Они пили эту
жидкость, и лица у них были бледные, а глаза как пятна сажи.
Когда Руди поднимался на второй этаж, его чуть не сбил Виктор,
летевший на тяжелых кожистых крыльях. В зубах он нес кошку.
Он нашел Крис на чердаке. Она разбила череп существу, хихикавшему,
как клавикорды, и теперь всасывала его влажный мозг.
- Крис, мы должны уйти, - сказал он ей. Она щелкнула его длинным
острым грязным ногтем. Он зазвенел, как хрусталь.
На стропилах чердака сидя спал Джон. Челюсти его были вымазаны
зеленым, а на когтях было что-то вязкое.
- Крис, пожалуйста.
Голова его гудела.
Уши горели.
Крис высосала последние капли мозга и почесала вялое тело мохнатыми
лапами. Она присела на корточки и подняла длинную волосатую морду.
Руди побежал.
Он бежал, наклонившись вперед, упираясь костяшками в пол. За его
спиной рычала Крис. Он сбежал на второй этаж, потом на первый.
Чтобы увидеть себя в зеркале в лунном свете, падавшем в окно, он стал
взбираться по стулу на камин. На окне сидела Наоми и длинным языком ловила
мух.
Он отчаянно карабкался, потому что хотел себя увидеть. И, стоя перед
зеркалом, он увидел, что стал прозрачным и пустым внутри, что уши у него
заострились и на их кончиках появились кисточки волос, что глаза у него
стали огромными и болели от света.
И тут он услышал рычание.
Маленький стеклянный домовой повернулся, а оборотень поднялся на
задних лапах и коснулся его, и он зазвенел, как хрусталь.
Оборотень спросил:
- Интересует тебя что-нибудь, кроме любви?
- Пожалуйста, - взмолился маленький стеклянный домовой, но большая
мохнатая лапа разбила его на миллион радужных обломков, и когда эти
обломки разлетелись по замкнутой вселенной Холма, тьма начала сочиться из
молчаливых деревянных стен...

1 2 3