Он задрожал -
похолодало, однако.
Петров подсветил табло часов. Третий час! Но красота, красота.
Погасшая луна и мириады звезд.
Он встал, прошелся до ворот, похлопывая бока руками. Дрожь
прошла, но захотелось спать. В Раптевке - ни огонька. Может, кто
и смотрит в небо, а скорее - спят. Страда, люди на полях
выкладываются.
В пруду сверкнул огонек - отразился выползший краешек луны. Тут
же подул ветер, разгоняя дрему.
Надо поменять скамейку - луна успела переместиться. Не проблема,
скамеек в парке дюжина, и все для него одного.
Не успело новое место согреться, как шаги, торопливые,
пришаркивающие, вплелись в начинающую оживать ночь. Скрипнули
ворота (пора смазать петли!), человек прошел к дому и
забарабанил в стеклянную дверь веранды.
Под этот стук Петров подошел к ночному гостю.
- Кто там?
Тот обернулся. Опять он, Петр Семенович.
- Это вы, доктор? Я насчет... насчет племянника... Посмотрите
его, пожалуйста, ему хуже...
- Только возьму саквояж.
Пять минут спустя они входили в село.
- Что стряслось?
- Поначалу ему полегчало, рука не болела, и пятно вроде замерло.
Он таблетки ваши выпил и спать лег. А ночью я проснулся, слышу -
стонет. Зашел к нему, рука вся серая, на шею ползет, щеку,
грудь. Вот я и прибежал.
Они подошли к двухэтажному дому, добротному, каменному.
- Минуту погодите, я собаку привяжу, - хозяин распахнул калитку.
- Джек, Джек! Где ты там! Что с тобой, псина?
Послышался лязг цепи, собака заскулила и - смолкла.
- Проходите, доктор.
Дорожка вела к дому, рядом с ней проволока, вдоль которой на
цепи с кольцом могла бегать собака. Сейчас она, большая овчарка
нечистых кровей, насколько можно было разобрать при свете ночи,
жалась к хозяину.
Хозяин нагнал у крыльца.
- Я не запирал, открыто, - и прошел вперед, везде включая свет -
на веранде, в коридоре, в комнатах.
- Где же больной?
- Наверх подняться надо.
Лестница, короткий коридорчик привели к небольшой комнатке,
почти пустой, одна раскладушка, укрытая одеялом, стул, одежда на
спинке, пепельница на полу с одиноким окурком да в подсыхающей
лужице самогона опрокинутая бутылка.
- Так где же?
- Был... - пенсионер немного растерялся. - Сейчас посмотрю,
может, отошел куда...
Скрип половиц, хлопанье дверей.
Петров спустился вниз. Здесь было что-то вроде холла - с пустой
каминной пастью у одной стены, диваном у другой, в центре столик
и пара кресел.
Из двери выглянул хозяин:
- Я на улице гляну.
Петров сел в кресло, полистал лежавший на столике журнал (им
оказался "Порядок"), зевнул. Спать хочется. Он слышал, как
хозяин зовет "Сергей, Сергей!", рычание собаки, но сон одолевал.
Нужно встать.
Наверное, он все-таки заснул, но звук отворяемой двери застал
его поднимающимся из кресла.
- Нет нигде. Куда он мог деться?
- Вы меня спрашиваете? - на часах - четыре. Ночь на исходе.
- Нет. Сам не пойму... Одежда ведь здесь.
- Рассветет, тогда и поискать можно будет.
- Да, да.. Наверное, он еще выпил и отсыпается где-нибудь... Вы
извините, нехорошо получилось... Я через пару часов пойду,
поищу...
- Найдете - зовите, - Петров пошел к двери.
Через десять минут он лежал в постели.
Спать, спать, спать...
8
Пес безучастно смотрел на Петрова. Да, восточноевропейская
овчарка.
Он еще раз нажал кнопку звонка.
- А, доктор! Знаете, этот паршивец действительно напился.
