И МИР ПРЕДСТАНЕТ СТРАННЫМ
За завтраком мой кот Остолоп сказал печальным бархатным голосом:
- Сегодня ночью я имел несчастье прочитать черновик вашей
последней статьи. Вы меня огорчили, молодой человек...
От подобного заявления мысли понеслись у меня в голове этаким
коровьим галопом. "Способность к членораздельной речи
отличает человека от животных (Геродот)...Врешь, собака,статья
отличная...Интересно, кто из нас спятил, я или Остолоп?.."
- Остолоп,- строго спросил я,- кто из нас спятил?
- Ну несомненно, вы! - воскликнул Остолоп,- Ведь
невозможно же в здравом уме и трезвой памяти выдвигать столь
ненаучные тезисы! Вы провели серию смехотворных экспериментов и
на их основании сделали серьезные, но в корне неверные выводы.
("Кажется, спятил все-таки я. Прелестно!")
- Вы утверждаете,- вещал Остолоп, закатывая глаза и
нервно подергивая хвостом,- что в действиях ваших подопытных
отсутствует разумное начало. В качестве доказательства вы
приводите пример с лисой, пытавшейся выкопать нору в стеклянном
ящике. Но ведь тут вы затрагиваете совершенно другой, крайне
интересный и сложный вопрос о поведении высокоразумного (я
нервно икнул) существа в экстремальных, непривычных и
непонятных, а главное - внезапно изменившихся условиях.
Возьмем, к примеру, вас,- Остолоп внимательно посмотрел мне
в глаза. Я снова икнул.
- Вы считаете себя разумным существом. Сейчас вы находитесь
в экстремальной ситуации. И проблесков мысли на вашем лице
что-то не заметно. Скорее наоборот.
"А что, все нормально,- думал я между тем.- Жил, жил
и вдруг свихнулся. Ничего не поделаешь. Бывает."
Я стал смотреть в окно. За окном был забор. На заборе -
плакат: "Летайте самолетами Аэрофлота".
- А знаете, он совершенно прав,- заявил вдруг скворец
Генотип, обитавший в клетке под потолком. Этого тунеядца
Генотипа я вот уже два года безуспешно пытался научить
говорить.- Теория психологической адаптации - проблема
сложнейшая. Ее нужно решать исподволь, осторожно. А вы кидаетесь
как на приступ, оголтело размахивая скальпелем и кусочком
сахара. Нехорошо это, знаете. Ненаучно.
Я все изучал плакат. Весь он был синий, а буквы на нем -
белые. И самолетик нарисован. К дождю, наверное.
- К сожалению, здесь нет моего дядюшки,- продолжал
скворец.- Вот кто мог бы рассказать вам много поучительного
о психологических аспектах затронутой вами проблемы. Но я и сам,
как ученый, не чуждый психологии...
- Летайте самолетами Аэрофлота,- посоветовал я ему.
Некоторое время Генотип думал, склонив голову набок. Затем
полюбопытствовал:
- Зачем?
- Ну и дурак,- я разозлился.- А еще психолог! С
сумасшедшими полагается во всем соглашаться.
- Да, подвели вы нас, молодой человек, подвели,-
забубнил, спускаясь на паутинке к моему лицу, Яков Михайлович
Сиволаптев-Валуа - старый крестовик, живший на люстре.-
Так подвели, что дальше некуда.
- Чем же это я вас-то подвел? - Я уже устал от них.-
Членистоногое, а туда же...
- Чем, чем... Лучшие ученые планеты собрались при его
персоне, чтобы помочь ему, навести на верную мысль и с его
помощью - с вашей, вашей помощью, молодой человек! -
втолковать, наконец, людям, что братьев по разуму надо искать не
во всяких туманностях да галактиках, а у себя под носом! Первые
ваши статьи произвели на нас впечатление, да, и немалое. Они
были умны, толковы, очень толковы. А теперь? Какой стыд, молодой
человек, какой позор!..
- И всё-то ты врешь, восьминогое,- игриво заявил я ему.-
Треплется, как телевизор, а у самого даже рта нету. Брехло на
паутинке...
- Сам дурак,- сварливо ответил Яков Михайлович.-
Тоже мне биолог! А у телевизора рот есть, что ли? На паутинке!
Потому и треплюсь, что на паутинке! И эти вон двое,- он
махнул лапами в сторону кота и скворца,- тоже по моей
паутинке треплются. Потому, что волновод из паутинки сплел,
психодинамической, значит, энергией тебе, дураку, и
телепатируем. Не слыхал никогда о ней, что-ли? Ну, то-то! Слушай
тех, кто поумнее будет, да на ногощупальце мотай. Она,
психодинамическая энергия, всему основа и есть!
- Тут я не могу с вами согласиться, коллега, простите,-
вмешался Остолоп.- Роль психодинамических эмманаций,
конечно, велика, но нельзя же недооценивать и нейронные
процессы!
