Поскольку он успел отскочить, вспышка задела правое предплечье. Мгновение он корчился в конвульсиях, а потом…
Понял, что не чувствует своей правой руки.
Таллант бросился на врага, хотя в глазах затуманилось от боли, и, не дав кибену выстрелить вторично, ухватился за бластик левой рукой. Тщедушный раненый наркоман ощущал в себе странную силу, смутно осознавая, что это сила ненависти — ненависти ко всем другим людям, ко всем другим существам, которая заменила собою трусость.
Он яростно рванул бластик к себе. Солдата, потерявшего равновесие, занесло вперед. Когда ошалелый кибен, спотыкаясь и выпустив оружие из рук, промчался мимо, Таллант выбросил ногу вверх.и наподдал ему в спину. Желтый инопланетянин зашатался, отчаянно раскинув в стороны руки, споткнулся о камень на полу и вылетел вниз головой через пролом в стене. Таллант доковылял до пролома и увидел, как кибен с воплем летит к тротуару.
«А-а-а-а-а-а-а-а-аххх!» Крик пронесся по городским каньонам, а потом тридцатью этажами ниже раздался глухой, но вполне различимый стук.
Долгий пронзительный вопль был не просто предсмертным воплем. Он был сигналом. Район представлял собой громадный резонатор — каждый фут этого душераздирающего падения воспроизводился стенами и камнями города. Кибены скоро будут здесь. Их товарищ не смог бы лучше направить солдат к цели, даже спланируй он все заранее.
И тут до Талланта дошло еще кое-что.
У него осталась только одна рука.
Глаза неудержимо, против его воли, косились вниз; боль утихла; бластик моментально прижег обрубок. Никакая инфекция ему не грозила, и мучения тоже, но рука была аккуратно ампутирована по самый бицепс. Бенно медленно водил глазами по культе и давился тошнотой.
На что ему теперь надеяться — с одной-то рукой?
Как он сможет выжить?
Раздались громкие голоса кибенов, прочесывающих здание. Они пришли, чтобы выяснить, откуда упал их товарищ. Таллант побежал — на ватных ногах, ощущая, как испаряется давешняя отвага, но все-таки побежал.
Он бежал машинально, по привычке спасаться бегством… Зная, что его единственный шанс — это кибенский флагман, возвышающийся в центре Иксвилля.
Единственный шанс — и последний. К такому выводу Бенно пришел после тщательного анализа возможных путей спасения. Выбранный им путь означал почти верную смерть, но все другие были лишены даже намека на «почти».
Ноги вынесли его из комнаты к черной лестнице и помчали вниз, по бесконечным пролетам. Где-то по пути — а может, еще в комнате, он не помнил, — Бенно подобрал бластик. Потом, спускаясь по бесчисленным ступеням, в какой-то момент обнаружил, что бластика нет. Но позже, увидев на стенке над дверью большую надпись «14», он заметил, что бластик снова у него в руке. Когда номера уменьшились, когда «10» истаяло в «5», а затем в «З», Бенно понял, что пробежал тридцать этажей… в полном шоке.
Спустившись на первый этаж, Таллант увидел, что у фасада здания толпятся кибены, показывая друг другу на тело товарища. Таллант отвернулся; он думал, что уже привык к виду смерти, но кибены помирали как-то уж очень противно.
Зажав бластик локтем единственной руки, он съежился, прислонившись к стене. Между ним и флагманским кораблем лежали три почти непроходимые мили разрушенного города с кучами обломков. (И даже если он доберется туда, еще неизвестно, найдет ли он там то, что ищет!) Не говоря о целой армии кибенской космической пехоты и ордах роботов-ищеек, которые наверняка уже установили, что бомбу переносит с места на место человек.
Бенно поставил бластик к стене и осторожно пощупал культю. Боли не было, кровотечения тоже, обрубок прижгло аккуратненько и чисто, словно его зашпаклевали тонким слоем воска. А в общем Таллант чувствовал себя прекрасно, хотя ночью на болотах вывихнул правую ногу и теперь прихрамывал, сам того не замечая.
У него по-прежнему оставался шанс.
И тут из динамиков робота-ищейки, кружившего над зданием, полился голос. Слова прокатились по улицам громовым раскатом — по-английски.
— Землянин! Мы знаем, что ты здесь. Сдавайся, пока жив! Даже если бомба у тебя в руках, мы найдем тебя и убьем… Найдем тебя и убьем… Найдем тебя и убьем…
Робот полетел над городом, повторяя сообщение снова и снова, пока Таллант не почувствовал, что каждое слово выжжено у него в мозгу. «Найдем тебя и убьем, найдем тебя и убьем».
