Иван проявил какую-то странную, несвойственную ему говорливость. Вообще в городе он стал какой-то суетливый. Волновался, что ли.
— За билетом? — спросил он человечка в шляпе.
Человечек читал газету, оторвался на малое время, посмотрел на Ивана…
— Нет, за колбасой.
Иван не обиделся.
— Далеко?
Человечек опять отвлекся от газеты, посмотрел на Ивана…
— В Ленинград.
— А я — к югу.
— Хорошо.
— Да решил, знаете… Ну ее, думаю, все к черту — поеду. Билетов-то хватит?
— Должно хватить. А там… Бог ее знает. Народу много.
— Да. — Иван понизил голос, приблизил свою шляпу к шляпе человека с газетой. — Куда, к черту, едут? Чего дома-то не сидится?
Человек еще раз глянул на Ивана… И стал опять читать газету.
Иван помолчал, посмотрел вокруг… Посмотрел на длинную очередь… Заглянул через плечо человеку — в газету.
— Ну, что там?
Человек раздраженно качнул головой, сказал резковато:
— В Буэнос-Айресе слона задавили. Поездом.
— Ох, о!.. — удивился Иван.
Еще некоторые удивились в очереди, посмотрели на человека с газетой.
— А как же поезд? — спросил Иван.
— Поехал дальше. Слушайте, неужели охота говорить при такой жаре?
Иван виновато замолчал. Он думал, что в очереди, наоборот, надо быть оживленным — всем повеселей будет. Постоял еще немного, потом молча поманил рукой Нюру… Та подошла.
— Постой маленько, — сказал Иван. — Я покурю.
— Иди к чемодану, там покури.
Иван пошел к чемодану, а Нюра осталась стоять в очереди — терпеливо, с пониманием, что надо стоять, долго надо стоять.
Билетов всем хватило… Даже еще, наверно, остались лишние, так как в купе, кроме Ивана с Нюрой, был только один пассажир.
Иван вошел в купе несколько шумно, покрикивал на Нюру.
— Вот!.. Здесь — двадцать два, двадцать три. Давай сюда! Здравствуйте!
У столика сидел уверенный человек, чуть даже нагловатый, снисходительный, с легкой насмешечкой в глазу… Записной командировочный.
— Ну, — сказал командировочный, глядя на Нюру, — будем знакомиться? Николай Николаевич.
— Иван Расторгуев, — сказал Иван. — А это жена моя, Нюра.
— Так, так… — И как-то сразу понял командировочный, что с этой парой можно говорить снисходительно, в упор их разглядывать, Нюру особенно, только что не похлопывать. — Далеко ли?
— К югу. — Иван старался быть вежливым, знающим.
Николай Николаевич засмеялся.
— Вы что, перелетные птицы, что ли? К югу?
Ивана обидел этот смешок, но он не подал виду. Вошел проводник.
— Постель будете брать?
— Мне не потребуется, — сказал командировочный, — я в Горске схожу. А им вот потребуется, конечно. Они — к югу. — И командировочный опять посмеялся, глядя на Нюру.
— Да, да, — поспешно сказал Иван, — нам, конечно, потребуется. Тащите.
Проводник принес два комплекта — постели.
— Два рубля.
— Какие два рубля? — не понял Иван.
— За две постели.
— Это… — Иван почуял некий подвох с этими двумя рублями. — А что, за постели отдельная плата?
Командировочный и проводник переглянулись.
— Отдельная, отдельная. Давайте поскорей, мне некогда.
— Нюся, дай два рубля, пожалуйста, — спокойно сказал Иван.
— Загороди меня, — тихонько попросила Нюра.
Иван стал так, чтоб загородить жену от мужчин.
— Счас мы свои рублишки достанем из чулочка… И отдадим. — Ивану страсть как неловко было, что деньги — где-то у жены «в чулочке»… И он прямо, вызывающе-прямо посмотрел на ухмыляющихся проводника и командировочного и тоже улыбнулся, но зло улыбнулся. Если бы командировочный посмотрел внимательней на Ивана, он бы перестал улыбаться. Но он смотрел невнимательно — он улыбнулся. — Жена у меня боязливая… возьмут, говорит, да своруют наши рублишки… А кому они нужны, наши рублишки? Верно?
Нюра достала наконец пятерку… Подала кондуктору. Тот сдал трояк сдачи и ушел.
— Первый раз? — весело спросил командировочный.
— Что?
— Едешь-то. Первый раз?
— Так точно! А что?
— Надо доверять людям… Вот вы едете со мной вместе, например, а деньги спрятали… аж вон куда! — Командировочный опять посмеялся. — Значит, не доверяете мне. Так? Объективно так. Не зная меня, взяли меня под подозрение. А ехать вам далеко — вы так и будете всем не доверять? Деревенские свои замашки надо оставлять дома. Раз уж поехали… к югу, как ты выражаешься, надо соответственно и вести себя… Или уж сиди дома, не езди. А куда к югу-то? Юг большой…
— На кудыкину гору. Слыхали такую? Там курорт новый открылся… Вот я туда первый раз и смазал лыжи.
Нюра засмеялась. Невольно.
