Я не буду комментировать ваши действия; вы просто должны постоянно держать руки в нужном положении.
— Хорошо, — согласилась Джоли. — Вот так — когда хорошо, а так — плохо.
— Она прикрыла левую руку правой, а потом наоборот.
— Именно. Вы можете оказаться гораздо более полезными, чем я предполагал.
— Это намного веселее, чем развлекаться с разными типами! — заявила Вита.
— Надеюсь, — сухо ответила Орлин.
Казалось, тот факт, что приходится иметь дело с грязной стороной жизни общества, каким-то неведомым образом ей помогает; причина, возможно, заключалась в том, что Орлин увидела, как мало среди живущих людей благородных или просто хороших.
В следующем деле, которое слушали при закрытых дверях, обвиняемым был обходительный бизнесмен, довольно красивый человек с начальственными манерами. На манжетах его сорочки сверкали запонки с бриллиантами, а на галстуке красовалась заколка с опалом.
— Я так рад вас видеть, судья Скотт, — добродушно проговорил он и протянул руку.
Судья ее не взял.
— Мы встретились с вами по официальному делу, мистер Бронкс.
— Называйте меня Весельчак, — проговорил Бронкс. — Я не сторонник формальностей.
— А вот я сторонник, — холодно ответил судья. — Насколько вам известно, вы присутствуете на закрытом предварительном слушании, и мы должны определить, нужно ли выдвигать против вас обвинение в растрате. Имеются ли какие-нибудь факты, которые вы хотели бы нам сообщить?
— Знаете, судья Скотт, я по-настоящему восторгаюсь вашей необычной манерой ведения дел. Говорят, что во время неофициального слушания вы можете узнать про преступника и его дело гораздо больше, чем прокурор за неделю.
Несмотря на добродушие и открытую, располагающую манеру себя вести, этот человек оказался самым настоящим злодеем. Его аура была чернильно-черной. Джоли уверенно показала судье, что она думает о мистере Бронксе.
— Существуют ли какие-нибудь причины, по которым я не должен потребовать, чтобы вы предстали перед судом, специализирующимся на делах, связанных с рэкетом?
— У вас нет никаких свидетельств, нет улик! Вам должно быть прекрасно известно, что я не стану пачкать руки подобными грязными делишками, судья Скотт.
Джоли страшно удивилась, когда аура Бронкса изменила цвет. Он действительно не совершал преступлений подобного рода. Она изменила положение рук.
— Вымогательство? — спросил судья.
— Ваши обвинения безосновательны!
Похоже, он вновь сказал правду.
— Однако вам удается получать солидные деньги благодаря тому, что вы обманываете государственные агентства во время составления контрактов, — заметил судья. — Мне кажется, это называется «снимать сливки».
— Как вы смеете такое говорить! Я честный бизнесмен!
Руки Джоли вернулись в положение «виновен».
— У нас имеются достаточные улики, — заявил судья. — Однако я считаю, что любое обвинение должно быть абсолютно точным и обоснованным. А потому прикажу тщательно изучить ваши деловые операции и договора. Вам надлежит на следующей неделе представить суду всю документацию, ее проверит опытный специалист.
— В моих книгах вы не найдете ничего противозаконного! — запротестовал Бронкс.
— Я имею в виду вашу личную документацию.
Теперь «честного» бизнесмена окружало такое черное облако, точно он погрузился в непроглядный мрак. Бронкс понял, что судья Скотт знает, что ему следует искать, и все его существо полыхало яростью и сочилось страхом. Однако лицо оставалось спокойным.
— Конечно, как скажете.
Когда он ушел, судья кивнул Джоли:
— Ваши руки оказали мне бесценную помощь.
— А мне чудилось, что вам известны все ответы!
— Я подозревал, а вы подтвердили. Теперь я могу не обращать внимания на ложные предположения и сосредоточиться на верных. Очень скоро Бронкс закроет свою лавочку в нашем городе.
— Ух ты, как здорово! — воскликнула Вита. — Классно он с этими вонючками управляется!
Так продолжалось и дальше, день прошел успешно.
— Мало что может быть полезнее вашего дара, — сказал Рок, когда они возвращались в его квартиру вечером. — Впервые за все время я точно знаю, что не совершил ни одной ошибки.
— Мы рады, что помогли вам, — ответила Джоли.
— Он специально так себя ведет, готовится к ночи, — прокомментировала слова судьи Вита, однако особой уверенности в ее голосе не слышалось.
