То, что сделал профессор Йен Уилмат из Рослинского института со знаменитой овечкой Долли?
Сэйл: Нет, нет. Совершенно иной принцип.
Слейд: Тот или иной, но не хотите ли вы сказать, что древние египтяне осуществляли генетическое копирование людей?
Сэйл: Совершенно верно.
Слейд: Очень интересно... Для историков. Но я по-прежнему не понимаю, зачем вы пришли.
Сэйл: Все дело в методе. Я много читал о клонировании и знаю, что эти исследования в общем не новы, а сенсационными их сделала пресса. Эксперименты на лягушках успешно проводились ещё в шестидесятых годах. Нет и серьезных преград для клонирования человека...
Слейд (нетерпеливо): Мне это известно.
Сэйл: Но существует ряд трудностей, которые сводят практическое значение клонирования к нулю. Во-первых, требуется суррогатная мать, в которую имплантируется эмбрион, благополучно развивающийся лишь в одном из двух с половиной сотен случаев. И едва ли процент брака возможно радикально снизить. Во-вторых, для выращивания взрослого клона нужно почти столько же времени, сколько занимает и взросление исходного организма. Клон растет быстрее, как бы стремясь догнать оригинал, но не намного. Иными словами, клон гонится за оригиналом, но тот всегда впереди. И, в-третьих, создание тождественного генотипа - если речь идет о людях - отнюдь не гарантирует тождественных интеллектуальных и психических качеств клона, тем более превосходящих.
Слейд: По-вашему, египтяне умели обходить эти трудности?
Сэйл: Если верить надписи на плите, да. И не только египтяне. Что-то подобное, по-видимому, практиковалось и в более древней шумерской культуре. Но это не были клоны. Для удобства назовем их... Ну, скажем, репликантами.
Слейд: И как это выглядело?
Сэйл: Судя по всему, процесс был очень простым, без участия суррогатной матери. Это происходило, образно говоря, в пробирке, в примитивно оборудованных лабораториях. Конечно, это было величайшим секретом жрецов... Репликанты развивались невероятно быстро и за десять-двенадцать лет догоняли взрослых людей по физическому развитию, а по умственному значительно превосходили их. Затем бурный рост прекращался, и репликант мог жить обычной жизнью.
Слейд: Вы прочли это на плите?
Сэйл: Да. Вот полный перевод текста с указанием ключей расшифровки. Любой египтолог...
Слейд: Да-да, я понял. Но технология находилась в стилете?
Сэйл: Да. И тут мы приближаемся к цели моего визита. Я отправился в археологический музей Каира, чтобы попросить стилет для исследования. Я видел его раньше и был убежден: никому не приходило в голову, что рисунки на внешнем лезвии - часть акромантической криптограммы. Но меня ждало разочарование. Стилет в музейной витрине оказался лишь копией.
Слейд: Почему?
Сэйл: Музей был ограблен. Потом похищенные экспонаты попали к людям, не знавшим об ограблении музея и похоже, не подозревавшим об истинной ценности раритетов. Дирекция музея совместно с полицией приняла решение скрыть факт ограбления от прессы, чтобы выловить экспонаты, когда их начнут продавать. Подробностей я не знаю, это вопрос к полиции, но наиболее известные экспонаты, такие, как стилет, заменили копиями. Пока поиски ни к чему не привели.
Слейд: Понятно. Вы хотите, чтобы я отправился в Каир и нашел стилет.
Сэйл: Мистер Слейд, окажись открытие в Великобритании, оно будет использовано на благо моей страны. Но представьте себе, что стилет попадет к ученому, который сумеет расшифровать криптограмму - я же сумел! - а от него к безответственным людям, диктаторам, мафии, террористам? Что вы скажете, если в один прекрасный день они ухитрятся скопировать перспективного британского политика, потом похитят его, заменят - и премьер-министром Англии станет воспитанный врагами нашей страны репликант!
Слейд: У вас богатое воображение. Текст на плите мог иметь религиозно-мистический смысл.
Сэйл: Прямых доказательств моей правоты нет. Не угодно ли ознакомиться с косвенными?
Слейд: Слушаю.
Сайл: Начну со статьи Прендергаста и моих раскопок. Вход в гробницу располагался не в северной стене, как обычно, а в западной. Это свидетельствует о том, что руководившие постройкой жрецы пытались защитить гробницу от грабителей. В то же время на саркофаге и в других местах стерто имя умершего фараона. Согласно египетским верованиям, уничтожение имени покойного обрекает его душу на вечные страдания. Зачем, спрашивается, жрецам заботиться о сохранности гробницы столь ненавидимого фараона? Прендергаст объясняет нестыковку противоборством групп жрецов, сторонников и противников фараона.