Командировочного задело за живое. Особенно ему не понравилось, что Нюра засмеялась.
— А ты что это сразу в бутылку-то полез?
— А вы что это сразу тыкать-то начали? Я вам не кум, не…
— О-о! — Командировочный удивился и засмеялся насильственно. — Да мы, оказывается, с гонором!
— Вот так, дорогой товарищ… Я бы лично эти ваши ухмылочки не строил. Что, вы от этого сильно умный, что ли, стали? Нет же…
— Иван! — вмешалась Нюра.
— Слушайте!.. — посерьезнел командировочный. — Вы все-таки… это, научитесь вести себя как положено — вы же не у себя в деревне. Если вам сделали замечание, надо прислушиваться, а не хорохориться. Поняли? — Командировочный повысил голос. — Научись сначала ездить. Еще жену с собой тащит…
— А что тебе моя жена? — зловеще тихо спросил Иван. — Что тебе моя жена?
Нюра знала, что после таких вопросов — так сказанных — Иван дерется.
— Вань!..
— Что тебе моя жена-то?
— То, что надо сначала самому научиться ездить, потом уж жену за собой возить.
— А твое какое дело? Я тебе что, на хвост нечаянно наступил?
— Да вы только не это… не стройте из себя припадочного. Не стройте. Видели мы и таких… И всяких. — У командировочного серьезно побелели глаза. — Не раздувайте ноздри-то, не раздувайте! А то ведь — как сел, так и слезть можешь.
— Это кто же, ты ссадишь?
— Ванька! Да перестань ты, Господи-батюшки!.. И вечно с им какие-нибудь истории!
Командировочный весь встрепенулся, осмелел еще пуще.
— Так вот, чтобы историй этих больше не было — мы поможем ему… Ишь ты, понимаешь…
— Ну-ка, помоги.
— Сча-ас. Вот до следующей станции доедем и вызовем милицию. Может, с историями-то придется остановку сделать… суток на пятнадцать. Подумать, как вести себя в дороге. А то…
— Профурсетка в штанах, — отчетливо сказал Иван. — Он еще пугать будет… Сам у меня слезешь. Спрыгнешь… И — по шпалам, по шпалам… — Иван встал; Нюра вцепилась в него.
Командировочный вскочил с места. Он сделал это поспешно и сам же усовестился своей поспешности, гордо тряхнул головой.
— Ах, так? Ну погоди… — И он пошел из купе, но в дверях еще оглянулся. — Счас ты у меня уедешь. — И вышел.
Нюра перепугалась.
— Опять!.. На кой черт потащил тогда, на самом-то деле, если с характером своим поганым совладать не можешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— За билетом? — спросил он человечка в шляпе.
Человечек читал газету, оторвался на малое время, посмотрел на Ивана…
— Нет, за колбасой.
Иван не обиделся.
— Далеко?
Человечек опять отвлекся от газеты, посмотрел на Ивана…
— В Ленинград.
— А я — к югу.
— Хорошо.
— Да решил, знаете… Ну ее, думаю, все к черту — поеду. Билетов-то хватит?
— Должно хватить. А там… Бог ее знает. Народу много.
— Да. — Иван понизил голос, приблизил свою шляпу к шляпе человека с газетой. — Куда, к черту, едут? Чего дома-то не сидится?
Человек еще раз глянул на Ивана… И стал опять читать газету.
Иван помолчал, посмотрел вокруг… Посмотрел на длинную очередь… Заглянул через плечо человеку — в газету.
— Ну, что там?
Человек раздраженно качнул головой, сказал резковато:
— В Буэнос-Айресе слона задавили. Поездом.
— Ох, о!.. — удивился Иван.
Еще некоторые удивились в очереди, посмотрели на человека с газетой.
— А как же поезд? — спросил Иван.
— Поехал дальше. Слушайте, неужели охота говорить при такой жаре?
Иван виновато замолчал. Он думал, что в очереди, наоборот, надо быть оживленным — всем повеселей будет. Постоял еще немного, потом молча поманил рукой Нюру… Та подошла.
— Постой маленько, — сказал Иван. — Я покурю.
— Иди к чемодану, там покури.
Иван пошел к чемодану, а Нюра осталась стоять в очереди — терпеливо, с пониманием, что надо стоять, долго надо стоять.
Билетов всем хватило… Даже еще, наверно, остались лишние, так как в купе, кроме Ивана с Нюрой, был только один пассажир.
Иван вошел в купе несколько шумно, покрикивал на Нюру.
— Вот!.. Здесь — двадцать два, двадцать три. Давай сюда! Здравствуйте!
У столика сидел уверенный человек, чуть даже нагловатый, снисходительный, с легкой насмешечкой в глазу… Записной командировочный.
— Ну, — сказал командировочный, глядя на Нюру, — будем знакомиться? Николай Николаевич.
— Иван Расторгуев, — сказал Иван. — А это жена моя, Нюра.
— Так, так… — И как-то сразу понял командировочный, что с этой парой можно говорить снисходительно, в упор их разглядывать, Нюру особенно, только что не похлопывать. — Далеко ли?
