Я двинулся дальше по коридору и стал рассматривать таблички с фамилиями. Увидев дверь с надписью «Заместитель генерального директора по науке Б.Г.Штейн», я подумал пару секунд, а затем распахнул дверь и зашел внутрь. Борька с сильно помятым лицом сидел за письменным столом, листал какие-то бумаги и усиленно массировал себе виски и шею.
Я упал в кресло и посмотрел в лицо своему заместителю, на котором явственно читались похмельные муки. Он оторвался от бумаг и перевел на меня взгляд:
– Ну как ты, Серега? Не умер с двух стаканов этой отравы?
– Как видишь… А ты вчера сколько засадил?
– Да мне и стакана хватило. Я же только импортный Абсолют пью, и то не по стольку. Серега, ради бога скажи, нам теперь что, все время эту отраву придется пить? Они что, совсем уже охуели? Хрен уже с ним с Конфуцием, но от этого пойла народ просто перемрет за месяц! Я первый загнусь! Объясни ты отцу, Серега, сделай что-нибудь! Они же там партийные совершенно чумовые, не в обиду твоему бате будь сказано.
– Борь, не переживай! Отец уже разобрался с кем надо. Там просто не поставили вовремя импортных ингредиентов, вот и заслали нам вместо чистого продукта какой-то тухляк. Разберутся, получат необходимое сырье, освоят технологию и будут поить тебя Абсолютом.
– Серега, да ты че, с Луны свалился? Ты мне во-первых объясни, что хорошее у нас не импортное? А во-вторых – с чем они разберутся? Ни хуя они ни с чем не разберутся! Никогда! Да ты глянь сюда: помнишь, о чем мы с тобой позавчера говорили?
– Я потер рукой затылок, поморщился для убедительности и сказал:
– Да нет, после этой отравы намертво забыл.
– Ну так я тебе напомню. Смотри сюда: вчера утром получил вот это. КГБ наконец-то удалось украсть. Видишь?
На бумагах с грифом «Совершенно секретно» были нарисованы какие-то схемы и коды с надписями по-английски.
– А что это?
– Это Интел Пентиум Про на полтора гигагерца. Вот тут вся схематика, а вот в этой папке микропрограммы. Ты понимаешь, это же фантастика! Такая моща в одном камне со стерку размером, представляешь? А мы до сих пор делаем этот сраный двести восемьдесят шестой процессор россыпью, так что он два шкафа занимает. КЭЦЭ двести восемьдесят шесть… Тьфу, дерьмо, глаза бы мои не глядели! Изолировали себя от всего мира и возимся с этой хуйней как полудурки. А теперь видишь до чего дошло – будем все по жизни пьяные ходить, чтобы народ сильно много не думал. Будет теперь полна жопа и радости и гармонии. А мне бы для радости и гармонии хоть раз в жизни этот камешек в руках подержать!
Тут Борька пододвинулся ко мне и заговорщицким шопотом сказал:
– Я когда эти материалы получал, они мне журнал показали, PC World. Ну ты, конечно, можешь заказать себе экземпляр в спецхране в библиотечном отделе, но ведь там все иллюстрации вырезаны цензурой! А в том, который они мне показали, во всю страницу эсвэгэашный монитор двадцать один дюйм с плоским экраном! Серега! Одно дело прочитать спецификацию – двести пятьдесят шесть миллионов цветов –, а другое дело – эти цвета увидеть, хоть раз в жизни, хотя бы в журнале на картинке!
Борькино лицо горело такой страстью, такой завистью и горькой обидой на судьбу, что мне стало не по себе. А я подумал неожиданно о том, что видел за последние годы, о своей карьере в той жизни, о том, какой ценой далось нам в той жизни все то, чего в здешней жизни просто не было…
– Послушай, Борька! А вот если бы тебе предложили – ну только допустим – что все это у нас будет, но не будет ни Конфуция, ни Советского Союза, ни партии, ни Поднебесной, ни…
– Да и хуй с ними! – перебил Борька.
– Нет, это еще не все, ты не дослушал. Представь себе, что всю эту чудо-технику ты можешь увидеть на столе у любой секретарши в любой фирме. Но при этом на юге страны идет война, в которой погибают каждый день люди, твой сын может там погибнуть. Страна разорена, производство упало, народ в провинции живет с приусадебных участков, в стране частный бизнес полностью криминализован – каждый день заказные убийства, мафиозные разборки. Население страны стремительно сокращается, народ эмигрирует массами, власть сосредоточена в руках у олигархов, чиновничество коррумпировано на всех уровнях. Дети беспризорные бегают стаями, воруют, вырастают бандитами. Зато ты можешь купить доллары в любом обменнике, можешь зарегистрировать свой бизнес, а еще можешь свободно ездить за границу.