Дыхание перехватило. Бенно привалился к стене, ощущая ладонями ее каменную прохладу. Он закрыл глаза и погрузился во тьму. Тропа трусости — извилистая тропа. Это он уже понял. И хотя она пересекается порой с дорогой отваги, ее неизменно уводит в сторону.
Талланту было страшно. Он полез в карман за дурманным порошком.
Времени оставалось все меньше, Бенно чуял это нутром. Он не имел понятия, скоро ли взорвется бомба, но во всем теле ощущалось какое-то еле заметное покалывание, которое он истолковал как ощущение опасности. Бомба могла взорваться в любую секунду — и тогда конец всему.
Таллант до боли сжал единственный кулак; крысиное лицо исказилось слепой яростью, и чем крепче он зажмуривал глаза, тем глубже залегали вокруг них складки. Он жмурился до тех пор, пока не зазвенело в ушах. Тогда он поклялся себе, что выпутается из этой передряги. Как-нибудь — он не мог себе представить как, — но отомстит паршивым землянам за то, что с ним сделали. Проникнет на борт флагманского корабля — и тогда!.. Он твердо был намерен выиграть.
Не так, как выигрывает трус, смазывая пятки… как он делал годами… но так, как выигрывают победители так, как он собирался выиграть?
Бенно подхватил бластик и тронулся в путь.
Кибенам теперь известно, что бомба у него в руках.
Не в желудке — этого они узнать не могли, — но всетаки у него. Поскольку цель перемещалась и ускользала от них всю ночь, она явно не была где-то закреплена или зарыта. Она была спрятана в самом надежном месте — в движущемся носителе. Кибены пойдут по следу, и круг неминуемо сожмется. Тем не менее у него есть кое-какие преимущества.
И самое главное из них — убитые на полях и в болотах патрульные. Кибены сосредоточат поиски в том районе. Им и в голову не придет, что .Бенно пробрался ночью в город по канализационной системе. Какое-то время он будет в безопасности.
Только Таллант подумал об этом, бочком продвигаясь к лестнице, ведущей в подвал разрушенного здания, как кибенский офицер, блистающий песочно-белым мундиром с золотым шитьем, вошел в парадную дверь прямо напротив.
Офицер не был вооружен, но молниеносно выхватил кинжал и стал размахивать им перед носом Талланта.
И снова решимость и сила, взявшиеся невесть откуда, вскипели в беглеце. Офицер был слишком близко, чтобы пустить в ход длинный бластик, но у Бенно сохранился ночной трофей — кривой, точно серп, нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Понял, что не чувствует своей правой руки.
Таллант бросился на врага, хотя в глазах затуманилось от боли, и, не дав кибену выстрелить вторично, ухватился за бластик левой рукой. Тщедушный раненый наркоман ощущал в себе странную силу, смутно осознавая, что это сила ненависти — ненависти ко всем другим людям, ко всем другим существам, которая заменила собою трусость.
Он яростно рванул бластик к себе. Солдата, потерявшего равновесие, занесло вперед. Когда ошалелый кибен, спотыкаясь и выпустив оружие из рук, промчался мимо, Таллант выбросил ногу вверх.и наподдал ему в спину. Желтый инопланетянин зашатался, отчаянно раскинув в стороны руки, споткнулся о камень на полу и вылетел вниз головой через пролом в стене. Таллант доковылял до пролома и увидел, как кибен с воплем летит к тротуару.
«А-а-а-а-а-а-а-а-аххх!» Крик пронесся по городским каньонам, а потом тридцатью этажами ниже раздался глухой, но вполне различимый стук.
Долгий пронзительный вопль был не просто предсмертным воплем. Он был сигналом. Район представлял собой громадный резонатор — каждый фут этого душераздирающего падения воспроизводился стенами и камнями города. Кибены скоро будут здесь. Их товарищ не смог бы лучше направить солдат к цели, даже спланируй он все заранее.
И тут до Талланта дошло еще кое-что.
У него осталась только одна рука.
Глаза неудержимо, против его воли, косились вниз; боль утихла; бластик моментально прижег обрубок. Никакая инфекция ему не грозила, и мучения тоже, но рука была аккуратно ампутирована по самый бицепс. Бенно медленно водил глазами по культе и давился тошнотой.
На что ему теперь надеяться — с одной-то рукой?
Как он сможет выжить?
Раздались громкие голоса кибенов, прочесывающих здание. Они пришли, чтобы выяснить, откуда упал их товарищ. Таллант побежал — на ватных ногах, ощущая, как испаряется давешняя отвага, но все-таки побежал.
Он бежал машинально, по привычке спасаться бегством… Зная, что его единственный шанс — это кибенский флагман, возвышающийся в центре Иксвилля.
Единственный шанс — и последний. К такому выводу Бенно пришел после тщательного анализа возможных путей спасения. Выбранный им путь означал почти верную смерть, но все другие были лишены даже намека на «почти».
