Доктор Алфкон был снят со своей должности, когда в конце недели команда психологов прослушала записи всех разговоров Свени: кто и что говорил ему, и как он на это отвечал. Но Свени никогда не слышал известного детского стишка "из чего сделаны мальчики", и поэтому не испытал травмы по причине эдипова комплекса.
Он заметил, конечно, что доктор Алфкон не появился в следующий раз, когда подошла на то пора, но в этом не было ничего особенного. Ученые приходили и уходили, перемещаясь внутри большой, тщательно охраняемой пещеры только в сопровождении вежливых, одетых в тщательно выглаженную красивую форму полицейских Порта. Ученых редко хватало надолго, пока в псих-команде чувствовалось постоянное странное напряжение, иногда разряжавшееся в яростные словесные баталии, в которых спорящие сильно напрягали голосовые связки. Что ж, Свени так и не выяснил, в чем тут дело - связь со внешним миром ему обрывали сразу, как только поднимался крик. Но он заметил, что некоторые из голосов уже больше никогда не принимали участие в спорах.
- А где доктор Эмори? Ведь это его день.
- Он закончил свою вахту.
- Но я хочу с ним поговорить. Он обещал мне книгу. Разве он уже не вернется навестить меня?
- Не думаю, Свени, что он вернется. Как это ни печально, но он уволен. Не волнуйся за него, у него все хорошо. Книгу я тебе принесу.
После третьего подобного случая Свени в первый раз позволили выйти на поверхность Луны - правда, с охраной из пяти человек в скафандрах. Но Свени было все равно. Новая свобода показалась ему огромной, а его собственный защитный костюм - ерундой по сравнению с неуклюжими вакуумными скафандрами полицейских.
Свени его почти не ощущал. Это был первый предварительный глоток той свободы, которую ему предстояло получить - если верить многочисленным намекам - после того, как он выполнит свое главное задание. Он даже сможет увидеть Землю, где живут люди.
О своем назначении он знал все, что нужно знать, и это знание стало его второй натурой. Со дней одинокого холодного детства в него вдалбливали эти знания, и всякий раз в конце следовала не терпящая возражений фраза-приказ:
- Эти люди нам нужны, и нужны здесь. Мы должны вернуть этих людей.
Пять слов - но в них заключался смысл работы и самого существования Свени. В них же его единственная надежда. Адаптанты должны быть пойманы и возвращены на Луну, точнее - под купол Порта - единственное место кроме Ганимеда, где они могли существовать. И если пленить их всех не удастся, он должен рассматривать все это как возможность вернуться хотя бы с доктором Якобом Рулманом. Только он знал главный секрет - как превратить адаптанта в нормального человека.
Свени понимал, что доктор Рулман и его товарищи - преступники, но насколько тяжело их преступление, он никогда не задумывался и никогда не пытался ответить сам на этот вопрос. Слишком неполными и схематичными были те стандарты, по которым он мог судить. Но с самого начала было ясно, что колония на Ганимеде возникла без разрешения Земли. Колонисты воспользовались методами, которые не одобрялись Землей (не считая особых случаев вроде Свени), и Земля хотела со всем этим покончить. Не силой, потому что они вначале хотели узнать то, что знал Рулман, а с помощью такого тонкого произведения науки, каковым являлся Свени.
"Мы должны вернуть этих людей!"
После этого намекалось - прямо этого никто не обещал - что Свени, возможно, трансформируют в человека и он получит свободу побольше той, что ощущал, прогуливаясь по лунной поверхности в сопровождении пяти охранников.
Обычно после очередного такого намека начинались ссоры среди научной команды. Любой нормальный человек быстро заподозрил бы, что эти намеки имеют под собой более чем зыбкую почву, а Свени, благодаря системе обучения, очень рано стал недоверчивым и подозрительным. Но итог его мало интересовал. Это была его единственная надежда, и он принимал ее без колебаний. Выбирать не приходилось. Но начало одного разговора заставило Свени заподозрить, что дело тут не в сомнениях о возможности обратной трансформации адаптантов. Например, Эмори однажды взорвался:
- Но, предположим, Рулман был прав и... - Щелк... и звук выключили.
Прав - в чем? И может ли нарушитель закона быть в чем-то правым? Свени этого не знал и не мог знать. Потом был один техник, который сказал: "Стоимость - вот в чем беда терраформирования". Что он имел в виду? Всего через минуту его поспешили выслать из камеры с каким-то неожиданным поручением. Таких случаев было много, но всякий раз Свени как-то не удавалось сложить эту мозаику в целостную картину. Он решил, что прямого отношения к его шансам стать нормальным человеком они не имеют, и поспешил забросить их в обширную пустыню неведения.
В конечном итоге реальностью обладал лишь приказ. Приказ и кошмары. "Мы должны получить их обратно!" Эти слова и были той первопричиной, из-за которой Свени, словно в кошмаре, от которого не избавиться, падал вниз головой к поверхности Ганимеда.
3
Адаптанты обнаружили Свени, когда он одолел половину большого перевала - единственную дорогу к их колонии на полке - обрыве плато "эйч". Он никого не узнал - их не было на фотографиях, которые он запомнил. Но его легенду они приняли достаточно охотно. И усталость ему имитировать не пришлось. Гравитация на Ганимеде была для Свени нормальной - его тело как раз к ней было создано и приспособлено, но путь, а тем более подъем в гору был долгим и изнурительным.
Свени с удивлением обнаружил, что дорога ему по душе. Впервые он передвигался совершенно один, свободно и без надзора полицейских или объективов телекамер, в мире, где он физически чувствовал себя дома - в мире без стен. Воздух был густым и вкусным, откуда-то налетали ветра - и температура была заметно ниже той, что поддерживалась в куполе на Луне. Вместо серого потолка было иссиня-черное небо, на котором поблескивали искорки звезд.
Не нужно было соблюдать осторожность. Слишком легко и приятно было воспринимать Ганимед как дом. Его об этом предупреждали, но он и подумать не мог, что опасность эта может оказаться не только реальной, но и такой... умиротворяющей, что ли.
Молодой адаптант быстро прошел с ним остаток пути до колонии. Адаптанты - кроме Рулмана - были в такой же степени нелюбопытны, как и безымянны. Рулман был другим. Удивление и изрядное недоверие отразились на его лице, когда в комнату ввели Свени. И эти эмоции были такими сильными, что едва не испугали Свени.
- Невероятно! - воскликнул Рулман, - это совершенно невозможно! - И он замолчал, с макушки до пяток рассматривая вновь прибывшего. Выражение изумленного недоверия стало слабее, но ненамного.
Этот длительный осмотр, в свою очередь, дал Свени возможность осмотреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52