– Конечно хотел бы! – с жаром ответил Борис. – А что мы сейчас – лучше что ли живем? Все по карточкам, даже черный хлеб и картошка. Дети в школе получают белый хлеб по граммам на счет. Страна живет только своими ресурсами – нефтью, газом. На сколько их еще хватит? Наука и техника застыли на уровне семидесятых годов. А что делать? Когда-то надо начинать. Вон Моисей водил своих евреев сорок лет по пустыне – и нам наверное столько же понадобится, чтобы людьми стать.
– А не боишься? – спросил я.
– А чего бояться? – с неожиданной болью в голосе произнес Борька. – Хуже все равно быть уже не может.
– Дурак – вот поэтому и не боишься, – раздался голос позади нас.
Я обернулся и увидел отца. Он незаметно вошел, пока мы были увлечены беседой, и вероятно довольно давно слушал наш разговор.
– Хуже всегда может быть. Ты даже не представляешь насколько могло быть хуже, от скольких бед мы вас всех спасли. Ты этого не знаешь и никогда не узнаешь. Надо бы тебе показать вместо твоих бумажек с мегагерцовыми игрушками статистику человеческих жертв по стране, которых мы не допустили, не говоря уже о моральных потерях. Не все в этой жизни измеряется уровнем технического развития и количеством долларов. Моисей пусть делает со своими евреями что хочет, а за русских людей в ответе здесь мы. Сережа, а ты уже забыл, наверное, как бандиты по улицам на джипах разъезжают, а ты сидишь в своем офисе и не знаешь, кто в тебя пулю всадит?
Борис с крайним недоумением переводил взгляд с меня на моего отца и обратно на меня.
А я с разрывающей болью в голове думал и никак не мог понять, кто же из них двоих прав, какая из двух линий жизни лучше для страны. Какая жертва и какое приобретение более оправданы? Что же лучше, какая жизнь правильнее? Никогда еще у меня в голове не сталкивалось такое количество «за» и «против», столь не совместимых между собой. Кровь и бандитский беспредел – это отвратительно. Но избежать этой крови, этой войны путем изоляции от всего мира, полного технического отставания, создания архаичной империи на манер средневекового китайского деспотизма – не чрезмерная ли цена? От невероятного напряжения у меня перед глазами появилась красная пелена, которая собралась в яркую красную точку, и эта точка стала последней каплей, упавшей в чашу моего терпения. Я набрал воздуха и что было сил заорал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Я упал в кресло и посмотрел в лицо своему заместителю, на котором явственно читались похмельные муки. Он оторвался от бумаг и перевел на меня взгляд:
– Ну как ты, Серега? Не умер с двух стаканов этой отравы?
– Как видишь… А ты вчера сколько засадил?
– Да мне и стакана хватило. Я же только импортный Абсолют пью, и то не по стольку. Серега, ради бога скажи, нам теперь что, все время эту отраву придется пить? Они что, совсем уже охуели? Хрен уже с ним с Конфуцием, но от этого пойла народ просто перемрет за месяц! Я первый загнусь! Объясни ты отцу, Серега, сделай что-нибудь! Они же там партийные совершенно чумовые, не в обиду твоему бате будь сказано.
– Борь, не переживай! Отец уже разобрался с кем надо. Там просто не поставили вовремя импортных ингредиентов, вот и заслали нам вместо чистого продукта какой-то тухляк. Разберутся, получат необходимое сырье, освоят технологию и будут поить тебя Абсолютом.
– Серега, да ты че, с Луны свалился? Ты мне во-первых объясни, что хорошее у нас не импортное? А во-вторых – с чем они разберутся? Ни хуя они ни с чем не разберутся! Никогда! Да ты глянь сюда: помнишь, о чем мы с тобой позавчера говорили?
– Я потер рукой затылок, поморщился для убедительности и сказал:
– Да нет, после этой отравы намертво забыл.
– Ну так я тебе напомню. Смотри сюда: вчера утром получил вот это. КГБ наконец-то удалось украсть. Видишь?
На бумагах с грифом «Совершенно секретно» были нарисованы какие-то схемы и коды с надписями по-английски.
– А что это?
– Это Интел Пентиум Про на полтора гигагерца. Вот тут вся схематика, а вот в этой папке микропрограммы. Ты понимаешь, это же фантастика! Такая моща в одном камне со стерку размером, представляешь? А мы до сих пор делаем этот сраный двести восемьдесят шестой процессор россыпью, так что он два шкафа занимает. КЭЦЭ двести восемьдесят шесть… Тьфу, дерьмо, глаза бы мои не глядели! Изолировали себя от всего мира и возимся с этой хуйней как полудурки. А теперь видишь до чего дошло – будем все по жизни пьяные ходить, чтобы народ сильно много не думал. Будет теперь полна жопа и радости и гармонии. А мне бы для радости и гармонии хоть раз в жизни этот камешек в руках подержать!
