— Ремонт существенно подорвал ваши финансы?
— Не то чтобы. У нас есть земли и источники дохода по всему Дорсету. И у меня, и у Хелен имеется весьма солидный независимый капитал.
— Тогда давайте продолжим, а к финансовым вопросам, если понадобится, вернемся позже.
— Весь этот ремонт отнял довольно много времени, но шесть месяцев назад мы наконец оказались готовы к новому шагу: обновить интерьер. Сменить шторы, хорошенько отчистить ковры или купить новые, перетянуть мебель и так далее. Мы знали, что по этой части от меня мало проку. Строго говоря, цвета я, конечно, различаю, однако в эстетическом отношении абсолютно бездарен. А у нее превосходное художественное чутье. Мы условились, что я буду принимать участие в решении денежных вопросов, но во всем остальном выбирать будет она.
Солборн покачал головой и продолжал:
— Само собой, сидя в Ньюландсе, ничего не выберешь. Хелен было необходимо отправиться в Дорчестер, что в двадцати милях к северу от нас, или даже в Бристоль — в семидесяти милях. Там гораздо больше всяких материалов и моделей. Я не возражал. Хелен уже и раньше путешествовала без меня, даже на Континент, да и вообще моя сестра всегда отличалась независимым складом ума.
Молодой сквайр замолк и глубоко вздохнул с таким видом, точно мог бы сказать по этому поводу гораздо больше. Слушатели терпеливо ждали.
— Не имею чести знать ваши политические взгляды, — наконец решился он, — но позвольте привести такой пример независимости Хелен: в то время, как я решительно возмущен прошлогодней революцией в американских колониях, сестра моя от нее в восторге.
Прежде чем ответить, Дарвин обвел взглядом Ватта, Поула и Бултона.
— Мы на этот счет разных мнений. Лично я надеюсь на полный успех отъединившихся колоний. Куда более волнующий вопрос — приведет ли американский мятеж к новым революциям, ближе к дому?
Мэтью Бултон энергично кивнул и подался вперед.
— Именно это я и твержу Эразму. Мы тут все убежденные монархисты — спокойней, Джимми. — Ватт издал сдавленный звук, что-то среднее между фырканьем и астматическим шипением, и Бултон обернулся к нему. — Я знаю, что вы предпочитаете Молодого Претендента, но все равно ведь вам нужен монарх, пусть даже и не король Георг. Мистер Солборн, после американской революции я много путешествовал по Европе. Франция зашевелилась. Королевские семейства Баварии и Богемии трепещут от страха. Маркграф Брандербургский основал специальную гвардию для розыска революционеров. Где же этому конец? И чем все это кончится?
— Отложим эту беседу до следующего раза. — Дарвин вскинул ладонь, останавливая Поула, который сидел, насупившись и ожидая своей очереди высказаться. — Тише, Джейкоб. Сейчас слово принадлежит мистер Солборну.
Гость, непривычный к манере членов Общества Луны отвлекаться на посторонние темы, внимал сему обмену репликами в некотором недоумении.
— Несмотря на юный возраст и самостоятельный ум, Хелен неплохо знает жизнь. Во всяком случае, я так думал.
Солборн снова замолчал и молчал так долго, что Дарвину пришлось подбодрить его:
— Расскажите нам про нее. Как она выглядит, чем интересуется?
— Она такая же светленькая, как я темный. Друзья всегда говорили, что просто удивительно, как две столь яркие противоположности могли появиться из одного чрева. Хелен очень низенькая, даже для женщины. Она утверждает, что в ней пять футов, но, подозреваю, прибавляет дюйм. Само изящество — и лицом, и сложением. Мужчины явно считают ее очень привлекательной — где бы она ни появилась, на рынке, ярмарке или танцах, на нее оглядываются. Кавалеры за моей сестрой так и бегают, но она всем отказывает.
— Хелен не интересуется мужчинами?
— Скажем, интересуется куда меньше, чем всякими другими вещами. Я уже упомянул ее художественные таланты. Однако они уступают ее интересу к философии и математике. Хелен наделена острым математическим умом. Мало какой мужчина в силах вынести более пяти минут Эвклида, Архимеда, Спинозы и Ньютона. Кавалеры приходят, слушают и уходят, покачивая головами. Так что когда моя сестра отправилась в Бристоль подбирать парчу и написала оттуда, что ходила на демонстрацию необыкновенного математического устройства, я ничуть не удивился. Как и тому, что она задержалась там еще на три дня, чтобы ознакомиться с этим устройством получше. Однако я весьма удивился неделю спустя, когда Хелен вернулась в Ньюландс, но не одна, а с профессором Антоном Рикером из Бордо и его уникальной вычислительной машиной. Вы о ней слышали?
Все головы повернулись к Дарвину. В задумчивых серых глазах доктора шевельнулось чувство, которое Поул по крайней мере уже видел в них прежде: всепоглощающее и ненасытное любопытство.
— Я знаю про вычислитель, построенный мсье Паскалем более века тому назад, — медленно произнес он, — который складывает и вычитает при помощи механического устройства. Знаком я и с усовершенствованной версией, поколение спустя сконструированной герром Готфридом Лейбницем , — она осуществляет еще умножение и деление. Однако имя профессора Рикера я слышу впервые.
— Как и мы с Хелен. Она настояла на том, чтобы профессор вместе со своей машиной погостил у нас в Ньюландсе. Позвольте сразу уточнить, что поначалу внешность гостя меня поразила, но не обеспокоила. Неприязнь к профессору Рикеру пробудилась во мне значительно позднее.
— Если не возражаете, опишите профессора Рикера.
— Выше среднего роста и худее полковника Поула. Хелен утверждает, что глаза у него серые, с янтарными зрачками, а взгляд очень пристальный и властный, хотя сам ничего сказать не могу: со мной он ни разу взглядом не встречался. В речи у него заметен своеобразный акцент — думается, европейский, откуда-то из центральной части Европы, но точнее определить не берусь: у меня по этой части ни слуха, ни опыта. Манеры у него учтивые и обаятельные, однако мерещится в них что-то фальшивое: точно у актера или учителя танцев.
— Так мерещится только вам?
— Вы крайне проницательны, доктор Дарвин. Мы с Хелен сильно расходимся во мнениях. Она не замечает ничего, кроме его одаренности, коя, по всей видимости, и впрямь велика. Вычислительная машина Рикера просто не поддается описанию.
— И все же попрошу вас попытаться и все-таки описать ее.
— Я и не сомневался, что вы попросите. Вот. — Солборн порылся в кармане кожаного камзола и вытащил сложенный листок плотной кремовой бумаги. — Рисунок не мой, а Хелен.
Дарвин развернул листок и поднес его поближе к светильнику. Остальные слушатели сгрудились вокруг. Нижнюю половину листка занимал набросок самой машины, выполненный зелеными чернилами, а верхнюю — более подробное изображение одной из деталей.
— Я видел эту машину собственными глазами, — произнес Солборн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85