Рисковал лишь потому, что должен был отдохнуть перед последними маршрутами и хотел сберечь кислород в баллонах скафандров. Кроме того, в моем положении этот риск почти ничего не означает… Ухожу… Бортовой журнал оставлю в пещере возле тела Кэтрин. Может быть, за эти часы не произойдёт лунотрясения? Тогда вернусь сюда ещё раз сделать записи и немного отдохнуть без скафандра. Ну а если в моё отсутствие лунотрясение будет — прощай, наш “Атлант”. Прощай, дружище Шервуд, ты стал неотъемлемой частью “Атланта”, и я бессилен помочь вам обоим…
12 мая по земному времени (вечер)
Лунотрясение захватило меня у подножия внешнего кольцевого хребта. Первый удар был не очень сильным. Часть хребта беззвучно осела, распалась на огромные глыбы и рухнула вниз в долину, откуда поднялись клубы серебристой пыли. Непроницаемая завеса пыли медленно приближалась, скрывая уступы плато, чёрные щели трещин, зеленовато-фиолетовые зубцы скал. Я ускорил шаги, чтобы избежать встречи с пылевым облаком, но новый толчок бросил меня на камни. Второй обвал произошёл где-то совсем близко. Резкие колебания почвы не давали подняться. Надвинулась туча пыли, скрыла скалы и звезды. Лишь солнечный диск тускло светил сквозь серебристо-перламутровую мглу.
Ориентируясь на солнце, я попытался выбраться обратно на плато, но не узнавал мест, по которым только что прошёл. Глубокая расщелина перегородила путь. Пришлось долго идти вдоль неё в густом серебристом тумане. Вероятно, я отклонился в сторону. Когда удалось выйти из пылевого облака, я оказался на плоской каменистой равнине, иссечённой глубокими трещинами. Скалы причудливых очертаний окружали равнину. Они были словно окаменевший лес, изуродованный ураганами. Вдали блестели на солнце высокие, острые как иглы пики. Я начал соображать, в какую сторону идти, чтобы возвратиться к “Атланту”. Впрочем, я почти не сомневался, что неизбежное уже произошло… Прикинув путь по солнечному компасу, я двинулся вперёд, как вдруг…
Сначала я принял их за струи газов, которые во многих местах вырывались из трещин скал. Потом мелькнула мысль, что сплю и вижу сон… Однако я не спал, и это не могло быть галлюцинацией. Зеленоватые полупрозрачные грозди, похожие на связки детских шаров, медленно поднялись из недалёкой расщелины и плавно поплыли ко мне. Они и плыли, как воздушные шары или мыльные пузыри, чуть колеблемые лёгким дуновением ветра. Но ветра не было и не могло быть. Неподвижная пустота разреженной до предела лунной атмосферы простиралась вокруг. Одна связка зеленоватых шаров плыла прямо навстречу, другие отклонились в стороны, словно намеревались окружить меня.
Ещё не уверенный, живо ли то, что парит в пустоте, я невольно подумал об оружии… В списке экспедиционного снаряжения его не было… “Атлант” летел к мёртвой планете…
Кажется, я не испугался, но дрожь охватила тело, закованное в панцирь скафандра. Зеленоватая гроздь медленно приближалась. Когда расстояние сократилось до нескольких метров, её движение замедлилось. Теперь я мог хорошо рассмотреть её. Вблизи она напоминала кисть гигантских виноградин, каждая размером в большой арбуз. Зелёные полупрозрачные “виноградины”, круглые и удлинённые, плотно прилегали друг к другу и, казалось, чуть пульсировали. Внутри них вспыхивали и гасли неяркие флюоресцирующие искры; а может быть, это солнечные лучи отражались от блестящей эластичной поверхности “виноградин”.
Я сделал шаг навстречу, и зелёная гроздь застыла на месте, словно изучая меня. Без сомнения, отдельные “виноградины” пульсировали, темнели и снова светлели, раздувались и опадали, словно гроздь дышала в пустоте. Я оглянулся. Остальные грозди медленно приближались сзади.
Неужели я привлёк их внимание? И что это — минеральная форма жизни, рождённой вулканическим теплом, или нечто, чего мой земной разум понять не в состоянии?.. Я взмахнул рукой и этот жест словно потревожил ближайшую гроздь. Она дрогнула, начала пульсировать сильнее, потом поднялась вверх и медленно поплыла прочь. Я последовал за ней. Она поднялась ещё выше, но не ускорила движения. Казалось существовал какой-то невидимый барьер, дальше которого наше сближение было невозможным.
Остальные грозди тоже не пытались сократить расстояние, разделявшее нас. Они парили в пустоте, не отдаляясь, но и не приближаясь. Изменив направление, я двинулся в сторону другой грозди. Я шёл по каменистой равнине, но, кажется, не приблизился ни на шаг. Либо колония зелёных шаров удалялась так плавно, что движение было незаметно, либо… все это было галлюцинацией?..
Потом произошло самое поразительное. Две грозди сблизились. Фиолетовое пламя сверкнуло между ними, и одна гроздь исчезла, словно поглощённая другой. Уцелевшая гроздь раздулась, потемнела, потом стала ярко-оранжевой и, раскачиваясь, как маятник, быстро поплыла прочь. Вскоре она скрылась в лабиринте исковерканных скал.
Последняя гроздь продолжала висеть неподвижно. Я направился было к ней, но и она шевельнулась, начала быстро пульсировать и вдруг нырнула в ближайшую расщелину. Когда я добрался до расщелины, гроздь была уже далеко внизу. В темноте она светилась неярким розовато-перламутровым светом. Свет постепенно мерк, верно, она уходила все ниже и ниже. Наконец он погас совсем.
Лишь спустя много часов мне удалось добраться до площадки, на которой лежал “Атлант”. По пути я заглядывал во все более-менее широкие расщелины. Из некоторых поднимались клубы паров, шли потоки тепла, но повсюду царил непроглядный мрак. Зелёных гроздьев ни над поверхностью, ни в глубине расщелин видно не было.
Занятый мыслями о поразительном и загадочном явлении я, кажется, даже не очень удивился, заметив вдали серебристый корпус “Атланта”. Корабль лежал на прежнем месте. Значит, лунотрясение в этой части кратера было не особенно сильным.
Теперь пишу все это, сидя в своей кабине. Воздух внутри корабля очень разрежен. Стрелка прибора воздухообмена уже перешла красную черту. Но если не делать резких движений, можно обходиться без маски. Ночь проведу здесь. Этим сохраню ещё немного кислорода в баллонах скафандров. Конец приближается, но, странно, я почти не думаю о нем… И уже ничего не жду. Только прилёт Кросби мог бы… Впрочем, нет, не надо об этом…
Загадочные грозди… Что это может быть? Неужели жизнь? Разгадка скрыта на глубине… Завтра, захватив последние литры кислорода, пойду туда… Дышать трудно… Эх, Першинг, Першинг…
13 мая (утро)
Это была трудная ночь… Засыпал и просыпался от удушья… Глотнув кислорода, снова засыпал на несколько минут. Недостаток воздуха ещё раз спас жизнь. Вернее, оттянул конец. Если бы спал крепко, не услышал бы первых толчков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13