- Вот, пока - аванс. Приедем - остальные выложу.
Мужчина внимательно пересчитал деньги, сунул их в кармав новеньких
джинсов и повернул ключ зажигания.
Ну, гусь, ну, скотина! Без зазрения совести последние рубли у меня
хапнул, а у самого чемодан тысячами набит. Колымщик, паук, кровосос"... -
растравлял себя Жора, пока машина лавировала по городским улицам, чтобы
выехать на загородное шоссе.
Автомобильная трасса к Мошкову оказалась оживленной. Машины
безостановочно неслись одна за другой, и Жора почти с отчаянием вонял, что
"играть" наганом на такой дороге-гиблое дело. Примерно на полпути
Коробченко увидел сворачивающую вправо проселочную дорогу. Мысль стукнула
внезапно.
- Сверните вон по тому проселку до первой деревни, - попросил Жора. -
Надо тетю прихватить, мамину родную сестру. Я заплачу, честное слово, еще
десятку прибавлю...
Мужчина сбросил газ и вроде бы заколебался. Коробченко для верности
мигом приврал:
- Тетя - героиня соцгруда, денег - куры не клюют. "Волга" у нее своя.
Может, мы тут же расплатимся с вами и махнем до Мошкова на тетиной машине.
Фирмач иронично скривил губы, но все-таки съехал с шоссе на проселок.
Поросшая травой дорога запетляла среди зеленых березовых рощиц. До боли
памятным и родным вдруг повеяло на Жору. Точно по таким вот местам он
совсем еще пацаненком бродил вместе с мамой. Себирал в корзинку лесные
грибы, на солнечных травянистых пригорках объедался переспевшей полевой
клубникой. От этих воспоминаний, будто тугим невидимым шнуром,
беспросветно-дикая тоска мучительно сдавила грудь. "Мама, прости!" - чуть
было не закричал во весь голос Коробченко, но вместо крика, перепуганный
своей слабостью, судорожно стиснул зубы.
Поплутав между рощицами, дорога приподнялась на взгорок. Со взгорка
потянулась к хмурому урочищу. Кругом - насколько видел глаз - не было ни
души. "Вот тут деньги ваши - станут наши", - с ненавистью к лощеному
"фирмачу" подумал Коробченко. Чувствуя охватившую все тело дрожь, тихо
попросил;
- Тормозните, по нужде надо...
Мужчина остановил машину. Не оборачиваясь, усмехнулся:
- Не вздумай, не расплатившись до конца, убежать к тете.
Жора широко распахнул дверцу и вылез из машины. Словно перед прыжком
в омут, глубоко вздохнул, выхватил из-за пояса джинсов спрятанный под
рубахой наган и, подражая Мите-кукольнику, угрожающе процедил:
- Это ты, падла, щас на тот свет побежишь...
Мужчина повернулся к Жоре всем корпусом. Он не успел произнести ни
слова. И никто никогда не узнает, о чем он подумал в последний миг своей
жизни. Коробченко выстрелил ему прямо в сердце...
Выстрел громыхнул так неожиданно, что даже сам убийца долго не мог
сообразить, какую непоправимую трагедию сотворил. Ледяными глазами Жора
уставился на уткнувшегося лицом в чериый "дипломат" мужчину. Из шокового
транса вывела застрекотавшая на опушке леса сорока. Коробченко испуганно
огляделся. Боязливо, как будто опасаясь удара электрического тока, вытащил
из-под головы мужчины заветный чемоданчик. Лихорадочно отщелкнул замки и
ошарашеино сел на траву - вместо толстых пачек денег в чемоданчике белел
сложенный вчетверо листок бумаги. Трясущимися руками Жора развернул
бумажку. Пока не понимая смысла, стал читать расписку какого-то Владимира
Олеговича Милосердова о получении им от Геннадия Митрофановича Зоркальцева
семи тысяч рублей в уплату за какой-то мебельный гарнитур. Когда, наконец,
смысл расписки дошел до сознания, Коробченко встал на ноги и, словно
озлобившийся неврастеник, исступленно привился топтать пустой чемоданчик.
Приступ дикой ярости сливался с отчаянным страхом. Мучительно пересиливая
колотящий озноб, Жора ухватил под мышки безжизненное тело мужчины, елееле
протянул его через дверцу машины и волоком потащил в урочище...
