейского-собаки туда, где нечто кучеобразное лежало на земле неподвижно и ужасно, под белой простынёй. Лишь одна-единственная рыжая когтистая лапа высунулась и покоилась на тротуаре.
«Как печально» — прошептала Алиса, в ужасе. (Ибо у неё тоже был котёнок, далеко в прошлом. Милая, милая Дина из позабытых теперь лет!) Вдруг ещё один полицейский-собака появился, шагая вприпрыжку по направлению к Алисе. Этот Псяк ворчал на других псяков, велел им пошевеливаться, да побыстрее! Он явно был лицом ответственным. Алиса поняла это не только по его приказам, но и по тому, что он был одет в костюм, пошитый по заказу костюм, в то время как другие полицейские-собаки носили мешковатую синюю полицейскую униформу поверх своей собачьей шерсти. «А ты кто такая?» — спросил Алису этот начальник всех собак. Его морда (хоть он и был лицом ответственным, назвать иначе переднюю часть его черепа было бы против истины) была весьма благородной масти; кремового цвета, с широкой коричневой полосой, которая пересекала её сверху вниз, и окаймлением в виде пышных бакенбардов.
«Я Алиса» — ответила Алиса.
«А я — инспектор Джек Расселл из Окружной Манчестерской Полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?»
«О, инспектор Расселл … Я полагаю, что это мой попугай у Вас на плече.»
Козодой и в самом деле примостился на плече инспектора Джека Расселла.
«Этот попугай виновен в препятствовании допросу свидетелей полицией» — пролаял Джек Расселл, — «и я хочу, чтоб он сию же минуту покинул моё плечо!»
«Козодой, лети ко мне» — пропела Алиса, чтобы только увидеть, как попугай отцепился от плеча Джека Расселла и полетел, но не к ней, а прямо в яркое утреннее небо, распластавшееся поверх домов; попугай направлялся в сторону центра Манчестера.
«Простите, мой полосатый друг!» — зарычал Джек Рассел на невесть откуда возникшего Зебрюка, который тыкался своим мокрым носом в простыню, покрывавшую Кошачку. — «Разве вы не понимаете, что мешаете моему расследованию кошецида?»
«А что такое кашицид?» — спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы?
«Убийство Кошачки, разумеется» — ответил инспектор.
«Жертву звали» — продолжил Джек Расселл, — «Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слёз по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены.»
«А что именно есть представление Химеры?» — не удержалась Алиса.
«Что такое Химера?» — провыл Джек Расселл. — «Где ты была в последние пять лет?»
«Меня нигде не было в последние пять лет» — ответила Алиса. — «Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!»
Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. «Химера — это то, где ставят моргания, конечно же.»
«Моргания!» — улыбнулась Алиса. — «Звучит уморительно!»
«Уморительно!» — взвыл инспектор. — «Ну уж нет, Химера — это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!»
«Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?» — спросила Алиса.
«А газеты ещё смеют спрашивать, почему растёт уровень преступности!» — пролаял Джек Расселл.
«А что тут общего с Головоломными Преступлениями?» — не унималась Алиса.
«Квентин Тарантула стряпал Химеры. Я ведь уже объяснял, так? Он был умерщвлён, а затем все его восемь ног были наструганы ломтиками и пришиты к его голове! Пришиты, говорю я! И эту несчастную Кошачку постигла та же участь: части её тела были беспорядочно перестроены.»
Алиса почувствовала себя неважно.
«Поэтому мы и называем эти преступления Головоломными Убийствами. Вот, взгляни…» — Инспектор Джек Расселл разжал лапы и помахал перед лицом Алисы маленьким кусочком дерева. — «Мы нашли это зажатым в лапах Паучонки.» Это был ещё один фрагмент головоломки! Алиса узнала его: недостающая картинка ядовитого паука из её давнишней головоломки, Лондонского зоопарка.»
«Это моё!» — вскрикнула Алиса.
«В самом деле?» — ответил Джек Расселл. — «Ну, тогда взгляни на это…» — вслед за этим эллипсисом полицейский-собака расцепил хватку единственной обозримой лапы мёртвой Кошачки, чтобы обнаружить ещё один кусочек головоломки. — «А этот фрагмент, не принадлежит ли он тебе также?» — спросил он, размахивая фигурно вырезанной частичкой золотого кошачьего глаза.
«Это тоже моё!» — сказала Алиса.
«Алиса-человеческая девочка» — холодно прорычал инспектор, — «я арестую тебя по подозрению в участии в Головоломных Убийствах. Я полагаю, что ты состоишь в союзе с Барсучником Развалиной, нашим главным подозреваемым, и что вместе вы виновны в этих перестроечных убийствах. Исполнительные Гады допросят тебя со всем пристрастием, будь уверена.»
И тут с неба полил дождь!
Полил и полил и полил.
Оцепеневшая (и промокшая) Алиса почувствовала, как пара полицейских наручников обхватила её запястья, в эту же секунду она увидела Капитана Развалину собственной персоной, ведомого на привязи группой полицейских-собак. Барсучник взглянул на Алису, проходя мимо. «Алиса, ты же знаешь, что я невиновен» — пробормотал он, орошаемый ливнем. — «Помоги мне, пожалуйста!»
«Мой добрый Капитан, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам» — ответила Алиса в тот момент, когда полицейские-собаки затаскивали её на полицейское авто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36