Напился и решил прогуляться, за ночь отмахал до Князева и оттуда
утром позвонил, что уезжает домой.
- Без штанов?
- Ну, он в спортивном костюме был. Уезжает, и пусть себе. Меньше
хлопот.
- А болезнь? Он же болеет.
- Говорит, лучше стало, спасибо. Если что, в городе обратится.
- Откуда он?
- Сергей? Из Москвы, в метрострое работает. Им много сейчас
работы...
Запах цветов - как в парикмахерской. Слишком резкий, душно
становится. Овощи, если и растут, то за домом. Зато яблони
постарались по всем дворам. Яблочный год.
- С фруктами что делаете?
- Что с ними делать, в землю зарываем. Удобрение под цветы.
Петров оглядел дом.
- Нравится? Все сбережения на него потратил, и пота не жалели -
я и жена. Всю жизнь по военным городкам, знаете... Думали, уйду
в отставку, заживем, детей приглашать будем. Теперь один
пользуюсь.
- Дети далеко?
- Дочь в Москве замужем, сын на флоте, Тихоокеанском. Дочь
пишет, продавай дом да приезжай. Как продашь? Кого сюда
заманишь? Вот и развожу цветы. Хотите?
- У меня сейчас усадьба целая.
- Какие места загубили. Знать бы раньше...
Петров прошел метров сорок, оглянулся. Прислонясь к ограде,
отставник смотрел ему вслед - или просто смотрел куда-то, видя
свое, счастливую осень жизни с женой и детьми в собственном
доме.
На берегу пруда привычно стоял рыбак. Ловись рыбка, большая и
маленькая, с плавниками и лапками. Петров подошел.
- Клюет?
- Маленько.
- С ножками попадается?
- Бывает. И с ножками, и тремя глазами. Мы таких кошкам...
- А остальную себе?
- Что же еще жрать? Зараженная она, рыба? Так мы все тут
зараженные, и животина, и люди. В пруду, правда, я да Кузьмич
ловим, остальные на речку ходят, на речке уродной рыбы и нет
почти. Мы-то старые, тяжело, четыре версты, да и чего нам
бояться. Одно помирать, лишь бы скорее, по людски, пока сами
нечистью не обернулись.
- Как это - нечистью?
- Просто, к слову. Болеют многие. Сын у меня - тоже... Он в
соседнем селе живет.
- Чем?
- Говорят - белокровие... - старик равнодушно смотрел на
поплавок.
Петров поднялся на дорогу.
Сын ведь. Но, может, со скуки сочиняет?
После обеда в сон потянуло неудержно - прошедшая ночь давала
знать.
9
Стук громкий, настойчивый. На часах - половина шестого. Тяжело
просыпаться к вечеру.
Он вышел на веранду.
На пороге стоял милиционер.
- Петров Виктор Платонович?
- Да.
- Лейтенант Фроликов. По делу к вам.
- Болеете?
- Нет. Мы тело обнаружили, труп. Осмотреть надо. Все равно в
районе судмедэксперта нет...
- Сейчас, приведу себя в порядок.
Побриться? Почему бы и нет?
- Куда теперь?
- Недалече.
У ворот ждал "козлик", шофер повел машину к погосту.
- Час назад нам позвонили, отсюда, из Раптевки. Старушка на тело
наткнулась.
У церкви машина затормозила. Два милиционера стояли у стены.
- Нам сюда.
Несколько шагов, и Петров увидел мужчину, лежащего вниз лицом.
- Можно трогать?
- Да, мы сфотографировали...
Он коснулся шеи лежавшего. Пульса, конечно, нет. Но еще теплый.
Медленно повернул труп на спину. Камень, наполовину вросший в
землю, проломил череп, изуродовал лицо.
Работа наша такая...
Через десять минут он докладывал лейтенанту:
- Смерть наступила три-четыре часа назад, наиболее вероятно - в
четырнадцать тридцать, плюс-минус четверть часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
похолодало, однако.