— Не хотите ли рассказать мне о прошлом девушки? — спросил Рок.
— Он сияет? — поинтересовалась Вита.
— Да, он хочет тебе помочь, — ответила Орлин. — Рок хороший человек.
— Кажется, действительно хороший. Ладно, валяй, расскажи про моего отца.
— Виту изнасиловал отец, — поведала Року Джоли. — И ради сохранения семьи она, вместо того чтобы поднять крик, сбежала из дома. Попала к сутенеру, тот приучил ее к наркотикам и продавал на ночь богатым клиентам, которые любят «молоденьких» — как говорит сама Вита. Она считала, лучше так, чем то, что было дома.
— К несчастью, такое случается довольно часто. Она даст показания против отца?
— Нет!
— Нет.
— Она готова поверить в мое благоразумие и назвать его имя?
— У вас ведь есть имя! Вы сказали, что в ее деле имеется запись.
— Да. Формально нам известно имя Виты, но, прежде чем мы назовем его официально, она должна все подтвердить. К сожалению, закон ограничивает мою свободу действий, и я не могу предпринять дальнейшее расследование.
— По-другому не будет! — заявила Вита.
— Нет, она не назовет вам имя.
— Позвольте, я вам объясню, почему интересуюсь судьбой девушки. Вита — дочь главного аналитика сенатора Луны Кафтан. После того как девушка пропала, ее мать не может нормально работать, однако складывается впечатление, что она единственная в состоянии провести очень важное расследование. Сенатор Кафтан непременно должна получить необходимую ей информацию.
— Тогда они посадят отца в тюрьму! — испуганно вскричала Вита. — А мама такого не переживет!
— Я считаю, что человек, совершивший столь гнусное преступление, обязательно должен отвечать перед законом и понести суровое наказание, — продолжал Рок. — Но обстоятельства редко бывают однозначными. Устроит ли Виту, если мы, например, добьемся того, что ее отец согласится на развод, уедет в другой город и не получит права с ней видеться?
— То есть я никогда больше его не увижу — и никакого скандала?
— Совершенно верно, — подтвердила Орлин.
— А мама… ничего не узнает?
— Ее матери станет известна правда? — спросила Джоли.
— Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.
— Ну, думаю… — неуверенно начала Вита. — А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.
— Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, — произнесла Джоли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Хорошо, — согласилась Джоли. — Вот так — когда хорошо, а так — плохо.
— Она прикрыла левую руку правой, а потом наоборот.
— Именно. Вы можете оказаться гораздо более полезными, чем я предполагал.
— Это намного веселее, чем развлекаться с разными типами! — заявила Вита.
— Надеюсь, — сухо ответила Орлин.
Казалось, тот факт, что приходится иметь дело с грязной стороной жизни общества, каким-то неведомым образом ей помогает; причина, возможно, заключалась в том, что Орлин увидела, как мало среди живущих людей благородных или просто хороших.
В следующем деле, которое слушали при закрытых дверях, обвиняемым был обходительный бизнесмен, довольно красивый человек с начальственными манерами. На манжетах его сорочки сверкали запонки с бриллиантами, а на галстуке красовалась заколка с опалом.
— Я так рад вас видеть, судья Скотт, — добродушно проговорил он и протянул руку.
Судья ее не взял.
— Мы встретились с вами по официальному делу, мистер Бронкс.
— Называйте меня Весельчак, — проговорил Бронкс. — Я не сторонник формальностей.
— А вот я сторонник, — холодно ответил судья. — Насколько вам известно, вы присутствуете на закрытом предварительном слушании, и мы должны определить, нужно ли выдвигать против вас обвинение в растрате. Имеются ли какие-нибудь факты, которые вы хотели бы нам сообщить?
— Знаете, судья Скотт, я по-настоящему восторгаюсь вашей необычной манерой ведения дел. Говорят, что во время неофициального слушания вы можете узнать про преступника и его дело гораздо больше, чем прокурор за неделю.
Несмотря на добродушие и открытую, располагающую манеру себя вести, этот человек оказался самым настоящим злодеем. Его аура была чернильно-черной. Джоли уверенно показала судье, что она думает о мистере Бронксе.
— Существуют ли какие-нибудь причины, по которым я не должен потребовать, чтобы вы предстали перед судом, специализирующимся на делах, связанных с рэкетом?
— У вас нет никаких свидетельств, нет улик! Вам должно быть прекрасно известно, что я не стану пачкать руки подобными грязными делишками, судья Скотт.
