Василий Шукшин
Обида
Сашку Ермолаева обидели.
Ну, обидели и обидели - случается. Никто не призывает бессловесно сносить обиды, но сразу из-за этого переоценивать все ценности человеческие, ставить на попа самый смысл жизни - это тоже, знаете… роскошь. Себе дороже, как говорят. Благоразумие - вещь не из рыцарского сундука, зато безопасно. Да-с. Можете не соглашаться, можете снисходительно улыбнуться, можете даже улыбнуться презрительно… Валяйте. Когда намашетесь театральными мечами, когда вас отовсюду с треском выставят, когда вас охватит отчаяние, приходите к нам, благоразумным, чай пить.
Но - к делу.
Что случилось?
В субботу утром Сашка собрал пустые бутылки из-под молока, сказал: «Маша, пойдешь со мной?» - дочери.
- Куда? Гагазинчик? - обрадовалась маленькая девочка.
- В магазинчик. Молочка купим. А то мамка ругается, что мы в магазин не ходим, пойдем сходим.
- В кои-то веки! - сказала озабоченная «мамка». - Посмотрите там еще рыбу - нототению. Если есть, возьмите с полкило.
- Это дорогая-то?
- Ничего, возьми, - я ребятишкам поджарю.
И Сашка с Машей пошли в «гагазинчик».
Взяли молока, взяли масла, пошли смотреть рыбу нототению. Пришли в рыбный отдел, а там, за прилавком - тетя.
Тетя была хмурая - не выспалась, что ли. И почему-то ей, тете, показалось, что это стоит перед ней тот самый парень, который вчера здесь, в магазине, устроил пьяный дебош. Она спросила строго, зло:
- Ну, как - ничего?
- Что «ничего»? - не понял Сашка.
- Помнишь вчерашнее-то?
Сашка удивленно смотрел на тетю…
- Чего глядишь? Глядит! Ничего не было, да? Глядит, как Исусик…
Почему-то Сашка особенно оскорбился за этого «Исусика». Черт возьми совсем, где-то ты, Александр Иванович, уважаемый человек, а тут… Но он даже не успел и подумать-то так - обида толкнулась в грудь, как кулаком дали.
- Слушайте, - сказал Сашка, чувствуя, как у него сводит челюсть от обиды. - Вы, наверно, сами с похмелья?.. Что вчера было?
Теперь обиделась тетя. Она засмеялась презрительно:
- Забыл?
- Что я забыл? Я вчера на работе был!
- Да? И сколько плотют за такую работу? На работе он был! Да еще стоит рот разевает: «С похмелья!» Сам не проспался еще.
Сашку затрясло. Может, оттого он так остро почувствовал в то утро обиду, что последнее время наладился жить хорошо, мирно, забыл даже когда и выпивал… И оттого еще, что держал в руке маленькую родную руку дочери… Это при дочери его так! Но он не знал, что делать. Тут бы пожать плечами, повернуться и уйти к черту. Тетя-то уж больно того - несгибаемая. Может, она и поняла, что обозналась, но не станет же она, в самом деле, извиняться перед кем попало. С какой стати?
- Где у вас директор? - самое сильное, что пришло Сашке на ум.
- На месте, - спокойно сказала тетя.
- Где на месте-то? Где его место?
- Где положено, там и место. Для чего тебе директор-то? «Где директор»! Только и делов директору - с вами разговаривать! - тетя повысила голос, приглашая к скандалу других продавщиц и покупателей, которые постарше. - Директора ему подайте! Директор на работу пришел, а не с вами объясняться. Нет, видите ли, дайте ему директора!
- Что там, Роза? - спросили тетю другие продавщицы.
- Да вот директора - стоит требует!.. Вынь да положь директора! Фон-барон. Пьянчуги.
Сашка пошел сам искать директора.
- Какая тетя… похая, - сказала Маша.