Петров подсветил табло часов. Третий час! Но красота, красота.
Погасшая луна и мириады звезд.
Он встал, прошелся до ворот, похлопывая бока руками. Дрожь
прошла, но захотелось спать. В Раптевке - ни огонька. Может, кто
и смотрит в небо, а скорее - спят. Страда, люди на полях
выкладываются.
В пруду сверкнул огонек - отразился выползший краешек луны. Тут
же подул ветер, разгоняя дрему.
Надо поменять скамейку - луна успела переместиться. Не проблема,
скамеек в парке дюжина, и все для него одного.
Не успело новое место согреться, как шаги, торопливые,
пришаркивающие, вплелись в начинающую оживать ночь. Скрипнули
ворота (пора смазать петли!), человек прошел к дому и
забарабанил в стеклянную дверь веранды.
Под этот стук Петров подошел к ночному гостю.
- Кто там?
Тот обернулся. Опять он, Петр Семенович.
- Это вы, доктор? Я насчет... насчет племянника... Посмотрите
его, пожалуйста, ему хуже...
- Только возьму саквояж.
Пять минут спустя они входили в село.
- Что стряслось?
- Поначалу ему полегчало, рука не болела, и пятно вроде замерло.
Он таблетки ваши выпил и спать лег. А ночью я проснулся, слышу -
стонет. Зашел к нему, рука вся серая, на шею ползет, щеку,
грудь. Вот я и прибежал.
Они подошли к двухэтажному дому, добротному, каменному.
- Минуту погодите, я собаку привяжу, - хозяин распахнул калитку.
- Джек, Джек! Где ты там! Что с тобой, псина?
Послышался лязг цепи, собака заскулила и - смолкла.
- Проходите, доктор.
Дорожка вела к дому, рядом с ней проволока, вдоль которой на
цепи с кольцом могла бегать собака. Сейчас она, большая овчарка
нечистых кровей, насколько можно было разобрать при свете ночи,
жалась к хозяину.
Хозяин нагнал у крыльца.
- Я не запирал, открыто, - и прошел вперед, везде включая свет -
на веранде, в коридоре, в комнатах.
- Где же больной?
- Наверх подняться надо.
Лестница, короткий коридорчик привели к небольшой комнатке,
почти пустой, одна раскладушка, укрытая одеялом, стул, одежда на
спинке, пепельница на полу с одиноким окурком да в подсыхающей
лужице самогона опрокинутая бутылка.
- Так где же?
- Был... - пенсионер немного растерялся. - Сейчас посмотрю,
может, отошел куда...
Скрип половиц, хлопанье дверей.
Петров спустился вниз. Здесь было что-то вроде холла - с пустой
каминной пастью у одной стены, диваном у другой, в центре столик
и пара кресел.
Из двери выглянул хозяин:
- Я на улице гляну.
Петров сел в кресло, полистал лежавший на столике журнал (им
оказался "Порядок"), зевнул. Спать хочется. Он слышал, как
хозяин зовет "Сергей, Сергей!", рычание собаки, но сон одолевал.
Нужно встать.
Наверное, он все-таки заснул, но звук отворяемой двери застал
его поднимающимся из кресла.
- Нет нигде. Куда он мог деться?
- Вы меня спрашиваете? - на часах - четыре. Ночь на исходе.
- Нет. Сам не пойму... Одежда ведь здесь.
- Рассветет, тогда и поискать можно будет.
- Да, да.. Наверное, он еще выпил и отсыпается где-нибудь... Вы
извините, нехорошо получилось... Я через пару часов пойду,
поищу...
- Найдете - зовите, - Петров пошел к двери.
Через десять минут он лежал в постели.
Спать, спать, спать...
8
Пес безучастно смотрел на Петрова. Да, восточноевропейская
овчарка.
Он еще раз нажал кнопку звонка.
- А, доктор! Знаете, этот паршивец действительно напился.
