ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

К
чему же весь этот сыр-бор и шурум-бурум?
Наконец Мама раскрыла карты, бросила на стол (стоп, у Федора
Федоровича стола не было, чай он пил у подоконника) своего козырного туза:
- Дело в том, что к нам едет диссидент!
Знаменитой немой сцены не последовало, - впрочем, Мама и не
надеялась. Все сразу все поняли. Ничем их не удивишь, даже родными,
возвращающимися из-за бугра диссидентами. Разве что слегка обалдеют и
поскребут в затылках. Только спросили:
- Какой из них?
- Ну, тот, Кеша... Который голубого Леонида Ильича нарисовал в
разобранном состоянии, - пояснила Мама.
- Сюрреалистический портрет в стиле Пабло Пикассо голубого периода, -
уточнила всезнающая Людмила Петровна.
- Точно! - подтвердил старший лейтенант милиции. - За что и был
выдворен из страны в двадцать четыре часа без права переписки. Дружок мой,
Кеша...
- Знаем. Помним, как вы тут вышивали...
- Бывший дружок, - уточнил он.
- Что ему здесь нужно, твоему бывшему дружку? - недовольно спросил
другой старший лейтенант - из военкомата. Этот, наверно, был недогадливый
или не в курсе дела.
Мама объяснила, что Кеша-диссидент неожиданно оказался "малым не
промах" и сделал в своем Сан-Франциско или где там блистательную карьеру
художника-миллионера. Печет мировые шедевры, как наша "Iдальня" пирожки с
повидлом, хорошо себя чувствует и даже не испытывает головокружения от
успехов. Вроде этого... Иосифа Бродского. Не загордился, не скурвился.
Говорят, подстригся, помолодел, даже не узнаешь. Но не в том дело. Дело в
том, что недавно написал он письмо в Верховный Совет, в котором очень
беспокоится за свои размалеванные двери...
- Чуть что - сразу в Верховный Совет, - опять выразил недовольство
старший лейтенант из военкомата. - У Верховного Совета своих дел выше
крыши!
- Оказывается, тут в квартире не "чуть что", а целое миллионное
состояние, - продолжала Мама. - Кеша хочет убедиться в сохранности дверей,
приехать и забрать их с собой, потому что испанский музей "Прадо",
взглянув на нелегально вывезенные Кешей дверные фотографии, собирается эти
двери купить... Да, да, эти самые. С Буденным, с Калининым и с этой...
порнографией.
- Пусть будет с "эротикой", если Людмиле Петровне так желательно, -
уступила Мама. - Будут эти двери висеть в "Прадо" рядом с Гойей, Мурилльо
и с Веласкесом. Не знаю, не знаю... Истуканы эти для их нравов еще
туда-сюда, а вот зачем Испании Буденный? Не знаю... Как попу гармонь. Но
это не наше дело. А наше дело - не ударить в грязь лицом, отремонтировать
квартиру и достойно встретить заморского земляка. Разрешение на вывоз
дверей через таможню он уже получил. Пусть посетит свой прежний дом,
заберет двери, походит, повспоминает, каких чертей ему тут давали,
ностальгия, то-се... Может, немного долларов подкинет на нужды родного
Райцентра, - подмигнула Мама.
- Да-а, времена пошли! - все-таки удивился старший лейтенант из
военкомата, защищавший Верховный Совет. И предложил: а не продать ли в
Испанию стенд "Морального кодекса строителя коммунизма", созданный лет
двадцать назад рукой еще молодого и никому тогда неизвестного Кеши,
который (стенд) до сих пор висит в ленинской комнате военкомата?
Посмеялись. И вспомнили о Федоре Федоровиче:
- А его, пока диссидент Кеша будет здесь предаваться своей
ностальгии, - на обследование!
Так и вышло - как задумал консилиум.
После майских праздников Федор Федорович зарядил новый чемодан
бельишком и свежими пирожками с повидлом, поцеловал Аэлиту (а та ничего не
знала о готовящемся вторжении пришельцев и собиралась в отсутствие Федора
Федоровича использовать квартиру для собственного удовольствия), заглянул
в почтовый ящик, вынул поздравительную открытку из военкомата, еще раз
убедился в том, что Кир Булычев, Еремей Парнов и Владимир Савченко
продолжают хранить таинственное молчание, вздохнул и подался к автобусной
остановке.
Там его уже поджидали "рафик", сестра милосердия с направлением в
психдиспансер и старший лейтенант милиции.
- Садитесь, Федор Федорович, подвезем! Нуль-транспортируем куда вам
надобно. В Одессу? Ах, в Зауральск! Бензина полный бак - хоть на Большую
Медведицу!
Все чинно, благородно...
Легковерный Федор Федорович залез в "рафик" и через час на полной
скорости был доставлен в сумасшедший дом, сдан с рук на руки белым врачам,
переодет в стиранную синюю пижаму и помещен в палату к членистоногим
инопланетянам, у которых на лице располагалось по три рта сразу - один рот
для еды, второй - для питья, третий - для разговоров. Удобно!
Какая-то полная туманность Андромеды расплылась в голове у Федора
Федоровича. Больничную палату он принял за отсек межгалактического
звездолета, а врачей - бог весть за кого. Он уселся на персональную койку
и принялся рассказывать пришельцам историю жизни Головы Профессора Доуэля,
но те пили, ели, говорили каждый о своем и его не слышали.
Пока Федор Федорович оглядывался и вертел головой в космическом
корабле, в Доме на набережной начался субботник. (Аэлита как раз уехала с
врачом на "скорой помощи" отдыхать в Дофиновку, прихватив с собой
толстовскую "Аэлиту", - "Надо что-нибудь почитать на пляже, а то с этими
тральщиками все буквы забудешь - так и норовят затралить!") Собрались в
девять часок утра: два столяра-уголовника, присланные из химзоны для
замены дверей и настила паркета, Варвара Степановна с подавальщицей из
"Iдальнi" (Людмилу Петровну как представителя английской интеллигенции
избавили от мытья полов - "Во я им буду полы мыть!"), пришли неразлучные
два украинца и один еврей с финскими обоями, да еще электрик из
райпотребсоюза. Открыли двери ногтем. Потом, попозже заглянул слесарь из
"Водоканализации", постоял в глубоком раздумье на пороге и нетвердо ушел,
решив перенести порученную ему работу на завтра. Но завтра было
воскресенье, и потому он начал менять трубы только в четверг. Пил,
бедняга, пять дней подряд и задержал тем самым продвижение ремонта на
кухне и в совмещенном санузле.
Командование субботником взяла на себя Варвара Степановна, потому что
начальства нигде не было видно. Столяры-уголовники оказались тихими
культурными людьми, сидевшими в зоне за взятки по хозяйственной части. Их
было жалко. Два украинца, один еврей и примкнувший к ним электрик
пошептались, скинулись, а сердобольная подавальщица с молчаливого согласия
Варвары Степановны сбегала и вернулась с двумя дешевыми бутылками сладкого
спирта и с пирожками с яблочным повидлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16