- Она не плохая, она… - Сашка не стал при ребенке говорить, какая тетя. Лицо его горело, точно ему ни за что ни про что - при всех! - надавали пощечин.
В служебном проходе ему загородил было дорогу парень-мясник.
- Чего ты волну-то поднял?
Но ему-то Сашка нашел, что сказать. И, видно, в глазах у Сашки стояло серьезное чувство - парень отшагнул в сторону.
- Я не директор, - сказала другая тетя, в кабинете. - Я - завотделом. А в чем дело?
- Понимаете, - начал Сашка, - стоит… и начинает - ни с того ни с сего… За что?
- Вы спокойнее, спокойнее, - посоветовала завотделом.
- Я вчера весь день был на работе… Я даже в магазине-то не был! А она начинает: я, мол, чего-то такое натворил у вас в магазине. Я и в магазине-то не был!
- Кто говорит?
- В рыбном отделе стоит.
- Ну, и что она?
- Ну, говорит, что я что-то такое вчера натворил в магазине. Я вчера и в магазине-то не был.
- Так что же вы волнуетесь, если не вы натворили? Не вы и не вы - и все.
- Она же хамить начала! Она же обзывается!..
- Как обзывается?
- Исусик, говорит.
Завотделом засмеялась. У Сашки опять свело челюсть. У него затряслись губы.
- Ну, пойдемте, пойдемте… что там такое - выясним, - сказала завотделом.
И завотделом, а за ней Сашка - появились в рыбном отделе.
- Роза, что тут такое? - негромко спросила завотделом.
Роза тоже негромко - так говорят врачи между собой при больном - о больном же, еще на суде так говорят и в милиции - вроде между собой, но нисколько не смущаются, если тот, о ком говорят, слышит, - Роза негромко пояснила:
- Напился вчера, наскандалил, а сегодня я напомнила - сделал вид, что забыл. Да еще возмущенный вид сделал!..
Сашку опять затрясло. Он, как этот… и трясся все утро, и трясся. Нервное желе, елки зеленые. А затрясло его опять потому, что завотделом слушала Розу и слегка - понимающе - кивала головой. И Роза тоже говорила не зло, а как говорят про дела известные, понятные, случающиеся тут чуть не каждый день. И они вдвоем понимали, хоть они не смотрели на Сашку, что Сашке, как всякому на его месте, ничего другого и не остается, кроме как «делать возмущенный вид».
Сашку затрясло, но он собрал все силы и хотел быть спокойным.
- А при чем здесь этот ваш говорок-то? - спросил он.
Завотделом и Роза не посмотрели на него. Разговаривали.
- А что сделал-то?
- Ну, выпил - не хватило. Пришел опять. А время вышло. Он - требовать…
- Звонили?
- Любка пошла звонить, а он, хоть и пьяный, а сообразил - ушел. Обзывал нас тут всяко…
- Слушайте! - вмешался опять в их разговор Сашка. - Да не был я вчера в магазине! Не был! Вы понимаете?
Роза и завотделом посмотрели на него.
- Не был я вчера в магазине, вы можете это понять?! Я же вам русским языком говорю: я вчера в этом магазине не был!
Роза с завотделом смотрели на него, молчали.
- А вы начинаете тут!.. Да еще этот разговорчик - стоят, вроде им все понятно. А я и в магазине-то не был!
А между тем сзади образовалась уже очередь. И стали раздаваться голоса:
- Да хватит там: был, не был!
- Отпускайте!
- Но как же так? - повернулся Сашка к очереди. - Я вчера и в магазине-то не был, а они мне какой-то скандал приписывают! Вы-то что?!
Тут выступил один пожилой, в плаще.
- Хватит, - не был он в магазине! Вас тут каждый вечер - не пробьешься. Соображают стоят. Раз говорят, значит, был.
- Что вы, они вечерами никуда не ходят! - заговорили в очереди.
- Они газеты читают.
- Стоит - возмущается! Это на вас надо возмущаться. На вас надо возмущаться-то.
1 2 3