- Нет, что вы,- затараторил и Генотип (У, предатель!
Тоже двуногое, как-никак, мог бы и раньше как-нибудь намекнуть,
рассказать, подсказать...),- нейронные флюктуации здесь
совершенно не при чем. У меня давно уже возникла одна
гипотеза...
- Послушаем,- кивнул Остолоп.- Нейронная школа
пернатых сделала за последнее время значительные успехи...
Я молча поднялся и вышел на кухню. Некоторое время стоял и
прислушивался к голосам в комнате. Там бубнили что-то о
приматах, спинно-мозговых эквивалентах, рефлекторно-аффекторных
психологических ловушках...
Донесся азартный вопль Якова Михайловича: "А вот возьмем, к
примеру, клопа! Откуда ж у него возьмутся нейронные флюктуации,
ежели мозгов нету? А каков интеллектище!"
Я глубоко вздохнул, задержал дыхание и трижды ударил головой в
стену. И проснулся.
Некоторое время я лежал, вытирая со лба холодный пот. Генотип
дрых в клетке без задних ног. Яков Михайлович Сиволаптев-Валуа
угрюмо кушал комара в своей невообразимо сложной паутине.
Остолоп сосредоточенно следил за мухой, бившейся в оконное
стекло. Все было в порядке. Я встал. Начался обычный будний
день. Ночные кошмары отступили и растаяли вместе с самой ночью.
Жизнь была прекрасна, и, готовя завтрак, я даже стал
насвистывать этакий бравурный мотивчик.
Остолоп, как всегда, сидел на столе и ждал, когда ему нальют
молока. Я придвинул ему - блюдце, себе - чашку и
потянулся за кофейником. Остолоп взглянул на меня мерцающими
глазами и сказал печальным бархатным голосом:
- Сегодня ночью я имел несчастье прочитать черновик вашей
последней статьи. Вы меня огорчили, молодой человек...
Мне трудно судить, какое именно выражение появилось у меня на
лице. Очевидно, не слишком идиотское, потому что Остолоп остался
доволен.
- Я очень рад,- бархатно замурлыкал он.- Вижу, что
ночная подготовка не прошла для вас даром. Ну что ж, коллеги,
приступим к обсуждению статьи?
- Приступим! - чирикнул Генотип.
- Приступим, приступим! - радостно засуетился в паутине
Яков Михайлович.
- Приступим,- вздохнул я.
(C) Федор Чешко, 1996
1
За завтраком мой кот Остолоп сказал печальным бархатным голосом:
- Сегодня ночью я имел несчастье прочитать черновик вашей
последней статьи. Вы меня огорчили, молодой человек...
От подобного заявления мысли понеслись у меня в голове этаким
коровьим галопом. "Способность к членораздельной речи
отличает человека от животных (Геродот)...Врешь, собака,статья
отличная...Интересно, кто из нас спятил, я или Остолоп?.."
- Остолоп,- строго спросил я,- кто из нас спятил?
- Ну несомненно, вы! - воскликнул Остолоп,- Ведь
невозможно же в здравом уме и трезвой памяти выдвигать столь
ненаучные тезисы! Вы провели серию смехотворных экспериментов и
на их основании сделали серьезные, но в корне неверные выводы.
("Кажется, спятил все-таки я. Прелестно!")
- Вы утверждаете,- вещал Остолоп, закатывая глаза и
нервно подергивая хвостом,- что в действиях ваших подопытных
отсутствует разумное начало. В качестве доказательства вы
приводите пример с лисой, пытавшейся выкопать нору в стеклянном
ящике. Но ведь тут вы затрагиваете совершенно другой, крайне
интересный и сложный вопрос о поведении высокоразумного (я
нервно икнул) существа в экстремальных, непривычных и
непонятных, а главное - внезапно изменившихся условиях.
Возьмем, к примеру, вас,- Остолоп внимательно посмотрел мне
в глаза. Я снова икнул.
- Вы считаете себя разумным существом. Сейчас вы находитесь
в экстремальной ситуации. И проблесков мысли на вашем лице
что-то не заметно. Скорее наоборот.
"А что, все нормально,- думал я между тем.- Жил, жил
и вдруг свихнулся. Ничего не поделаешь. Бывает."
Я стал смотреть в окно. За окном был забор. На заборе -
плакат: "Летайте самолетами Аэрофлота".
- А знаете, он совершенно прав,- заявил вдруг скворец
Генотип, обитавший в клетке под потолком. Этого тунеядца
Генотипа я вот уже два года безуспешно пытался научить
говорить.- Теория психологической адаптации - проблема
сложнейшая. Ее нужно решать исподволь, осторожно. А вы кидаетесь
как на приступ, оголтело размахивая скальпелем и кусочком
сахара. Нехорошо это, знаете. Ненаучно.