— К югу. — Иван старался быть вежливым, знающим.
Николай Николаевич засмеялся.
— Вы что, перелетные птицы, что ли? К югу?
Ивана обидел этот смешок, но он не подал виду. Вошел проводник.
— Постель будете брать?
— Мне не потребуется, — сказал командировочный, — я в Горске схожу. А им вот потребуется, конечно. Они — к югу. — И командировочный опять посмеялся, глядя на Нюру.
— Да, да, — поспешно сказал Иван, — нам, конечно, потребуется. Тащите.
Проводник принес два комплекта — постели.
— Два рубля.
— Какие два рубля? — не понял Иван.
— За две постели.
— Это… — Иван почуял некий подвох с этими двумя рублями. — А что, за постели отдельная плата?
Командировочный и проводник переглянулись.
— Отдельная, отдельная. Давайте поскорей, мне некогда.
— Нюся, дай два рубля, пожалуйста, — спокойно сказал Иван.
— Загороди меня, — тихонько попросила Нюра.
Иван стал так, чтоб загородить жену от мужчин.
— Счас мы свои рублишки достанем из чулочка… И отдадим. — Ивану страсть как неловко было, что деньги — где-то у жены «в чулочке»… И он прямо, вызывающе-прямо посмотрел на ухмыляющихся проводника и командировочного и тоже улыбнулся, но зло улыбнулся. Если бы командировочный посмотрел внимательней на Ивана, он бы перестал улыбаться. Но он смотрел невнимательно — он улыбнулся. — Жена у меня боязливая… возьмут, говорит, да своруют наши рублишки… А кому они нужны, наши рублишки? Верно?
Нюра достала наконец пятерку… Подала кондуктору. Тот сдал трояк сдачи и ушел.
— Первый раз? — весело спросил командировочный.
— Что?
— Едешь-то. Первый раз?
— Так точно! А что?
— Надо доверять людям… Вот вы едете со мной вместе, например, а деньги спрятали… аж вон куда! — Командировочный опять посмеялся. — Значит, не доверяете мне. Так? Объективно так. Не зная меня, взяли меня под подозрение. А ехать вам далеко — вы так и будете всем не доверять? Деревенские свои замашки надо оставлять дома. Раз уж поехали… к югу, как ты выражаешься, надо соответственно и вести себя… Или уж сиди дома, не езди. А куда к югу-то? Юг большой…
— На кудыкину гору. Слыхали такую? Там курорт новый открылся… Вот я туда первый раз и смазал лыжи.
Нюра засмеялась. Невольно.
Командировочного задело за живое. Особенно ему не понравилось, что Нюра засмеялась.
— А ты что это сразу в бутылку-то полез?
— А вы что это сразу тыкать-то начали? Я вам не кум, не…
— О-о! — Командировочный удивился и засмеялся насильственно. — Да мы, оказывается, с гонором!
— Вот так, дорогой товарищ… Я бы лично эти ваши ухмылочки не строил. Что, вы от этого сильно умный, что ли, стали? Нет же…
— Иван! — вмешалась Нюра.
— Слушайте!.. — посерьезнел командировочный. — Вы все-таки… это, научитесь вести себя как положено — вы же не у себя в деревне. Если вам сделали замечание, надо прислушиваться, а не хорохориться. Поняли? — Командировочный повысил голос. — Научись сначала ездить. Еще жену с собой тащит…
— А что тебе моя жена? — зловеще тихо спросил Иван. — Что тебе моя жена?
Нюра знала, что после таких вопросов — так сказанных — Иван дерется.
— Вань!..
— Что тебе моя жена-то?
— То, что надо сначала самому научиться ездить, потом уж жену за собой возить.
— А твое какое дело? Я тебе что, на хвост нечаянно наступил?
— Да вы только не это… не стройте из себя припадочного. Не стройте. Видели мы и таких… И всяких. — У командировочного серьезно побелели глаза. — Не раздувайте ноздри-то, не раздувайте! А то ведь — как сел, так и слезть можешь.
— Это кто же, ты ссадишь?
— Ванька! Да перестань ты, Господи-батюшки!.. И вечно с им какие-нибудь истории!
Командировочный весь встрепенулся, осмелел еще пуще.
— Так вот, чтобы историй этих больше не было — мы поможем ему… Ишь ты, понимаешь…
— Ну-ка, помоги.
— Сча-ас. Вот до следующей станции доедем и вызовем милицию. Может, с историями-то придется остановку сделать… суток на пятнадцать. Подумать, как вести себя в дороге. А то…
— Профурсетка в штанах, — отчетливо сказал Иван. — Он еще пугать будет… Сам у меня слезешь. Спрыгнешь… И — по шпалам, по шпалам… — Иван встал; Нюра вцепилась в него.
Командировочный вскочил с места. Он сделал это поспешно и сам же усовестился своей поспешности, гордо тряхнул головой.
— Ах, так? Ну погоди… — И он пошел из купе, но в дверях еще оглянулся. — Счас ты у меня уедешь. — И вышел.
Нюра перепугалась.
— Опять!.. На кой черт потащил тогда, на самом-то деле, если с характером своим поганым совладать не можешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17