Тут Борька пододвинулся ко мне и заговорщицким шопотом сказал:
– Я когда эти материалы получал, они мне журнал показали, PC World. Ну ты, конечно, можешь заказать себе экземпляр в спецхране в библиотечном отделе, но ведь там все иллюстрации вырезаны цензурой! А в том, который они мне показали, во всю страницу эсвэгэашный монитор двадцать один дюйм с плоским экраном! Серега! Одно дело прочитать спецификацию – двести пятьдесят шесть миллионов цветов –, а другое дело – эти цвета увидеть, хоть раз в жизни, хотя бы в журнале на картинке!
Борькино лицо горело такой страстью, такой завистью и горькой обидой на судьбу, что мне стало не по себе. А я подумал неожиданно о том, что видел за последние годы, о своей карьере в той жизни, о том, какой ценой далось нам в той жизни все то, чего в здешней жизни просто не было…
– Послушай, Борька! А вот если бы тебе предложили – ну только допустим – что все это у нас будет, но не будет ни Конфуция, ни Советского Союза, ни партии, ни Поднебесной, ни…
– Да и хуй с ними! – перебил Борька.
– Нет, это еще не все, ты не дослушал. Представь себе, что всю эту чудо-технику ты можешь увидеть на столе у любой секретарши в любой фирме. Но при этом на юге страны идет война, в которой погибают каждый день люди, твой сын может там погибнуть. Страна разорена, производство упало, народ в провинции живет с приусадебных участков, в стране частный бизнес полностью криминализован – каждый день заказные убийства, мафиозные разборки. Население страны стремительно сокращается, народ эмигрирует массами, власть сосредоточена в руках у олигархов, чиновничество коррумпировано на всех уровнях. Дети беспризорные бегают стаями, воруют, вырастают бандитами. Зато ты можешь купить доллары в любом обменнике, можешь зарегистрировать свой бизнес, а еще можешь свободно ездить за границу.
– Конечно хотел бы! – с жаром ответил Борис. – А что мы сейчас – лучше что ли живем? Все по карточкам, даже черный хлеб и картошка. Дети в школе получают белый хлеб по граммам на счет. Страна живет только своими ресурсами – нефтью, газом. На сколько их еще хватит? Наука и техника застыли на уровне семидесятых годов. А что делать? Когда-то надо начинать. Вон Моисей водил своих евреев сорок лет по пустыне – и нам наверное столько же понадобится, чтобы людьми стать.
– А не боишься? – спросил я.
– А чего бояться? – с неожиданной болью в голосе произнес Борька. – Хуже все равно быть уже не может.
– Дурак – вот поэтому и не боишься, – раздался голос позади нас.
Я обернулся и увидел отца. Он незаметно вошел, пока мы были увлечены беседой, и вероятно довольно давно слушал наш разговор.
– Хуже всегда может быть. Ты даже не представляешь насколько могло быть хуже, от скольких бед мы вас всех спасли. Ты этого не знаешь и никогда не узнаешь. Надо бы тебе показать вместо твоих бумажек с мегагерцовыми игрушками статистику человеческих жертв по стране, которых мы не допустили, не говоря уже о моральных потерях. Не все в этой жизни измеряется уровнем технического развития и количеством долларов. Моисей пусть делает со своими евреями что хочет, а за русских людей в ответе здесь мы. Сережа, а ты уже забыл, наверное, как бандиты по улицам на джипах разъезжают, а ты сидишь в своем офисе и не знаешь, кто в тебя пулю всадит?
Борис с крайним недоумением переводил взгляд с меня на моего отца и обратно на меня.
А я с разрывающей болью в голове думал и никак не мог понять, кто же из них двоих прав, какая из двух линий жизни лучше для страны. Какая жертва и какое приобретение более оправданы? Что же лучше, какая жизнь правильнее? Никогда еще у меня в голове не сталкивалось такое количество «за» и «против», столь не совместимых между собой. Кровь и бандитский беспредел – это отвратительно. Но избежать этой крови, этой войны путем изоляции от всего мира, полного технического отставания, создания архаичной империи на манер средневекового китайского деспотизма – не чрезмерная ли цена? От невероятного напряжения у меня перед глазами появилась красная пелена, которая собралась в яркую красную точку, и эта точка стала последней каплей, упавшей в чашу моего терпения. Я набрал воздуха и что было сил заорал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22