Я все изучал плакат. Весь он был синий, а буквы на нем -
белые. И самолетик нарисован. К дождю, наверное.
- К сожалению, здесь нет моего дядюшки,- продолжал
скворец.- Вот кто мог бы рассказать вам много поучительного
о психологических аспектах затронутой вами проблемы. Но я и сам,
как ученый, не чуждый психологии...
- Летайте самолетами Аэрофлота,- посоветовал я ему.
Некоторое время Генотип думал, склонив голову набок. Затем
полюбопытствовал:
- Зачем?
- Ну и дурак,- я разозлился.- А еще психолог! С
сумасшедшими полагается во всем соглашаться.
- Да, подвели вы нас, молодой человек, подвели,-
забубнил, спускаясь на паутинке к моему лицу, Яков Михайлович
Сиволаптев-Валуа - старый крестовик, живший на люстре.-
Так подвели, что дальше некуда.
- Чем же это я вас-то подвел? - Я уже устал от них.-
Членистоногое, а туда же...
- Чем, чем... Лучшие ученые планеты собрались при его
персоне, чтобы помочь ему, навести на верную мысль и с его
помощью - с вашей, вашей помощью, молодой человек! -
втолковать, наконец, людям, что братьев по разуму надо искать не
во всяких туманностях да галактиках, а у себя под носом! Первые
ваши статьи произвели на нас впечатление, да, и немалое. Они
были умны, толковы, очень толковы. А теперь? Какой стыд, молодой
человек, какой позор!..
- И всё-то ты врешь, восьминогое,- игриво заявил я ему.-
Треплется, как телевизор, а у самого даже рта нету. Брехло на
паутинке...
- Сам дурак,- сварливо ответил Яков Михайлович.-
Тоже мне биолог! А у телевизора рот есть, что ли? На паутинке!
Потому и треплюсь, что на паутинке! И эти вон двое,- он
махнул лапами в сторону кота и скворца,- тоже по моей
паутинке треплются. Потому, что волновод из паутинки сплел,
психодинамической, значит, энергией тебе, дураку, и
телепатируем. Не слыхал никогда о ней, что-ли? Ну, то-то! Слушай
тех, кто поумнее будет, да на ногощупальце мотай. Она,
психодинамическая энергия, всему основа и есть!
- Тут я не могу с вами согласиться, коллега, простите,-
вмешался Остолоп.- Роль психодинамических эмманаций,
конечно, велика, но нельзя же недооценивать и нейронные
процессы!
- Нет, что вы,- затараторил и Генотип (У, предатель!
Тоже двуногое, как-никак, мог бы и раньше как-нибудь намекнуть,
рассказать, подсказать...),- нейронные флюктуации здесь
совершенно не при чем. У меня давно уже возникла одна
гипотеза...
- Послушаем,- кивнул Остолоп.- Нейронная школа
пернатых сделала за последнее время значительные успехи...
Я молча поднялся и вышел на кухню. Некоторое время стоял и
прислушивался к голосам в комнате. Там бубнили что-то о
приматах, спинно-мозговых эквивалентах, рефлекторно-аффекторных
психологических ловушках...
Донесся азартный вопль Якова Михайловича: "А вот возьмем, к
примеру, клопа! Откуда ж у него возьмутся нейронные флюктуации,
ежели мозгов нету? А каков интеллектище!"
Я глубоко вздохнул, задержал дыхание и трижды ударил головой в
стену. И проснулся.
Некоторое время я лежал, вытирая со лба холодный пот. Генотип
дрых в клетке без задних ног. Яков Михайлович Сиволаптев-Валуа
угрюмо кушал комара в своей невообразимо сложной паутине.
Остолоп сосредоточенно следил за мухой, бившейся в оконное
стекло. Все было в порядке. Я встал. Начался обычный будний
день. Ночные кошмары отступили и растаяли вместе с самой ночью.
Жизнь была прекрасна, и, готовя завтрак, я даже стал
насвистывать этакий бравурный мотивчик.
Остолоп, как всегда, сидел на столе и ждал, когда ему нальют
молока. Я придвинул ему - блюдце, себе - чашку и
потянулся за кофейником. Остолоп взглянул на меня мерцающими
глазами и сказал печальным бархатным голосом:
- Сегодня ночью я имел несчастье прочитать черновик вашей
последней статьи. Вы меня огорчили, молодой человек...
Мне трудно судить, какое именно выражение появилось у меня на
лице. Очевидно, не слишком идиотское, потому что Остолоп остался
доволен.
- Я очень рад,- бархатно замурлыкал он.- Вижу, что
ночная подготовка не прошла для вас даром. Ну что ж, коллеги,
приступим к обсуждению статьи?
- Приступим! - чирикнул Генотип.
- Приступим, приступим! - радостно засуетился в паутине
Яков Михайлович.
- Приступим,- вздохнул я.
(C) Федор Чешко, 1996
1