По счастью для Рэнди, который в последнее время живо интересовался дедом, родные откопали старый чемодан: некогда щегольской ротангово-кожаный сувенир «Ревущих двадцатых» с истертыми гостиничными наклейками, запечатлевшими миграцию Лоуренса Притчарда Уотерхауза со Среднего Запада в Принстон и обратно. Чемодан набит маленькими черно-белыми фотографиями. Отец Рэнди вываливает содержимое на стол для пинг-понга, который стоит посреди комнаты отдыха в доме для престарелых, хотя мысли здешних обитателей так же далеки от пинг-понга, как, скажем, от пирсинга сосков. Фотографии разложены на несколько стопок; Рэнди, его отец, дяди и тети перебирают их по очереди. По большей части это снимки уотерхаузовских детей, и все очень веселятся, пока не натыкаются на собственные фотографии в школьном или младенческом возрасте. Затем груда снимков начинается казаться чересчур большой. Очевидно, Лоуренс Притчард Уотерхауз был заядлым фотографом-любителем; теперь за это приходится расплачиваться его детям.
У Рэнди другие мотивы, поэтому он задерживается больше всех и в одиночестве перебирает стопки.
99% - фотографии уотерхаузовской малышни примерно пятидесятых годов. Но есть и более старые. Рэнди находит снимок деда под пальмами, в кителе и белой фуражке. Через три часа он натыкается на фотографию очень юного дедушки, почти что тонкошеего подростка в пиджаке с отцовского плеча. Дедушка стоит перед готическим зданием вместе с двумя другими юнцами: улыбающимся брюнетом, чьи черты кажутся Рэнди смутно знакомыми и мужественно-красивым блондином в очках без оправы. Все трое с велосипедами: дедушка стоит, оседлав свой, двое других, вероятно, сочли это чересчур легкомысленным и держат велосипеды за руль. Еще через час он находит деда снова на фоне пальм в армейской форме.
На следующий день Рэнди сидит рядом с бабушкой, только что завершившей часовой ритуал подъема с постели.
- Бабушка, я нашел две старые фотографии. - Он кладет фотографии на стол и дает ей время переключиться. Бабушка нелегко перепрыгивает с темы на тему, да и старческие глаза фокусируются не сразу.
- Да, на обеих Лоуренс во время войны. - Бабушка всегда умела говорить очевидные вещи абсолютно вежливым тоном, но так, что собеседнику тут же становилось стыдно за свою назойливость. Она явно устала опознавать фотографии - утомительное занятие с очевидным подтекстом «ты скоро умрешь, а нам любопытно - кто эта женщина рядом с «бьюиком»?».
- Бабушка, - бодро говорит Рэнди, надеясь разбудить ее интерес, - вот на этой фотографии он во флотской форме. А на этой - в армейской.
Бабушка Уотерхауз поднимает брови и смотрит на него с тем же искусственным интересом, как если бы приехала сюда по делу, и некий мужчина, с которым их только что познакомили, принялся бы объяснять ей, как поменять шину.
- Это... э-э... несколько необычно, - говорит Рэнди, - чтобы человек на одной войне успел побывать и на флоте, и в армии. Обычно бывает или то, или другое.
- У Лоуренса была и армейская, и флотская форма, - говорит бабушка таким тоном, словно сообщает, что у него были и толстая, и тонкая кишка. - Он надевал их сообразно обстоятельствам.
- Разумеется, - говорит Рэнди.
Ламинарный ветер скользит над шоссе, как сдергиваемая с кровати жесткая простыня, и Рэнди трудно держать дорогу. Ветер не настолько сильный, чтобы сдувать машину, но скрывает обочины; видна только белая, струистая плоскость, бегущая под колесами. Взгляд велит ехать по ней, однако тогда они с Ами выскочат прямиком на лавовые поля. Рэнди пытается смотреть вперед, на белый треугольник горы Рейнир километрах в двухстах впереди.
- Я даже не знаю, когда они поженились, - говорит он. - Кошмар, правда?
- В сентябре 1945-го. Я из нее вытянула.
- Обалдеть.
- Женские разговоры.
- Понятия не имел, что ты умеешь их вести.
- Мы все умеем.
- Узнала что-нибудь еще про свадьбу? Например...
- Название сервиза?
- Ага.
- «Лавандовая роза», - говорит Ами.
- Значит, все сходится. Я хочу сказать, сходится хронологически. Лодка потонула в мае сорок пятого возле Палавана - за четыре месяца до свадьбы. Зная бабушку, можно с уверенностью сказать, что приготовления были в самом разгаре - они определенно уже выбрали сервиз.
- И ты считаешь, что твой дед сфотографировался в Маниле примерно в то же время?
- Это точно Манила. И ее освободили только в марте сорок пятого.
- Что получается? Твой дед общался с кем-то в подводной лодке в конце марта - начале мая.
- На подлодке нашли очки. - Рэнди вынимает из нагрудного кармана фотографию и протягивает их Ами. - Интересно, не такие, как на этом типе? Я про высокого блондина.
- Проверю, когда вернусь. Вот этот чудик слева - твой дед?
- Ага.
- А кто посередине?
- Думаю, Тьюринг.
- Как журнал «Тьюринг»?
- Журнал назвали в его честь, потому что он много сделал для разработки компьютеров.
- Как и твой дед.
- Ага.
- А твой знакомый, к которому мы едем в Сиэтл, он тоже по компьютерам?.. Ой, тебя перекосило, типа «Ами сейчас сморозила такую глупость, что мне физически больно». Мужчины в твоей семье часто морщатся? Такое выражение бывало у твоего деда, когда бабушка сообщала, что въехала «линкольном» в пожарный гидрант?
- Прости, что я такая свинья, - говорит Рэнди. - У нас в семье - все ученые. Математики. Самые тупые вроде меня становятся инженерами.
- Извини, я не ослышалась? Ты назвал себя самым тупым?
- Может быть, менее собранным.
- М-м-м.
- Я хотел сказать, что въедливость и точность в математическом смысле - все, что у нас есть. Каждый должен как-то пробиваться в жизни, верно? Иначе будешь до конца дней работать в «Макдоналдсе» или хуже. Одни рождаются богатыми. Другие - в больших дружных семьях вроде твоей. Для нас способ пробиться в жизни - знать, что два плюс два - четыре, и стоять на этом с упорством, которое кому-то покажется занудным, а кого-то может и обидеть. Прости.
- Кого обидеть? Людей, которые считают, что два плюс два - пять?
- Людей, для которых такт и внимание к чужим чувствам важнее, чем буквальная точность любой сказанной фразы.
- Например... женщин?
Рэнди стискивает зубы на протяжении примерно мили, потом говорит:
- Если можно хоть как-то обобщить разницу между мужским и женским мышлением, то, думаю, мужчина способен сконцентрировать свои мысли до лазерного луча и направить на что-то одно, отрешившись от всего остального.
- А женщины не способны?
- Полагаю, способны, но обычно не хотят. Я, собственно, о том, что женский подход, как правило, здоровее мужского.
- М-м-м.
- Боюсь, ты слишком зацикливаешься на негативе. Речь не о женской ущербности. Скорее о мужской. Именно наша бестактность, недальновидность, зови как хочешь, позволяет нам двадцать лет изучать один вид стрекоз или по сто часов в неделю просиживать за компьютером над составлением программы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157