Ноги вынесли его из комнаты к черной лестнице и помчали вниз, по бесконечным пролетам. Где-то по пути — а может, еще в комнате, он не помнил, — Бенно подобрал бластик. Потом, спускаясь по бесчисленным ступеням, в какой-то момент обнаружил, что бластика нет. Но позже, увидев на стенке над дверью большую надпись «14», он заметил, что бластик снова у него в руке. Когда номера уменьшились, когда «10» истаяло в «5», а затем в «З», Бенно понял, что пробежал тридцать этажей… в полном шоке.
Спустившись на первый этаж, Таллант увидел, что у фасада здания толпятся кибены, показывая друг другу на тело товарища. Таллант отвернулся; он думал, что уже привык к виду смерти, но кибены помирали как-то уж очень противно.
Зажав бластик локтем единственной руки, он съежился, прислонившись к стене. Между ним и флагманским кораблем лежали три почти непроходимые мили разрушенного города с кучами обломков. (И даже если он доберется туда, еще неизвестно, найдет ли он там то, что ищет!) Не говоря о целой армии кибенской космической пехоты и ордах роботов-ищеек, которые наверняка уже установили, что бомбу переносит с места на место человек.
Бенно поставил бластик к стене и осторожно пощупал культю. Боли не было, кровотечения тоже, обрубок прижгло аккуратненько и чисто, словно его зашпаклевали тонким слоем воска. А в общем Таллант чувствовал себя прекрасно, хотя ночью на болотах вывихнул правую ногу и теперь прихрамывал, сам того не замечая.
У него по-прежнему оставался шанс.
И тут из динамиков робота-ищейки, кружившего над зданием, полился голос. Слова прокатились по улицам громовым раскатом — по-английски.
— Землянин! Мы знаем, что ты здесь. Сдавайся, пока жив! Даже если бомба у тебя в руках, мы найдем тебя и убьем… Найдем тебя и убьем… Найдем тебя и убьем…
Робот полетел над городом, повторяя сообщение снова и снова, пока Таллант не почувствовал, что каждое слово выжжено у него в мозгу. «Найдем тебя и убьем, найдем тебя и убьем».
Дыхание перехватило. Бенно привалился к стене, ощущая ладонями ее каменную прохладу. Он закрыл глаза и погрузился во тьму. Тропа трусости — извилистая тропа. Это он уже понял. И хотя она пересекается порой с дорогой отваги, ее неизменно уводит в сторону.
Талланту было страшно. Он полез в карман за дурманным порошком.
Времени оставалось все меньше, Бенно чуял это нутром. Он не имел понятия, скоро ли взорвется бомба, но во всем теле ощущалось какое-то еле заметное покалывание, которое он истолковал как ощущение опасности. Бомба могла взорваться в любую секунду — и тогда конец всему.
Таллант до боли сжал единственный кулак; крысиное лицо исказилось слепой яростью, и чем крепче он зажмуривал глаза, тем глубже залегали вокруг них складки. Он жмурился до тех пор, пока не зазвенело в ушах. Тогда он поклялся себе, что выпутается из этой передряги. Как-нибудь — он не мог себе представить как, — но отомстит паршивым землянам за то, что с ним сделали. Проникнет на борт флагманского корабля — и тогда!.. Он твердо был намерен выиграть.
Не так, как выигрывает трус, смазывая пятки… как он делал годами… но так, как выигрывают победители так, как он собирался выиграть?
Бенно подхватил бластик и тронулся в путь.
Кибенам теперь известно, что бомба у него в руках.
Не в желудке — этого они узнать не могли, — но всетаки у него. Поскольку цель перемещалась и ускользала от них всю ночь, она явно не была где-то закреплена или зарыта. Она была спрятана в самом надежном месте — в движущемся носителе. Кибены пойдут по следу, и круг неминуемо сожмется. Тем не менее у него есть кое-какие преимущества.
И самое главное из них — убитые на полях и в болотах патрульные. Кибены сосредоточат поиски в том районе. Им и в голову не придет, что .Бенно пробрался ночью в город по канализационной системе. Какое-то время он будет в безопасности.
Только Таллант подумал об этом, бочком продвигаясь к лестнице, ведущей в подвал разрушенного здания, как кибенский офицер, блистающий песочно-белым мундиром с золотым шитьем, вошел в парадную дверь прямо напротив.
Офицер не был вооружен, но молниеносно выхватил кинжал и стал размахивать им перед носом Талланта.
И снова решимость и сила, взявшиеся невесть откуда, вскипели в беглеце. Офицер был слишком близко, чтобы пустить в ход длинный бластик, но у Бенно сохранился ночной трофей — кривой, точно серп, нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14