Четыре лампы на кронштейнах, ковер от одного края горизонта до другого, ждущие у стен пепельницы. Я подошел к двери в противоположной от входа стене. Спальня и отделенный раздвижной стеной небольшой кабинет. Мой чемодан каким-то чудом уже стоял возле встроенного в стену шкафа. Ванная.
Я вернулся в гостиную. Оценив расположение пепельниц, я закурил, ожидая, что все пять бросятся ко мне, но, видимо, они как-то общались между собой - подскочила только одна и послушно ехала у ноги, пока я шел к бару. Он был вышколен не хуже - его нутро раскрылось передо мной, стоило лишь мне протянуть к нему руку. На мой вкус, он был чересчур услужлив, но это не имело особого значения. Зато внутри он был обставлен богато. Я надолго задумался, а затем смешал себе невероятно сложный коктейль «Лерби», на который у меня никогда нет времени, а в забегаловках его делают черт знает из чего и черт знает как. Минут через шесть коктейль был готов - неплохое время, превосходный вкус. Пиме бы понравилось. А!.. Вчера она сказала:
- Веришь, что я рада, несмотря ни на что?
- Рада? - удивился я.
- Ну да. Если бы ты только видел себя, прожигающего взглядом дыры в патрульных машинах, сжимающего кулаки при просмотре репортажей о полицейских облавах и расплавляющего силой мысли бронированные стекла витрин оружейных магазинов... Кроме того, я знаю, где ты спрятал ключи от «бастаада», и даже догадываюсь, где ты его держишь. Могу побиться о любой заклад, что его бензобак полон, а в багажнике лежит несколько метров веревки и термос со свежесваренным кофе.
У меня отвалилась челюсть, причем настолько, что мне в рот мог бы запрыгнуть заяц, не повредив себе ушей. Наконец я вновь овладел собой.
- И давно? - выдавил я.
- Ха-ха! Тебе нравилось писать первую книгу, верно? Во второй ты уже лишь издевался над несчастными преступниками. Несколько раз я видела, как ты вполголоса читаешь свои диалоги. Ты лениво цедил слова, способные положить на лопатки носорога...
- Хватит, Пима! Умоляю! - Я вскочил с кресла и прижал ее к себе так, что она не в силах была произнести ни слова. - Больше никогда не буду считать себя мастером интриги! Всегда буду советоваться с тобой, не буду ничего скрывать...
- Ну тогда скажи, зачем ты взялся за это таинственное дело, - прервала она меня.
- Просто один тип воспользовался моей минутной слабостью... - Я поморщился. - Ты же знаешь, какой я мягкий, несмотря на кажущуюся броню...
- Просто вот такой, самый обычный тип? - спокойно спросила она.
Она готовилась к решающему удару. Я лихорадочно искал убежища.
- Ну да... почти.... - осторожно сказал я, прячась за щитом из слова «просто».
- И вот такой, почти... - подчеркнула она слово, - самый обычный тип приносит тебе твою собственную лицензию! К тому же украшенную буковкой А, что, как ты сам когда-то объяснял, означает, что полиция страны, а может быть и нескольких стран, раскрывает при виде тебя объятия и сейфы с совершенно секретной информацией!
Она выскользнула из моих объятий и начала считать:
- Раз! Два! Три! Четыре!
- Ладно. Нокаут, - вздохнул я. - Это не обычный тип и не обычное дело... Все.
- В самом деле все?
Быстрее, чем лазерный принтер, я мысленно прочитал молитву и бросился в пучину лжи.
- Ну что ж, садись... - вздохнул я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
- Предлагаешь искренне или просто тянешь время?
- Пятьдесят на пятьдесят.
Вначале всегда лучше завоевать доверие того, кого собираешься обмануть, каким-нибудь признанием.
«Пособие для продвинутых лжецов», страница семь. Не ожидая ответа, я подошел к бару и приготовил два «манхэттена», отличавшихся друг от друга лишь количеством водки. Подав более слабый коктейль Пиме, я присел на подлокотник ее кресла, надеясь, что с задранной головой она долго не выдержит и мне будет легче врать.
- Ну так вот... - Я сделал глоток, изображая замешательство. - Ты знаешь, что большую часть своей жизни я посвятил...
Пима зевнула и потянулась:
- Разбудишь меня, когда закончишь, ладно?
- Погоди! Уже перехожу к делу. Я действительно не могу найти себе места. Писать книги - это здорово, даже очень, но приходится вращаться среди живых людей, такая уж у меня натура, что мне нравится копаться в чужой лжи. Это поднимает мне настроение, дает возможность почувствовать себя самим собой. А книги... Отличное занятие, пока пишешь о чем-то свежем, что пережил недавно. Я пытался вспомнить старые дела - ничего не вышло. Скучно и занудно. Никакого удовольствия от письма, лень же денег не приносит. И так и сяк мне все равно пришлось бы вскоре взяться за какую-нибудь работу. А ты же знаешь, что никакой профессии у меня нет... Только не говори, что я мог бы стать кладовщиком в ЦБР...
