встречались на рыбалке.
- Агеев здесь? - спросил он у женщины, которую часто видел у себя дома и которая тоже бегала в клуб на репетиции. Во всяком случае, когда ему доводилось слушать их разговор с Людмилой, это были все те же «репетиция», «декорация». Увидев ее сейчас, Иван счел нужным не поздороваться; больно дернуло за сердце.
Женщина с любопытством и почему-то весело посмотрела на него.
- Здесь. Вы к нему?
- К нему… Мне надо тут по одному делу. - Иван прямо смотрел на женщину и думал: «Тоже небось кому-нибудь рога надстроила - веселая».
Женщина вошла в кабинет редактора, вышла и сказала:
- Пройдите, пожалуйста.
Редактор - тоже веселый, низенький… Несколько больше, чем нужно бы при его росте, полненький, кругленький, тоже лысый. Встал навстречу из-за стола.
- А?! - воскликнул он и показал на окно. - На нас, на нас времечко-то работает! Не пробовали еще переметами?..
- Нет, - Иван всем видом своим хотел показать, что ему не до переметов сейчас.
- Я в субботу хочу попробовать. - Редактора все не покидало веселое настроение. - Или не советуете? Просто терпения нет…
- Я раскас принес, - сказал Иван.
- Рассказ? - удивился редактор. - Ваш рассказ? О чем?
- Я туг все описал. - Иван подал тетрадку.
Редактор полистал ее… Посмотрел на Ивана. Тот серьезно и мрачно смотрел на него.
- Хотите, чтоб я сейчас прочитал?
- Лучше бы сейчас…
Редактор сел в кресло и стал читать. Иван остался стоять и все смотрел на веселого редактора и думал: «Наверно, у него жена тоже на репетиции ходит. А ему хоть бы что - пусть ходит! Он сам сумеет про эти всякие „декорации“ поговорить. Он про все сумеет».
Редактор захохотал.
Иван стиснул зубы.
- Ах, славно! - воскликнул редактор. И опять захохотал так, что заколыхался его упругий животик.
- Чего славно? - спросил Иван.
Редактор перестал смеяться… Несколько даже смутился.
- Простите… Это вы о себе? Это ваша история?
- Моя.
- Кхм… Извините, я не понял.
- Ничего. Читайте дальше.
Редактор опять уткнулся в тетрадку. Он больше не смеялся, но видно было, что он изумлен и ему все-таки смешно.
И чтоб скрыть это, он хмурил брови и понимающе делал губы трубочкой. Он дочитал.
- Вы хотите, чтоб мы это напечатали?
- Ну да.
- Но это нельзя печатать. Это не рассказ…
- Почему? Я читал, так пишут.
- А зачем вам нужно это печатать? - Редактор действительно смотрел на Ивана сочувственно и серьезно. - Что это даст? Облегчит ваше… горе?
Иван ответил не сразу.
- Пускай они прочитают… там.
- А где они?
- Пока не знаю.
- Так она просто не дойдет до них, газетка-то наша!
- Я найду их… И пошлю.
- Да нет, даже не в этом дело! - Редактор встал и прошелся по кабинету. - Не в этом дело. Что это даст? Что, она опомнится и вернется к вам?
- Им совестно станет.
- Да нет! - воскликнул редактор. - Господи… Не знаю, как вам… Я вам сочувствую, но ведь это глупость, что мы сделаем! Даже если я отредактирую это.
- Может, она вернется.
- Нет! - громко сказал редактор. - Ах ты, Господи!.. - Он явно волновался. - Лучше напишите письмо. Давайте вместе напишем?
Иван взял тетрадку и пошел из редакции.
- Подождите! - воскликнул редактор. - Ну давайте вместе - от третьего лица…
Иван прошел приемную редакции, даже не глянув на женщину, которая много знала о «декорациях», «репетициях»… Собаки!
Он направился прямиком в чайную. Там взял «полкило» водки, выпил сразу, не закусывая, и пошел домой - в мрак и пустоту. Шел, засунув руки в карманы, не глядел по сторонам. Все как-то не наступало желанное равновесие в душе его. Он шел и молча плакал. Встречные люди удивленно смотрели на него… А он шел и плакал. И ему было не стыдно. Он устал.

1 2