Напился и решил прогуляться, за ночь отмахал до Князева и оттуда
утром позвонил, что уезжает домой.
- Без штанов?
- Ну, он в спортивном костюме был. Уезжает, и пусть себе. Меньше
хлопот.
- А болезнь? Он же болеет.
- Говорит, лучше стало, спасибо. Если что, в городе обратится.
- Откуда он?
- Сергей? Из Москвы, в метрострое работает. Им много сейчас
работы...
Запах цветов - как в парикмахерской. Слишком резкий, душно
становится. Овощи, если и растут, то за домом. Зато яблони
постарались по всем дворам. Яблочный год.
- С фруктами что делаете?
- Что с ними делать, в землю зарываем. Удобрение под цветы.
Петров оглядел дом.
- Нравится? Все сбережения на него потратил, и пота не жалели -
я и жена. Всю жизнь по военным городкам, знаете... Думали, уйду
в отставку, заживем, детей приглашать будем. Теперь один
пользуюсь.
- Дети далеко?
- Дочь в Москве замужем, сын на флоте, Тихоокеанском. Дочь
пишет, продавай дом да приезжай. Как продашь? Кого сюда
заманишь? Вот и развожу цветы. Хотите?
- У меня сейчас усадьба целая.
- Какие места загубили. Знать бы раньше...
Петров прошел метров сорок, оглянулся. Прислонясь к ограде,
отставник смотрел ему вслед - или просто смотрел куда-то, видя
свое, счастливую осень жизни с женой и детьми в собственном
доме.
На берегу пруда привычно стоял рыбак. Ловись рыбка, большая и
маленькая, с плавниками и лапками. Петров подошел.
- Клюет?
- Маленько.
- С ножками попадается?
- Бывает. И с ножками, и тремя глазами. Мы таких кошкам...
- А остальную себе?
- Что же еще жрать? Зараженная она, рыба? Так мы все тут
зараженные, и животина, и люди. В пруду, правда, я да Кузьмич
ловим, остальные на речку ходят, на речке уродной рыбы и нет
почти. Мы-то старые, тяжело, четыре версты, да и чего нам
бояться. Одно помирать, лишь бы скорее, по людски, пока сами
нечистью не обернулись.
- Как это - нечистью?
- Просто, к слову. Болеют многие. Сын у меня - тоже... Он в
соседнем селе живет.
- Чем?
- Говорят - белокровие... - старик равнодушно смотрел на
поплавок.
Петров поднялся на дорогу.
Сын ведь. Но, может, со скуки сочиняет?
После обеда в сон потянуло неудержно - прошедшая ночь давала
знать.
9
Стук громкий, настойчивый. На часах - половина шестого. Тяжело
просыпаться к вечеру.
Он вышел на веранду.
На пороге стоял милиционер.
- Петров Виктор Платонович?
- Да.
- Лейтенант Фроликов. По делу к вам.
- Болеете?
- Нет. Мы тело обнаружили, труп. Осмотреть надо. Все равно в
районе судмедэксперта нет...
- Сейчас, приведу себя в порядок.
Побриться? Почему бы и нет?
- Куда теперь?
- Недалече.
У ворот ждал "козлик", шофер повел машину к погосту.
- Час назад нам позвонили, отсюда, из Раптевки. Старушка на тело
наткнулась.
У церкви машина затормозила. Два милиционера стояли у стены.
- Нам сюда.
Несколько шагов, и Петров увидел мужчину, лежащего вниз лицом.
- Можно трогать?
- Да, мы сфотографировали...
Он коснулся шеи лежавшего. Пульса, конечно, нет. Но еще теплый.
Медленно повернул труп на спину. Камень, наполовину вросший в
землю, проломил череп, изуродовал лицо.
Работа наша такая...
Через десять минут он докладывал лейтенанту:
- Смерть наступила три-четыре часа назад, наиболее вероятно - в
четырнадцать тридцать, плюс-минус четверть часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10