- Нет, этого я не говорю...
- А что скажешь?
- Собственно, ничего. Но ты должен мне пообещать, что с тобой ничего не случится, это раз, и два - что ты ничего от меня не скрываешь!
Оказалось, что она невероятно долго может сидеть задрав голову! Я достал сигареты и, прикурив две, протянул одну Пиме и жестом попросил подать пепельницу. Когда она отвернулась, я задумчиво сказал:
- О втором пункте и говорить нечего... - Пима, пытавшаяся дотянуться до пепельницы, не ответила, и я мысленно подпрыгнул от радости. - А первый... Что ж, ты знаешь, что я люблю жизнь и намерен прожить столько, сколько мне отмерено, причем скорее больше, чем меньше, на меньшее я никогда не соглашусь!
- То есть...
- То есть, - прервал я ее, - нет никаких проблем! Я уеду на несколько дней, а потом вернусь и буду сражаться с кем-то или с чем-то. Пока что я еду выяснить, в чем, собственно, дело. Может быть, даже получится так, что я откажусь. - «Пособие для продвинутых лжецов», страницы семнадцатая и сто третья.
Пима вскочила с кресла, и в то же мгновение в дом ворвался Фил.
- Сейчас расскажу анекдот! - завопил он.
- Не-е-ет! - заорали хором мы с Пимой.
- Да-а-а! - перекричал он нас, сломив всяческое сопротивление.
Ночью Пима вернулась к нашему разговору, однако явно меня щадила.
- Оуэн... - Чувствуя, к чему идет дело, я сосредоточенно засопел носом. - Ты наверняка выдающийся детектив. Я также убеждена, что ты пишешь превосходное чтиво... - Она пошевелилась рядом со мной и прошептала прямо в ухо: - Только купи Филу новый велосипед и подумай, стоит ли меня обманывать!
Не выдержав, я рассмеялся и повернулся к ней. Примерно через час я спросил:
- Разве не ты совершенно неожиданно купила ему несколько дней назад воздушный змей на солнечных батареях? А до этого - кровать с комплектом сказок на ночь?
Пима сосредоточенно сопела носом.
* * *
Я сделал глоток из бокала. Холодный коктейль слегка пощипывал язык. Бросив сигарету в пепельницу, я сразу же закурил вторую, вытянулся на диване и на четверть часа предался сладостному безделью. За это время я допил «Лерби» и выкурил две сигареты, а также пропустил через свой мозг множество мыслей, но ни одна не была достойна того, чтобы посвятить ей более двух секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Я вернулся в гостиную. Оценив расположение пепельниц, я закурил, ожидая, что все пять бросятся ко мне, но, видимо, они как-то общались между собой - подскочила только одна и послушно ехала у ноги, пока я шел к бару. Он был вышколен не хуже - его нутро раскрылось передо мной, стоило лишь мне протянуть к нему руку. На мой вкус, он был чересчур услужлив, но это не имело особого значения. Зато внутри он был обставлен богато. Я надолго задумался, а затем смешал себе невероятно сложный коктейль «Лерби», на который у меня никогда нет времени, а в забегаловках его делают черт знает из чего и черт знает как. Минут через шесть коктейль был готов - неплохое время, превосходный вкус. Пиме бы понравилось. А!.. Вчера она сказала:
- Веришь, что я рада, несмотря ни на что?
- Рада? - удивился я.
- Ну да. Если бы ты только видел себя, прожигающего взглядом дыры в патрульных машинах, сжимающего кулаки при просмотре репортажей о полицейских облавах и расплавляющего силой мысли бронированные стекла витрин оружейных магазинов... Кроме того, я знаю, где ты спрятал ключи от «бастаада», и даже догадываюсь, где ты его держишь. Могу побиться о любой заклад, что его бензобак полон, а в багажнике лежит несколько метров веревки и термос со свежесваренным кофе.
У меня отвалилась челюсть, причем настолько, что мне в рот мог бы запрыгнуть заяц, не повредив себе ушей. Наконец я вновь овладел собой.
- И давно? - выдавил я.
- Ха-ха! Тебе нравилось писать первую книгу, верно? Во второй ты уже лишь издевался над несчастными преступниками. Несколько раз я видела, как ты вполголоса читаешь свои диалоги. Ты лениво цедил слова, способные положить на лопатки носорога...
- Хватит, Пима! Умоляю! - Я вскочил с кресла и прижал ее к себе так, что она не в силах была произнести ни слова. - Больше никогда не буду считать себя мастером интриги! Всегда буду советоваться с тобой, не буду ничего скрывать...
- Ну тогда скажи, зачем ты взялся за это таинственное дело, - прервала она меня.
- Просто один тип воспользовался моей минутной слабостью... - Я поморщился. - Ты же знаешь, какой я мягкий, несмотря на кажущуюся броню...
