Боллард Джеймс
Утонувший великан
Джеймс Боллард
Утонувший великан
Утром, после шторма, в пяти милях к северо-западу от города к берегу моря прибило тело утонувшего великана. Первая весть о его появлении была принесена жившим там фермером, впоследствии это подтвердили репортеры местной газеты и полиция. Впрочем, большинство, к которому отношусь и я, отнеслось к сообщению скептически. Однако все больше и больше очевидцев, возвращавшихся с моря, подтверждали громадные размеры утопленника, и это оказалось, в конце концов, слишком для нашего любопытства. Библиотека, где мы заканчивали с коллегами свое исследование, почти обезлюдела, когда после обеда мы отправились на побережье, и до самого вечера люди продолжали оставлять конторы и магазины, так как рассказы о великане распространились по всему городу.
Ко времени, когда мы достигли прибрежных дюн, здесь собралась внушительная толпа. Отсюда мы смогли увидеть тело, лежащее на мелководье ярдов за двести от берега. Сначала оценки размеров утопленника показались мне значительно преувеличенными. Стоял отлив и почти все тело великана было открыто, но он казался немногим больше, чем, скажем, гигантская акула. Лежал он на спине, с руками вдоль боков, в положении отдыхающего, как бы заснув в зеркальной глади влажного песка, где отражение его выбеленной, поблекшей кожи расплывалось, когда вода отступала. В ясном солнечном свете тело утопленника блестело, как белое оперение морской птицы.
Озадаченные этим зрелищем и неудовлетворенные прозаическими толкованиями толпы, вдвоем с другом мы спустились с дюн на берег, покрытый галькой. Никому, видимо, не хотелось приближаться к великану, однако все же через полчаса два рыбака в болотных сапогах вышли на обнаженный отливом песок. Когда они приблизились к лежащему телу, среди наблюдателей разразился внезапный гвалт. Фигуры двух этих мужчин выглядели совершенными карликами по сравнению с великаном. Хотя пятки утопленника были частично погружены в песок, пальцы ног возвышались, по меньшей мере, на два роста рыбаков, и мы немедленно осознали, что этот утонувший левиафан никак не меньше по своим размерам и массе, чем самые крупные кашалоты.
Три рыбацких суденышка, появившиеся на месте действия, остановились за четверть мили от берега с поднятыми килями. Экипажи, сгрудившись в носовой части судов, наблюдали за зрелищем издали. Их осторожность приостановила наблюдателей на берегу, хотя каждый уже сошел в нетерпении с дюн, желая взглянуть на великана вблизи, и ждал теперь на галечном склоне. Вокруг фигуры утопленника песок был размыт, образовав выемку, как если бы великан свалился с неба. Два рыбака стояли между громадными постаментами его ступней и махали нам, словно туристы среди колонн какого-нибудь окруженного водой храма на Ниле. На секунду я испугался, что великан просто уснул и может внезапно пошевелиться, сдвинуть пятки вместе, но его остекленевшие глаза пристально смотрели в небо - нет, он не подозревал о своих крохотных подобиях, копошащихся у него в ногах.
Рыбаки тем временем начали обходить корпус великана, бредя мимо его длинных белых ног. Остановившись для осмотра пальцев на руке, лежавшей ладонью вверх, они скрылись из виду между рукой и грудной клеткой, затем вышли, чтобы осмотреть голову, и прикрывали глаза, когда глядели на его греческий профиль. Ровный лоб, прямой нос с высокой переносицей и изогнутые губы великана напомнили мне римские копии Праксителя: изящно вырезанный орнамент ноздрей подчеркивал сходство со скульптурой.
Неожиданно в толпе раздался крик и взметнулись, указывая, сотни рук. Вздрогнув, я увидел, что один из рыбаков взобрался на грудь великана и сейчас прохаживался там, подавая сигналы на берег. Крики удивления и торжества тотчас же были заглушены стремительной лавиной гальки - каждый ринулся вперед.
Когда мы достигли фигуры, лежащей в луже воды размером со стадион, возбужденная болтовня толпы ослабла, подавленная гигантскими размерами умершего колосса. Он растянулся на песке под небольшим углом, ноги лежали ближе к берегу, и этот ракурс скрывал его действительную длину. Несмотря на пример двух рыбаков, уже стоявших на его животе, толпа образовала широкий круг, из которого только некоторые подходили к рукам и ногам.
Мы обошли с товарищем вокруг обращенного к морю бока великана. Его бедра и грудная клетка возвышались над нами, подобно корпусу корабля, севшего на мель. Жемчужно-серого цвета кожа, раздутая от соленой воды, скрывала контуры чудовищных мускулов и сухожилий. Мы прошли ниже левого колена великана, которое было слегка согнуто. Нити влажных морских водорослей прилипли к его бокам. Через живот свободно свисал, сохраняя тонкую правильность узора, платок из тяжелого материала, обесцвеченного водой до бледной желтизны. Сильный запах морской воды шел от одежды, выделявшей испарения под солнцем, и смешивался со сладким запахом кожи великана.
Мы остановились возле его плеча и поглазели на недвижимый профиль. Губы слегка были раскрыты, открытый глаз - мутен и непрозрачен, будто в него впрыснули голубовато-молочную жидкость. Однако изящные дуги ноздрей и бровей делали лицо изысканно привлекательным, и это противоречило жестокой мощи грудной клетки и плеч.
Ухо висело в воздушном пространстве над нашими головами, подобно скульптурному порталу. Когда я поднял руку, чтобы дотянуться до мочки уха, кто-то с криком высунулся над краем лба и этим остановил меня. Испуганный его появлением, я отступил и увидел, что несколько молодых людей забрались на лицо утопленника и толкают друг друга на провалы глазниц.
Люди карабкались теперь на великана, чьи откинутые руки служили двумя лестницами. Из ладоней люди шли по рукам к локтям и затем ползли через вздувшиеся бугры бицепсов на ровную площадь грудных мышц. Отсюда, с верхней половины гладкой безволосой груди, они карабкались на лицо, быстро и легко поднимаясь по губам к носу, или мчались на живот, чтобы встретить там других, кто перед этим оседлал щиколотки или прогуливался по колоннам бедер.
Мы с приятелем продолжали свой обход, пробиваясь сквозь толпу, и остановились осмотреть вытянутую правую руку. Небольшая лужа застыла в ладони, словно напоминание о другом мире, и сейчас же вода была разбрызгана теми, кто полез и по этой руке. Я попытался разобрать линии на ладони великана, прочертившие кожу, ища в них отпечаток характера, но ткани уже вздулись, стирая рисунок, нивелируя все черты личности великана и предопределенность его последнего трагического приключения. Громадные мышцы и запястья рук, казалось, отрицали какую-либо чувствительность в характере их владельца, однако изящный изгиб пальцев и хорошо ухоженные ногти, симметрично обрезанные, длиною около шести дюймов, свидетельствовали об утонченности чувств, и это подтверждалось греческими чертами лица, на котором сейчас горожане сидели, как мухи.
1 2 3 4