Джоли страшно удивилась, когда аура Бронкса изменила цвет. Он действительно не совершал преступлений подобного рода. Она изменила положение рук.
— Вымогательство? — спросил судья.
— Ваши обвинения безосновательны!
Похоже, он вновь сказал правду.
— Однако вам удается получать солидные деньги благодаря тому, что вы обманываете государственные агентства во время составления контрактов, — заметил судья. — Мне кажется, это называется «снимать сливки».
— Как вы смеете такое говорить! Я честный бизнесмен!
Руки Джоли вернулись в положение «виновен».
— У нас имеются достаточные улики, — заявил судья. — Однако я считаю, что любое обвинение должно быть абсолютно точным и обоснованным. А потому прикажу тщательно изучить ваши деловые операции и договора. Вам надлежит на следующей неделе представить суду всю документацию, ее проверит опытный специалист.
— В моих книгах вы не найдете ничего противозаконного! — запротестовал Бронкс.
— Я имею в виду вашу личную документацию.
Теперь «честного» бизнесмена окружало такое черное облако, точно он погрузился в непроглядный мрак. Бронкс понял, что судья Скотт знает, что ему следует искать, и все его существо полыхало яростью и сочилось страхом. Однако лицо оставалось спокойным.
— Конечно, как скажете.
Когда он ушел, судья кивнул Джоли:
— Ваши руки оказали мне бесценную помощь.
— А мне чудилось, что вам известны все ответы!
— Я подозревал, а вы подтвердили. Теперь я могу не обращать внимания на ложные предположения и сосредоточиться на верных. Очень скоро Бронкс закроет свою лавочку в нашем городе.
— Ух ты, как здорово! — воскликнула Вита. — Классно он с этими вонючками управляется!
Так продолжалось и дальше, день прошел успешно.
— Мало что может быть полезнее вашего дара, — сказал Рок, когда они возвращались в его квартиру вечером. — Впервые за все время я точно знаю, что не совершил ни одной ошибки.
— Мы рады, что помогли вам, — ответила Джоли.
— Он специально так себя ведет, готовится к ночи, — прокомментировала слова судьи Вита, однако особой уверенности в ее голосе не слышалось.
— Не хотите ли рассказать мне о прошлом девушки? — спросил Рок.
— Он сияет? — поинтересовалась Вита.
— Да, он хочет тебе помочь, — ответила Орлин. — Рок хороший человек.
— Кажется, действительно хороший. Ладно, валяй, расскажи про моего отца.
— Виту изнасиловал отец, — поведала Року Джоли. — И ради сохранения семьи она, вместо того чтобы поднять крик, сбежала из дома. Попала к сутенеру, тот приучил ее к наркотикам и продавал на ночь богатым клиентам, которые любят «молоденьких» — как говорит сама Вита. Она считала, лучше так, чем то, что было дома.
— К несчастью, такое случается довольно часто. Она даст показания против отца?
— Нет!
— Нет.
— Она готова поверить в мое благоразумие и назвать его имя?
— У вас ведь есть имя! Вы сказали, что в ее деле имеется запись.
— Да. Формально нам известно имя Виты, но, прежде чем мы назовем его официально, она должна все подтвердить. К сожалению, закон ограничивает мою свободу действий, и я не могу предпринять дальнейшее расследование.
— По-другому не будет! — заявила Вита.
— Нет, она не назовет вам имя.
— Позвольте, я вам объясню, почему интересуюсь судьбой девушки. Вита — дочь главного аналитика сенатора Луны Кафтан. После того как девушка пропала, ее мать не может нормально работать, однако складывается впечатление, что она единственная в состоянии провести очень важное расследование. Сенатор Кафтан непременно должна получить необходимую ей информацию.
— Тогда они посадят отца в тюрьму! — испуганно вскричала Вита. — А мама такого не переживет!
— Я считаю, что человек, совершивший столь гнусное преступление, обязательно должен отвечать перед законом и понести суровое наказание, — продолжал Рок. — Но обстоятельства редко бывают однозначными. Устроит ли Виту, если мы, например, добьемся того, что ее отец согласится на развод, уедет в другой город и не получит права с ней видеться?
— То есть я никогда больше его не увижу — и никакого скандала?
— Совершенно верно, — подтвердила Орлин.
— А мама… ничего не узнает?
— Ее матери станет известна правда? — спросила Джоли.
— Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.
— Ну, думаю… — неуверенно начала Вита. — А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.
— Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, — произнесла Джоли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101