- Просто вот такой, самый обычный тип? - спокойно спросила она.
Она готовилась к решающему удару. Я лихорадочно искал убежища.
- Ну да... почти.... - осторожно сказал я, прячась за щитом из слова «просто».
- И вот такой, почти... - подчеркнула она слово, - самый обычный тип приносит тебе твою собственную лицензию! К тому же украшенную буковкой А, что, как ты сам когда-то объяснял, означает, что полиция страны, а может быть и нескольких стран, раскрывает при виде тебя объятия и сейфы с совершенно секретной информацией!
Она выскользнула из моих объятий и начала считать:
- Раз! Два! Три! Четыре!
- Ладно. Нокаут, - вздохнул я. - Это не обычный тип и не обычное дело... Все.
- В самом деле все?
Быстрее, чем лазерный принтер, я мысленно прочитал молитву и бросился в пучину лжи.
- Ну что ж, садись... - вздохнул я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
- Предлагаешь искренне или просто тянешь время?
- Пятьдесят на пятьдесят.
Вначале всегда лучше завоевать доверие того, кого собираешься обмануть, каким-нибудь признанием.
«Пособие для продвинутых лжецов», страница семь. Не ожидая ответа, я подошел к бару и приготовил два «манхэттена», отличавшихся друг от друга лишь количеством водки. Подав более слабый коктейль Пиме, я присел на подлокотник ее кресла, надеясь, что с задранной головой она долго не выдержит и мне будет легче врать.
- Ну так вот... - Я сделал глоток, изображая замешательство. - Ты знаешь, что большую часть своей жизни я посвятил...
Пима зевнула и потянулась:
- Разбудишь меня, когда закончишь, ладно?
- Погоди! Уже перехожу к делу. Я действительно не могу найти себе места. Писать книги - это здорово, даже очень, но приходится вращаться среди живых людей, такая уж у меня натура, что мне нравится копаться в чужой лжи. Это поднимает мне настроение, дает возможность почувствовать себя самим собой. А книги... Отличное занятие, пока пишешь о чем-то свежем, что пережил недавно. Я пытался вспомнить старые дела - ничего не вышло. Скучно и занудно. Никакого удовольствия от письма, лень же денег не приносит. И так и сяк мне все равно пришлось бы вскоре взяться за какую-нибудь работу. А ты же знаешь, что никакой профессии у меня нет... Только не говори, что я мог бы стать кладовщиком в ЦБР...
- Нет, этого я не говорю...
- А что скажешь?
- Собственно, ничего. Но ты должен мне пообещать, что с тобой ничего не случится, это раз, и два - что ты ничего от меня не скрываешь!
Оказалось, что она невероятно долго может сидеть задрав голову! Я достал сигареты и, прикурив две, протянул одну Пиме и жестом попросил подать пепельницу. Когда она отвернулась, я задумчиво сказал:
- О втором пункте и говорить нечего... - Пима, пытавшаяся дотянуться до пепельницы, не ответила, и я мысленно подпрыгнул от радости. - А первый... Что ж, ты знаешь, что я люблю жизнь и намерен прожить столько, сколько мне отмерено, причем скорее больше, чем меньше, на меньшее я никогда не соглашусь!
- То есть...
- То есть, - прервал я ее, - нет никаких проблем! Я уеду на несколько дней, а потом вернусь и буду сражаться с кем-то или с чем-то. Пока что я еду выяснить, в чем, собственно, дело. Может быть, даже получится так, что я откажусь. - «Пособие для продвинутых лжецов», страницы семнадцатая и сто третья.
Пима вскочила с кресла, и в то же мгновение в дом ворвался Фил.
- Сейчас расскажу анекдот! - завопил он.
- Не-е-ет! - заорали хором мы с Пимой.
- Да-а-а! - перекричал он нас, сломив всяческое сопротивление.
Ночью Пима вернулась к нашему разговору, однако явно меня щадила.
- Оуэн... - Чувствуя, к чему идет дело, я сосредоточенно засопел носом. - Ты наверняка выдающийся детектив. Я также убеждена, что ты пишешь превосходное чтиво... - Она пошевелилась рядом со мной и прошептала прямо в ухо: - Только купи Филу новый велосипед и подумай, стоит ли меня обманывать!
Не выдержав, я рассмеялся и повернулся к ней. Примерно через час я спросил:
- Разве не ты совершенно неожиданно купила ему несколько дней назад воздушный змей на солнечных батареях? А до этого - кровать с комплектом сказок на ночь?
Пима сосредоточенно сопела носом.
* * *
Я сделал глоток из бокала. Холодный коктейль слегка пощипывал язык. Бросив сигарету в пепельницу, я сразу же закурил вторую, вытянулся на диване и на четверть часа предался сладостному безделью. За это время я допил «Лерби» и выкурил две сигареты, а также пропустил через свой мозг множество мыслей, но ни одна не была достойна того, чтобы посвятить ей более двух секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51