..
- Я ни за кого себя не выдаю, - оборвала его Морна.
- Быть может, я не так выразился...
- Не надо, Билли. Кроме вас у меня никого нет.
Морна тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.
- Простите.
Грегг хотел прикоснуться к ней, успокоить, и тут, впервые за все утро
обратил внимание на золотой браслет. Заключенный внутри лучик света
по-прежнему указывал на восток, но вспыхивал определенно ярче и чаще, чем
вчера. Грегг не мог избавиться от ощущения, что огонек предупреждает его о
какой-то надвигающейся опасности...

Верная своему слову, Рут прибыла в самом начале дня.
Она привезла кое-какие запасы, включая кувшин мясного бульона, для
сохранения тепла закутанный в одеяло. Грегг был рад ее видеть и благодарен
за ту истинно женскую деловитость, с какой она взялась хлопотать по
хозяйству, и все же он, к некоторой досаде, почувствовал себя лишним. Все
больше и больше времени он проводил в сарайчике, в окружении перегонных
аппаратов, и та светлая минута, когда он говорил с Морной о любви, стала
казаться ему плодом воображения. Он не тешил себя надеждами, что она имела
в виду любовь между мужем и женой. Может быть, даже не любовь между отцом
и дочерью, но само упоминание этого слова на короткий момент озарило его
жизнь, сделало ее осмысленной.
Рут, напротив, говорила преимущественно о ценах на продукты, о
погоде, о местных новостях, и в окружающей атмосфере привычной
повседневности Грегг не решился рассказать о чудесном исцелении рук. Он
смутно опасался, что Рут откажется этому поверить и, отняв эту веру у
него, сведет на нет волшебную магию. Рут зашла к нему в сарай в полдень,
зажимая нос платком, но лишь для того, чтобы сообщить, что Кейли вряд ли
протянет до вечера, и что Джош Портфилд со своими людьми выехал из Соноры.
Грегг поблагодарил за информацию, и виду не подав, что она его
касается. Однако при первой же возможности он вынес из дома "ремингтон" и
"трантер" и порядком повозился с ними, прежде чем убедился в их
работоспособности.
Портфилд всегда оставался для Грегга загадкой. Он унаследовал от отца
все земли, приносящие немалый доход, и, казалось бы, ничто не толкало его
на незаконные действия. Вкус к насилию он приобрел во время войны, и вечно
бурлящая территория Мексики, лежащая неподалеку к югу, притягивала его как
магнитом. Время от времени он собирал пеструю компанию и отправлялся в
очередной "рейд" за границу. При этом долгие месяцы Портфилд вел
совершенно нормальный образ жизни, и его никак нельзя было назвать бешеным
зверем. Просто у него, судя по всему, полностью отсутствовало всякое
представление о "добре" и "зле".
Так, он искренне считал, что поступил с Греггом милосердно, не убив
его, а лишь искалечив руки за попытку помешать пьяному веселью. С тех пор,
встречая Грегга где-нибудь на дороге или в Коппер-Кросс, он обращался к
нему самым дружеским образом, искренне полагая, что заслужил его
благодарность и уважение. Вот уж поистине, пришел к выводу Грегг, каждый
человек живет в своем собственном мире.
Вполне возможно, что, узнав о происшествии с Кейли, Портфилд попросту
пожмет плечами и отмахнется, дескать, любой его работник должен
самостоятельно управляться со стареющим калекой. Такие случаи, когда
Портфилд приходил к самым неожиданным заключениям, были известны. Но
сейчас Грегг подозревал, что молот гнева Портфилда обрушится неумолимо и
он, Грегг, окажется под ним. Каким-то непостижимым для него образом эти
опасения питались и усиливались загадочными страхами Морны.
За трапезой, когда все трое сидели за грубым деревянным столом, он
отмалчивался и предоставлял Рут вести беседу. Разговор в основном вертелся
вокруг домашних дел, в которых Морна могла бы приоткрыть завесу тайны, но
та искусно избегала ловушек Рут.
Поздно вечером у Морны начались схватки, и с этого момента Грегг был
низведен Рут до положения всем мешающего предмета мебели. Он безропотно
смирился с таким отношением, хорошо зная о сдерживаемой неприязни к
мужчинам и раздражительности женщин во время родов, и покорно выполнял все
поручения. Лишь изредка задумчивый взгляд Морны напоминал ему о
существовавшем между ними тайном соглашении, о котором Рут, несмотря на
свою попечительскую уверенность, даже не подозревала.
Ребенок родился в воскресенье в полдень. Как и предсказала Морна -
мальчик.

- Не позволяй Морне напрягаться, - сказала утром в понедельник Рут,
садясь в двуколку.
Грегг кивнул.
- Не волнуйся. Я управлюсь сам.
- Уж постарайся. - Рут взглянула на него с внезапным интересом. - Как
твои руки в последнее время?
- Лучше. Мне гораздо лучше.
- Отлично. - Рут подобрала поводья, но уезжать не спешила. Она
медленно перевела взгляд на порог дома, где, укачивая ребенка, стояла
Морна. - Ты небось не дождешься, пока я уеду и оставлю тебя с твоим
готовым семейством...
- Ну, Рут, как можно... Тебе ли не знать, как я ценю все, что ты
сделала. Ты ведь не ревнуешь?
- Ревную? - Рут покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза. -
Морна странная девушка. Она не похожа на меня и не похожа на тебя, ноя
чувствую, что между вами что-то происходит.
У Грегга вновь зашевелились смутные страхи перед безошибочной
интуицией Рут.
- Вот заладила одно и то же, словно один из этих новых фонографов...
- Я имею в виду не то, что ты думаешь, - быстро сказала Рут. - Но тут
определенно что-то есть. Мне ли тебя не знать?
- Я заеду через пару дней, чтобы оплатить счет, - Грегг поспешил
перевести разговор. - Как только продам один из этих золотых слитков.
- Постарайся успеть до возвращения Джоша Портфилда.
Рут щелкнула поводьями и покатила вниз по склону.
Грегг глубоко вздохнул и, прежде чем вернуться в дом, некоторое время
задумчиво вглядывался вдаль. Морна была все так же одета в пестрый
домашний халатик и, убаюкивая на руках завернутого в шаль младенца,
выглядела как всякая молодая мать. Облику не соответствовал лишь золотой
браслет на запястье. Даже в ярких лучах утреннего солнца было видно, как
пульсирует малиновый огонек. Его бег явно ускорился. В эти два дня
невольного уединения Грегг немало думал о необычном украшении и пришел к
выводу, что разгадал если не принцип действия, то по крайней мере
назначение этого устройства. Он чувствовал, что настала пора откровенного
разговора.
Морна вошла в дом вместе с ним. Роды прошли легко, но ее лицо все еще
было бледным и напряженным, и в улыбке, с которой она взглянула на него,
сквозило ожидание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14