Слейд: А как объясняете её вы?
Сэйл: Я никакой нестыковки не усматриваю. Напротив, все логично. Стереть имя МЕРТВОГО - значит проклясть его, но столь же кощунственно написать на саркофаге, обители смерти, имя ЖИВОГО! А фараон, которому предстояло воскрешение в виде репликанта, считался лишь временно усопшим. Следовательно, и погребение было своеобразным. Сначала имя значилось на саркофаге, потому что без этого невозможно проведение религиозных ритуалов, а затем его стерли - символическое действо, означающее возвращение фараона к земной жизни.
Слейд: Любопытно...
Сэйл: Далее, конструкция ловушки - обрушивалась вся гробница. Кощунство, но важнее было навсегда уберечь тайну от всех, кроме будущих посвященных жрецов, которым и предназначался стилет. Если не им, так никому...
Слейд: Тогда получается, что безымянный фараон не был воссоздан - а лишь похоронен вместе с информацией о том, как это сделать в дальнейшем?
Сэйл: Очевидно, так. Вряд ли мы когда-либо узнаем точно. Прошло три с половиной тысячи лет...
Слейд: Значит, у вас нет даже косвенного доказательства, что создание репликантов осуществлялось на практике. В стилете могли быть изложены всего лишь идеи, теории.
Сэйл: В саркофагах, найденных Эмилем Бругшем в 1881 году, находятся хорошо сохранившиеся мумии, различимы даже черты лиц. Несомненно сходство лиц фараонов Рамзеса Второго и Сети Первого. Ученые считали Рамзеса сыном Сети, но они не знали того, что знаю я. Я изучил фотографии мумий и уверился не в сходстве, а в полном тождестве, которое легко может быть доказано с помощью антропометрических измерений.
Слейд: Но эти два фараона правили все же под разными именами...
Сэйл: Да, но повторяю: сейчас невозможно установить подробности политической и религиозной ситуации тех времен. Не стану гадать, какими конкретными соображениями диктовалось то или иное решение жрецов, почему выгодно было возвести на трон Рамзеса как сына Сети. Кстати, Рамзес прожил девяносто лет - случай для той эпохи редкостный! Не исключено, что под этим именем правили несколько последовательно воссозданных Рамзесов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Сэйл: Нет, нет. Совершенно иной принцип.
Слейд: Тот или иной, но не хотите ли вы сказать, что древние египтяне осуществляли генетическое копирование людей?
Сэйл: Совершенно верно.
Слейд: Очень интересно... Для историков. Но я по-прежнему не понимаю, зачем вы пришли.
Сэйл: Все дело в методе. Я много читал о клонировании и знаю, что эти исследования в общем не новы, а сенсационными их сделала пресса. Эксперименты на лягушках успешно проводились ещё в шестидесятых годах. Нет и серьезных преград для клонирования человека...
Слейд (нетерпеливо): Мне это известно.
Сэйл: Но существует ряд трудностей, которые сводят практическое значение клонирования к нулю. Во-первых, требуется суррогатная мать, в которую имплантируется эмбрион, благополучно развивающийся лишь в одном из двух с половиной сотен случаев. И едва ли процент брака возможно радикально снизить. Во-вторых, для выращивания взрослого клона нужно почти столько же времени, сколько занимает и взросление исходного организма. Клон растет быстрее, как бы стремясь догнать оригинал, но не намного. Иными словами, клон гонится за оригиналом, но тот всегда впереди. И, в-третьих, создание тождественного генотипа - если речь идет о людях - отнюдь не гарантирует тождественных интеллектуальных и психических качеств клона, тем более превосходящих.
Слейд: По-вашему, египтяне умели обходить эти трудности?
Сэйл: Если верить надписи на плите, да. И не только египтяне. Что-то подобное, по-видимому, практиковалось и в более древней шумерской культуре. Но это не были клоны. Для удобства назовем их... Ну, скажем, репликантами.
Слейд: И как это выглядело?
Сэйл: Судя по всему, процесс был очень простым, без участия суррогатной матери. Это происходило, образно говоря, в пробирке, в примитивно оборудованных лабораториях. Конечно, это было величайшим секретом жрецов... Репликанты развивались невероятно быстро и за десять-двенадцать лет догоняли взрослых людей по физическому развитию, а по умственному значительно превосходили их. Затем бурный рост прекращался, и репликант мог жить обычной жизнью.
Слейд: Вы прочли это на плите?
Сэйл: Да. Вот полный перевод текста с указанием ключей расшифровки. Любой египтолог...
