— Кику! — снова закричал Хаси.
От этого слабого сдавленного крика задрожали двери камер-одиночек вдоль коридора. В каждой из них метался призрак Хаси и истошным голосом звал его. Кику остановился. Наступила тишина. В мозгу у него всплыла картина: лежит окоченевший Хаси, у него из глаз, носа и рта вытекает кровь. Содрогнувшись, он повернул назад в комнату для свиданий. «Не умирай, Хаси!» — твердил он, ускоряя шаг. Охранник отворил дверь, и Кику влетел в комнату, Хаси повис на проволочной сетке, как обезьяна в зоопарке, взгляд его был безумным и неподвижным. Он что-то жевал. Кику заметил у него во рту какое-то белое месиво, должно быть те самые таблетки, которые не сумела отобрать Нива. Хаси кивнул вдруг в сторону двери, знаком показывая, чтобы Нива вышла. Несколько мгновений она колебалась, поглядывая то на одного, то на другого.
— Убирайся! — прокричал Хаси и выплюнул ей в лицо слюну молочного цвета.
Нива наклонила голову, вытирая лицо. Кику сразy же вспомнились две другие женщины: Кадзуё и та, что оставила его в камере хранения и которую он убил. На их лицах он видел точно такую же боль.
— Убирайся! — повторил Хаси, и в этот момент Кику с такой силой ударил кулаком по проволочной перегородке, что Хаси отбросило к стене. Он упал. Нива поспешила к нему, но Кику словами удержал ее.
— Извините, вам лучше ненадолго оставить нас, — сказал он.
Хаси лежал на полу, стирая с лица ошметки ржавчины, потом, покачиваясь, поднялся. Он обтер губы рукавом куртки, отчего одно страусиное перышко прилипло к уголку его рта, и рухнул на табурет.
— За что ты меня ударил? — спросил он.
— Тебе так нравится изображать крутого парня перед женщиной? — сказал Кику.
— Мне вовсе не больно. Я не в себе и потому боли не чувствую. — Не поднимая глаз, Хаси смотрел на свои колени. — Ты в первый раз меня ударил. Мне приходилось видеть, как ты дрался с другими, но меня ты никогда не бил… Кику, мне очень хотелось тебя повидать.
Он замолчал и поднял голову. Взгляд его был умоляющим. Коронный прием, который он когда-то усвоил в сиротском приюте при разговоре с взрослыми: говорил тихим, замученным голосом, а потом медленно и робко поднимал глаза, стараясь при этом уловить выражение лица. Так он определял, как данный человек к нему относится: с симпатией или неприязнью и чего от него ждать — снисхождения или расправы.
— Кику, что случилось? Я ничего не понимаю.
— Не в этом дело. Я хочу знать, зачем ты сюда пришел, — сказал Кику.
— Теперь я другой, не тот, каким был прежде. Помнишь, как мы ходили узнавать результаты экзаменов в школу высшей ступени? Кадзуё хотела пойти вместе с нами, но из-за низкого давления почувствовала слабость, и мы отправились одни. Помнишь? Автобуса долго не было, и тогда нас подбросил на джипе парень из мэрии. Помнишь?
— Ты действительно побывал на острове? — спросил Кику.
— Это тебе Нива сказала?
— Что с Милки?
— Все нормально. Он наверняка тебя еще помнит. Я встретил там одну пожилую женщину, бакалейщицу, она сказала, что на острове мною гордятся, а за тебя им стыдно.
Кику выслушал это молча, отметив про себя, как легкая усмешка пробежала по губам Хаси.
— Я ожидал, что ты выглядишь гораздо хуже, — продолжал Хаси. — Ты в прекрасной форме. На суде ты выглядел ужасно, и я решил, что ты в таком же состоянии, как и я. Я подумал, ты смог бы понять те проблемы, которые меня волнуют. Помнишь, когда мы были в приюте, врачи заставляли нас слушать один и тот же звук? Ты его, наверное, забыл…
— Однажды я его вспомнил. Хаси снова поднял глаза:
— Неужели? Кику кивнул.
— И что это был за звук?
— Сейчас не помню.
— А когда ты его вспомнил? — продолжал настаивать Хаси.
— Сразу после того, как застрелил ту женщину. Этот звук еще долго стоял у меня в ушах, а потом исчез.
После этих слов Хаси задрожал. Глаза у него расширились, он достал из кармана несколько таблеток и разжевал их.
— Кику, мне страшно, — сказал он. — Я смотрю в зеркало и не узнаю своего лица. Такое ощущение, что мое тело раскололи пополам, и эти половинки не всегда делают одно и то же. Это все муха виновата. Бывает такая муха с человеческим лицом, и я каким-то образом ее проглотил. Теперь я все понял: муха с человеческим лицом — это на самом деле человек, который в прежней жизни совершил какую-то ужасную вещь и потому перевоплотился в муху. Ее жужжание в моей голове — это указание что-то сделать. И теперь я знаю, что именно, — сказал он таким тоном, будто принял какое-то решение. — Она хочет, чтобы я стал убийцей. Когда-то я уже слышал этот звук: в общественном туалете в Сасэбо. Тогда один бродяга приставал ко мне, и я раскроил ему череп кирпичом.
— Теперь эта муха подбивает меня на разные гадости: то отрезать кончик языка, то избить девицу цепью по заднице, то схватить микрофон и ублажать тех, кто лезет на сцену. Удивительно, что чем больше подобных глупостей я совершаю, тем более знаменитым становлюсь и тем больше получаю денег. Мне никак не удается избавиться от ощущения, будто меня раскололи пополам… Вот почему мне нужно снова услышать тот звук. Муха мне подсказала, как этого достичь: нужно убить того, кого я больше всего на свете люблю, и тогда я услышу звук. Я должен принести самого любимого человека в жертву и тогда получу то, что мне надо. Я знаю, что она говорит правду. Когда тот извращенец отсасывал у меня, я любил его сильней, чем кого-либо, и именно в тот момент размозжил ему череп кирпичом. И тогда услышал этот звук. То же самое случилось и с тобой. Ты услышал этот звук в тот момент, когда убил свою мать. Муха сказала правду: нужно убить того, кого любишь! Неужели не понятно? Вся эта дребедень про любящего и доброго Бога — дерьмо собачье. Этим миром правит великий грешник. Чтобы получить какую-то милость, приходится делать что-то ужасное. Вот и все! И потому я должен убить Нива! Она сейчас беременна, а отец ее ребенка — я. Если я убью ее, то убью сразу два живых существа. И дважды услышу этот звук, ты понимаешь, Кику? В комнату заглянул охранник:
— Ваше время истекло.
Хаси поднялся и направился к двери.
— Спасибо тебе, Кику, — сказал он. — Теперь мне все ясно.
— Время, — поторапливал охранник.
Кику сидел в оцепенении, словно пригвожденный к стулу.
— Пока, Кику. Держись! — бросил Хаси, выходя из комнаты.
— Подожди, Хаси, подожди! — вскочил Кику.
— Куваяма, твое время истекло, — схватил его за руку охранник.
Кику понимал, что должен задержать Нива, но никак не мог вспомнить ее имя.
— Госпожа! — закричал он, и, к его удивлению, она появилась в дверном проеме.
Охранник удерживал Кику за плечо.
— Госпожа, что с ним? Он псих, он сошел с ума. Кто довел его до этого? Кто с ним это сделал?
Вошли еще два охранника, схватили Кику и потащили его. Нива смотрела ему вслед, совершенно сбитая с толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120