С наступлением потемок Смычков взвалил на плечи футляр с красавицей и
поплелся к даче Бибулова. План у него был такой: сначала он дойдет до
первой избы и обзаведется одеждой, потом пойдет далее...
"Нет худа без добра... - думал он, взбудораживая пыль босыми ногами и
сгибаясь под ношей. - За то теплое участие, которое я принял в судьбе
княжны, Бибулов наверно щедро наградит меня".
- Сударыня, удобно ли вам? - спрашивал он тоном cavalier galant,
приглашающего на кадриль. - Будьте любезны, не церемоньтесь и
располагайтесь в моем футляре, как у себя дома!
Вдруг галантному Смычкову показалось, что впереди его, окутанные
темнотою, идут две человеческие фигуры. Вглядевшись пристальней, он
убедился, что это не оптический обман: фигуры действительно шли и даже
несли в руках какие-то узлы...
"Не воры ли это! - мелькнуло у него в голове. - Они что-то несут.
Вероятно, это наше платье!"
Смычков положил у дороги футляр и погнался за фигурами.
- Стой! - закричал он. - Стой! Держи.
Фигуры оглянулись и, заметив погоню, стали улепетывать... Княжна еще
долго слышала быстрые шаги и крики: "стой!" Наконец все смолкло.
Смычков увлекся погоней, и, вероятно, красавице пришлось бы еще долго
пролежать в поле у дороги, если бы не счастливая игра случая. Случилось,
что в ту пору по той же дороге проходили на дачу Бибулова товарищи
Смычкова, флейта Жучков и кларнет Размахайкин. Споткнувшись о футляр, оба
они удивленно переглянулись и развели руками.
- Контрабас! - сказал Жучков. - Ба, да это контрабас нашего Смычкова!
Но как он сюда попал?
- Вероятно, что-нибудь случилось со Смычковым, - решил Размахайкин. -
Или он напился, или же его ограбили... Во всяком случае, оставлять здесь
контрабас не годится. Возьмем его с собой.
Жучков взвалил себе на спину футляр, и музыканты пошли дальше.
- Черт знает, какая тяжесть! - ворчал всю дорогу флейта. - Ни за что
на свете не согласился бы играть на таком идолище... Уф!
Придя на дачу к князю Бибулову, музыканты положили футляр на мете,
отведенном для оркестра, и пошли к буфету.
В это время на даче уже зажигали люстры и бра. Жених, надворный
советник Лакеич, красивый и симпатичный чиновник ведомства путей
сообщения, стоял посреди залы и, заложив руки в карманы, беседовал с
графом Шкаликовым. Говорили о музыке.
- Я, граф, - говорил Лакеич, - в Неаполе был лично знаком с одним
скрипачом, который творил буквально чудеса. Вы не поверите! На
контрабасе... на обыкновенном контрабасе он выводил такие чертовские
трели, что просто ужас! Штраусовские вальсы играл!
- Полноте, это невозможно... - усумнился граф.
- Уверяю вас! Даже листовскую рапсодию исполнял! Я жил с ним в одном
номере и даже от нечего делать выучился у него играть на контрабасе
рапсодию Листа.
- Рапсодию Листа... Гм!.. вы шутите...
- Не верите? - засмеялся Лакеич. - Так я вам докажу сейчас! Пойдемте
в оркестр.
Жених и граф направились к оркестру. Подойдя к контрабасу, они стали
быстро развязывать ремни... и - о ужас!
Но тут, пока читатель, давший волю своему воображению, рисует исход
музыкального спора, обратимся к Смычкову... Бедный музыкант, не догнавши
воров и вернувшись к тому месту, где он оставил футляр, не увидел
драгоценной ноши. Теряясь в догадках, он несколько раз прошелся взад и
вперед по дороге и, не найдя футляра, решил, что он попал не на ту
дорогу...
"Это ужасно! - думал он, хватая себя за волосы и леденея. - Она
задохнется в футляре! Я убийца!"
До самой полуночи Смычков ходил по дорогам и искал футляр, но под
конец, выбившись из сил, отправился под мостик.
- Поищу на рассвете, - решил он.
Поиски во время рассвета дали тот же результат, и Смычков решил
подождать под мостом ночи...
- Я найду ее! - бормотал он, снимая цилиндр и хватая себя за волосы.
- Хотя бы год искать, но я найду ее!
И теперь еще крестьяне, живущие в описанных местах, рассказывают, что
ночами около мостика можно видеть какого-то голого человека, обросшего
волосами и в цилиндре. Изредка из-под мостика слышится хрипение
контрабаса.
1 2