Адвокат Эренграф -
Лоуренс Блок
Защита Эренграфа
– А вы – миссис Калхейн, – покивал Мартин Эренграф. – Пожалуйста, садитесь. Надеюсь, вы найдете это кресло достаточно удобным. Прошу извинить за беспорядок. Для моего кабинета это естественное состояние. Хаос придает мне энергии. Порядок обездвиживает. Абсурд, не правда ли, но не такова ли вся наша жизнь?
Дороти Калхейн села, кивнула. Изучающе посмотрела на невысокого, стройного, великолепно одетого мужчину, что так и остался стоять за заваленным бумагами столом. Узкая полоска усов, тонкие губы, глубоко посаженные черные глаза. Беспорядок кабинета лишь подчеркивал аккуратность в одежде. Белоснежная рубашка, сшитый по фигуре костюм, пиджак на трех пуговицах, узкий темно-синий галстук…
О, нет, вот о галстуках ей думать не хотелось.
– Разумеется, вы – мать Кларка Калхейна, – продолжал Эренграф. – Как я понимаю, вы уже наняли адвоката.
– Элана Фаррелла.
– Отличный специалист. С превосходной репутацией.
– Этим утром я отказалась от его услуг.
– Но почему?
Миссис Калхейн глубоко вдохнула.
– Он хотел, чтобы Кларк признал себя виновным. Кратковременное помрачнение сознания, что-то в этом роде. Он хочет, чтобы мой сын сознался в убийстве этой девушки.
– А вы этого не хотите.
– Мой сын невиновен, – выкрикнула женщина, но тут же взяла себя в руки. – Он никого не мог убить. Он не может сознаться в преступлении, которого не совершал.
– И когда вы изложили все это Фарреллу…
– Он заявил, что сомневается в успехе, если защита будет строиться, исходя из невиновности Кларка, – она гордо выпрямилась. – Поэтому я решила найти адвоката, который добьется успеха.
– И вы пришли ко мне.
– Да.
Маленький адвокат сел. Начал что-то рисовать в лежащем на столе блокноте.
– А что вам известно обо мне, миссис Калхейн?
– Немногое. Говорят, что у вас нестандартные методы…
– Действительно.
– Но вы добиваетесь нужного результата.
– Результата. Это справедливо, – Мартин Эренграф сложил ладони домиком, впервые после прихода миссис Калхейн на его губах заиграла улыбка. – Я добиваюсь нужного результата. Я должен его добиваться, дорогая моя миссис Калхейн, ибо в противном случае мне не удастся пообедать. И пусть не обманывает вас моя комплекция, я люблю хорошо поесть. Видите ли, я и впрямь отличаюсь от всех остальных криминальных адвокатов. Вы знаете, в чем мы разнимся?
– Как я понимаю, вы исходите из презумпции невиновности вашего подзащитного, какими бы уликами не располагало обвинение.
– Совершенно верно, – Эренграф энергично кивнул. – Я всегда исхожу из презумпции невиновности. Мои гонорары высоки, миссис Калхейн. Исключительно высоки. Но деньги я беру лишь в том случае, когда мои усилия приносят плоды. Если моего клиента признают виновным, мои услуги он не оплачивает.
Адвокат встал, вышел из-за стола, в черных, начищенных туфлях.
– Такой подход более чем логичен. Он заставляет адвоката приложить все силы ради успеха. Ибо в противном случае он не получит ничего. Почему бы всем адвокатам не взять на вооружение этот принцип оплаты. И врачам. Если, к примеру, операция заканчивается неудачно, в чем-то должен пострадать и хирург, не так ли? Но, боюсь, до этого еще очень далеко. Однако я нахожу, что так работать можно. И жалоб от клиентов еще не поступало.
– Если вы сможете добиться оправдания Кларка…
– Оправдания? – Эренграф потер руки. – Миссис Калхейн, в большинстве дел, которыми я занимался, вопрос об оправдании даже не вставал. Я стараюсь не доводить дело до суда. Открываются новые обстоятельства, настоящий преступник изобличается или сам сознается в содеянном, так или иначе, обвинения, предъявленные моему клиенту, снимаются. Уловки защиты, магия перекрестного допроса… я предпочитаю оставлять все это перри мейсонам. Дело в том, миссис Калхейн, что я скорее детектив, чем адвокат. Есть такое выражение: лучшая оборона – нападение. А может, наоборот: лучшее нападение – успешная оборона. Да это и неважно. Выражение это относится к войнам и шахматам, но, как я понимаю, идеально подходит к предмету нашего разговора. А мы, миссис Калхейн, говорим о том, как спасти жизнь вашего сына, сохранить ему свободу и незапятнанную репутацию. Так?
– Так. Именно так.
– Улик против вашего сына предостаточно, миссис Калхейн. Убитая, Элтия Паттон, была его невестой. Говорят, она отказала ему…
– Это он ушел от нее.
– Я-то в этом не сомневаюсь, но прокуратура придерживается иного мнения. Элтию задушили. Галстуком.
Взгляд миссис Калхейн непроизвольно метнулся к галстуку адвоката, но она тут же отвела глаза.
– Особым галстуком. Галстуком, какие носят только члены Кейдмонского общества университета в Оксфорде. Ваш сын, получив диплом Дартмута, еще год учился в Англии.
– Да.
– В Оксфордском университете.
– Да.
– Где он и вступил в Кейдмонское общество.
– Да.
Эренграф шумно выдохнул.
– У него был галстук Кейдмонского общества. Похоже, в нашем городе только он состоял в Кейдмонском обществе и только у него был такой галстук. Галстук он предъявить не смог. Нет у него и алиби на ночь убийства.
– Кто-то украл у него этот галстук.
– Разумеется, убийца.
– Чтобы свалить вину на него.
– Естественно, – кивнул Эренграф. – Другого объяснения и быть не может, не так ли? – он решительно вскинул подбородок.
– Я берусь за защиту вашего сына. На моих обычных условиях.
– Слава тебе, Господи! – воскликнула миссис Калхейн.
– Мой гонорар составит семьдесят пять тысяч долларов. Это большие деньги, миссис Калхейн, но вам бы пришлось заплатить мистеру Фарреллу ничуть не меньше, а то и больше. Длительный судебный процесс, потом апелляция, впрочем, он представит вам список, в котором подробно перечислит все услуги. Я же называю вам фиксированную сумму, независимо от того, сколько времени и денег мне придется потратить на защиту вашего сына. И платить вам придется лишь после того, как ваш сын выйдет на свободу. Вас это устраивает?
Если она и задумалась, то лишь на секунду.
– Да. Конечно, устраивает. Вполне приличные условия.
– И еще. Вы заплатите мне эти деньги, даже если через десять минут после вашего ухода окружной прокурор снимет все обвинения с вашего сына. Вы отдадите мне эти семьдесят пять тысяч долларов, даже если вам покажется, что я не ударил пальцем о палец ради освобождения вашего сына.
– Я не понимаю…
Тонкие губы изогнулись в улыбке. Но черные глаза остались серьезными.
– Так уж я работаю, миссис Калхейн. Я уже говорил, что я скорее детектив, чем адвокат. Действую я, главным образом, за сценой. Дергаю за веревочки. И зачастую, когда все заканчивается, не так-то легко определить, в какой степени именно мои усилия способствовали победе моего клиента.
1 2 3