Слейд: Да-да, я понял. Но технология находилась в стилете?
Сэйл: Да. И тут мы приближаемся к цели моего визита. Я отправился в археологический музей Каира, чтобы попросить стилет для исследования. Я видел его раньше и был убежден: никому не приходило в голову, что рисунки на внешнем лезвии - часть акромантической криптограммы. Но меня ждало разочарование. Стилет в музейной витрине оказался лишь копией.
Слейд: Почему?
Сэйл: Музей был ограблен. Потом похищенные экспонаты попали к людям, не знавшим об ограблении музея и похоже, не подозревавшим об истинной ценности раритетов. Дирекция музея совместно с полицией приняла решение скрыть факт ограбления от прессы, чтобы выловить экспонаты, когда их начнут продавать. Подробностей я не знаю, это вопрос к полиции, но наиболее известные экспонаты, такие, как стилет, заменили копиями. Пока поиски ни к чему не привели.
Слейд: Понятно. Вы хотите, чтобы я отправился в Каир и нашел стилет.
Сэйл: Мистер Слейд, окажись открытие в Великобритании, оно будет использовано на благо моей страны. Но представьте себе, что стилет попадет к ученому, который сумеет расшифровать криптограмму - я же сумел! - а от него к безответственным людям, диктаторам, мафии, террористам? Что вы скажете, если в один прекрасный день они ухитрятся скопировать перспективного британского политика, потом похитят его, заменят - и премьер-министром Англии станет воспитанный врагами нашей страны репликант!
Слейд: У вас богатое воображение. Текст на плите мог иметь религиозно-мистический смысл.
Сэйл: Прямых доказательств моей правоты нет. Не угодно ли ознакомиться с косвенными?
Слейд: Слушаю.
Сайл: Начну со статьи Прендергаста и моих раскопок. Вход в гробницу располагался не в северной стене, как обычно, а в западной. Это свидетельствует о том, что руководившие постройкой жрецы пытались защитить гробницу от грабителей. В то же время на саркофаге и в других местах стерто имя умершего фараона. Согласно египетским верованиям, уничтожение имени покойного обрекает его душу на вечные страдания. Зачем, спрашивается, жрецам заботиться о сохранности гробницы столь ненавидимого фараона? Прендергаст объясняет нестыковку противоборством групп жрецов, сторонников и противников фараона.
Слейд: А как объясняете её вы?
Сэйл: Я никакой нестыковки не усматриваю. Напротив, все логично. Стереть имя МЕРТВОГО - значит проклясть его, но столь же кощунственно написать на саркофаге, обители смерти, имя ЖИВОГО! А фараон, которому предстояло воскрешение в виде репликанта, считался лишь временно усопшим. Следовательно, и погребение было своеобразным. Сначала имя значилось на саркофаге, потому что без этого невозможно проведение религиозных ритуалов, а затем его стерли - символическое действо, означающее возвращение фараона к земной жизни.
Слейд: Любопытно...
Сэйл: Далее, конструкция ловушки - обрушивалась вся гробница. Кощунство, но важнее было навсегда уберечь тайну от всех, кроме будущих посвященных жрецов, которым и предназначался стилет. Если не им, так никому...
Слейд: Тогда получается, что безымянный фараон не был воссоздан - а лишь похоронен вместе с информацией о том, как это сделать в дальнейшем?
Сэйл: Очевидно, так. Вряд ли мы когда-либо узнаем точно. Прошло три с половиной тысячи лет...
Слейд: Значит, у вас нет даже косвенного доказательства, что создание репликантов осуществлялось на практике. В стилете могли быть изложены всего лишь идеи, теории.
Сэйл: В саркофагах, найденных Эмилем Бругшем в 1881 году, находятся хорошо сохранившиеся мумии, различимы даже черты лиц. Несомненно сходство лиц фараонов Рамзеса Второго и Сети Первого. Ученые считали Рамзеса сыном Сети, но они не знали того, что знаю я. Я изучил фотографии мумий и уверился не в сходстве, а в полном тождестве, которое легко может быть доказано с помощью антропометрических измерений.
Слейд: Но эти два фараона правили все же под разными именами...
Сэйл: Да, но повторяю: сейчас невозможно установить подробности политической и религиозной ситуации тех времен. Не стану гадать, какими конкретными соображениями диктовалось то или иное решение жрецов, почему выгодно было возвести на трон Рамзеса как сына Сети. Кстати, Рамзес прожил девяносто лет - случай для той эпохи редкостный! Не исключено, что под этим именем правили несколько последовательно воссозданных Рамзесов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99