OCR Хас
«Засеянные звезды»: Всесоюзный молодежный книжный центр; Москва; 1992
ISBN 5-7012-0132-5
Джеймс Блиш
Засеянные звезды
КНИГА ПЕРВАЯ. ПРОГРАММА «СЕМЯ»
1
Двигатели корабля загудели вновь, но Свени не заметил перемены. Когда из настенного динамика донесся голос Майклджона, Свени все еще лежал, пристегнутый к койке, упиваясь безмятежным спокойствием, какого никогда не испытывал раньше и какое, вероятно, не смог бы описать даже самому себе. Хотя пульс не пропал, во всем остальном он мало отличался от мертвого. Понадобилось несколько минут, чтобы он отозвался на призыв капитана:
— Свени, ты меня слышишь? У тебя… все в порядке?
Эта запинка заставила Свени усмехнуться. С точки зрения Майклджона и прочих непосвященных, Свени совсем не был в порядке. В сущности, он был мертв. Не зря же его поместили в, изолированную кабину с отдельным воздушным шлюзом для выхода из корабля. Да и тон Майклджона — таким тоном не обращаются к человеку, а только к существу, которое нужно держать в особом, надежно запертом помещении, скорее защищающем Вселенную от его содержимого, чем наоборот.
— Конечно, я в норме, — отозвался Свени, отстегивая ремень и садясь на койке. Он проверил показания термометра: все те же 90 градусов выше нуля — средняя температура на поверхности Ганимеда, третьего спутника Юпитера. — Просто задремал. Что случилось?
— Вывожу корабль на орбиту. Сейчас мы примерно в тысяче миль от Ганимеда. Я подумал, не захочешь ли ты взглянуть на него.
— Еще бы. Спасибо, Майки.
— Да… — донеслось из динамика, — потом нам нужно будет поговорить.
Свени ухватился за поручень и ловко подтянулся прямо к крохотному иллюминатору — единственному в каюте. Для существа, чей организм с самого рождения приспособлен лишь к одной шестой гравитации Земли, невесомость была допустимой крайностью, ведь и сам он был допустимой крайностью.
Свени выглянул наружу без особого интереса: он в точности знал, что ему предстоит увидеть, по фотографиям, картам и телезаписям. Сколько раз дома, на Луне, и еще на Марсе он наблюдал в телескоп это огромное овальное пятно — Трезубец Нептуна. Так его назвали первые исследователи пространства вокруг Юпитера, потому что на старой карте Хови оно обозначено греческой буквой «пси». Имя выбрали удачно: выяснилось, что это глубокое море, расширяющееся к востоку, где оно занимает пространство от 120 до 165 градуса долготы и от 10 до 36 градуса северной широты. Конечно, если можно назвать морем толщи льда каменной твердости, покрытого трехметровым слоем минеральной пыли.
К востоку от Трезубца до самого полюса тянется Впадина — сотрясаемая обвалами долина, которая переползает через полюс в другое полушарие и становится все шире, по мере того как спускается ниже, к югу. (Ниже — потому, что для пилотов и астрономов «верх» там, где север). Ни на одной другой планете нет ничего подобного. Хотя из космоса, если подходить к Ганимеду по сто восьмидесятому меридиану, она напоминает Большой Сырт на Марсе. Однако это обманчивое сходство. Большой Сырт — самая приятная местность на Марсе, а Впадина — она и есть Впадина.
На восточной границе этого грандиозного каменного шрама вздыбилась безымянная гора высотой в три километра. На карте Хови она отмечена буквой «пи». Ее легко можно различить с Луны в хороший телескоп. Когда через долготу Впадины проходила линия терминатора, вершина горы сверкала в темноте, как маленькая звезда.
От подошвы горы к Впадине отходило полкообразное плоскогорье, почти отвесно обрывавшееся, — удивительное явление в мире, где не встретишь других феноменов тектонической складчатости. На этой полке и обитали адаптанты.
Свени довольно долго смотрел вниз на вершину, сверкающую под солнечными лучами. Странно — почему он ничего не испытывает? Ни волнения в предчувствии встречи с себе подобными, ни тревоги, ни даже страха. После двухмесячного затворничества в каюте-барокамере должна казаться благом любая перемена обстановки, а он по-прежнему был погружен в безмятежное спокойствие. И лишь гора вызвала у него мимолетное любопытство, гора, обозначенная буквой «пи» на карте Хови. Свени перевел взгляд на Юпитер. Дико расцвеченный чудовищной величины шар висел в каких-то шестистах тысячах миль от него. Живописно, но что ему до того?
— Майки? — позвал он, заставив себя снова посмотреть на Впадину.
— Я тут, Свени. Как тебе вид?
— Похоже на рельефную карту. Ничего особенного. Где вы меня высадите?
— Думаю, особого выбора у нас нет, — голос Майклджона зазвучал увереннее. — Только на большое плато, больше некуда. Хови обозначил его «эйч».
Свени с легким отвращением осмотрел темный овал. Ни одного укрытия — как в центре моря Кризисов на Луне. Он поделился опасениями с собеседником.
— Ничего не поделаешь, — спокойно ответил Майклджон.
Корректирующие двигатели дали несколько импульсов. К Свени на секунду возвратился вес, но исчез прежде, чем его успело швырнуть в сторону. Корабль вышел на орбиту. Свени не мог определить, останется ли корабль висеть над той точкой, где он находится сейчас, или будет перемещаться над Ганимедом. Но спрашивать не стал. Чем меньше он знает, тем лучше.
— Да, падать придется долго, — пробормотал он. — И атмосфера здесь не самая плотная в системе. Нужно, чтобы я упал где-то у горы. Не хочу потом ползти две сотни миль через все плато.
— Если ты опустишься чересчур близко у горы, — возразил Майклджон, — они смогут запросто засечь парашют. Может быть, лучше выпустить тебя во Впадину? Там столько валунов, трещин и прочего хлама, что радары окажутся совершенно беспомощными. У них не будет ни единого шанса засечь такую мошку, как человек на парашюте.
— Нет уж, спасибо. Остается еще оптическое наблюдение, а фольгу парашюта даже адаптанты не спутают с обломком скалы. Нужно высаживаться на другом склоне. Там я буду одновременно и в радарной, и в оптической тени. Кроме того, как я смогу выбраться из Впадины? Не зря ведь они установили станцию слежения на краю обрыва.
— Это верно, — согласился Майклджон. — Так, катапульта уже нацелена. Иду одеваться. Встретимся снаружи, на корпусе.
— Ясно. Только скажи, что вы собираетесь делать, пока меня не будет. Чтобы в случае чего не свистел впустую, вызывая вас.
Послышался металлический стук — открывали отсек скафандров Свени. Он уже надел крепежные ремни парашютов. Чтобы натянуть респиратор и ларингофоны, потребовалось всего десять секунд. Больше Свени ничего не требовалось для защиты от среды, в которой человек мгновенно бы погиб, не будь на нем скафандра.
— Я останусь здесь на триста дней. Все системы, кроме самых необходимых, будут отключены, — произнес голос Майклджона откуда-то издалека. — Предполагается, что ты к тому времени уже как следует изучишь обстановку и познакомишься с колонистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47