От преднамеренного убийства Жоре достались свои же восемнадцать
рублей, снятый с пальца Зоркальцева перстень, водительское удостоверение
на его имя и сиротливо стоящая на проселочной дороге автомашима "Жигули",
управлять которой Коробченко научился еще в школе. Вдобавок к этому в
машнве лежали темные очки с золотистой оправой, новенькая японская куртка
и фетровая шляпа. Куртку, правда, низкорослому Жоре можно было носить лишь
с подогнутыми рукавами, но шляпа пришлась по голове.
Усаживаясь за руль "Жигулей", Коробченко думал только об одном:
поскорее и подальше умчаться от места преступления. Через несколько минут
надсадной езды он вдруг сообразил, что с окровавленным сиденьем можно
"припухнуть" на первом же милиционере, и без всякой жалости с ходу загнал
автомашину в урочище. Выбравшись из чащи, решил идти по проселочной
дороге, куда она приведет. На закате солнца дорога привела Жору к
указательному щиту с названием райцентра, где жил Шурик Ахмеров.
Раздумывая, стоит ли встречаться с Шуриком. Жора вытащил изза пояса
натерший живот наган. В барабане осталось пять патронов. "Четыре - ментам,
если станут задерживать, пятый - себе", - мрачно решил Коробченко. Выхода
не было. Жора сорвал со стриженой головы пляжную кепочку и со злостью
швырнул ее в кусты. В шляпе и в темных очках он казался себе совсем не
похожим на преступника. Хотел надеть куртку, но вечер был душным. Жора
сунул наган в карман куртки, перекинул ее через плечо и зашагал дальше.
Едва переставляя от усталости ноги, Коробченко наугад брел по
малолюдному райцентру. Неожиданно вышел к большому деревянному мосту через
речку. У Дома культуры, среди высоких тополей, во всю мощь гремела музыка,
а на берегу одинокий старикашка в длинных, до колен, черных трусах
окатывал водой из ведерка, новенькую вишневую "Ладу ".
У Коробченко от жажды пересохло горло. На подгибающихся ногах он
спустился с примостовой насыпи через тальниковые кусты к воде. Пил
пригоршнями, всхлипывая. Напившись, ополоснул соленое от пота лицо и,
тяжело дыша, сел прямо на песок у самой воды. Сильно хотелось курить, но
курева не было. Жора без всякой надежды пошарил по карманам куртки.
Заметив на рукаве бурое; пятно, стал оттирать его. В это время к берегу
подошел с мылом и мочалкой старик, закончивший мытье "Лады". Коробченко
показалось, что он где-то встречался с этим стариком, однако желание
закурить пересилило мелькнувшую было осторожность.
- Дедок, не угостишь куревом? - обратился к старику Жора.
Тот вроде с удивлением прищурил глаза. Подтянув сползающие с
выпуклого животика трусы, улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Мужчина внимательно пересчитал деньги, сунул их в кармав новеньких
джинсов и повернул ключ зажигания.
Ну, гусь, ну, скотина! Без зазрения совести последние рубли у меня
хапнул, а у самого чемодан тысячами набит. Колымщик, паук, кровосос"... -
растравлял себя Жора, пока машина лавировала по городским улицам, чтобы
выехать на загородное шоссе.
Автомобильная трасса к Мошкову оказалась оживленной. Машины
безостановочно неслись одна за другой, и Жора почти с отчаянием вонял, что
"играть" наганом на такой дороге-гиблое дело. Примерно на полпути
Коробченко увидел сворачивающую вправо проселочную дорогу. Мысль стукнула
внезапно.
- Сверните вон по тому проселку до первой деревни, - попросил Жора. -
Надо тетю прихватить, мамину родную сестру. Я заплачу, честное слово, еще
десятку прибавлю...
Мужчина сбросил газ и вроде бы заколебался. Коробченко для верности
мигом приврал:
- Тетя - героиня соцгруда, денег - куры не клюют. "Волга" у нее своя.
Может, мы тут же расплатимся с вами и махнем до Мошкова на тетиной машине.
Фирмач иронично скривил губы, но все-таки съехал с шоссе на проселок.
Поросшая травой дорога запетляла среди зеленых березовых рощиц. До боли
памятным и родным вдруг повеяло на Жору. Точно по таким вот местам он
совсем еще пацаненком бродил вместе с мамой. Себирал в корзинку лесные
грибы, на солнечных травянистых пригорках объедался переспевшей полевой
клубникой. От этих воспоминаний, будто тугим невидимым шнуром,
беспросветно-дикая тоска мучительно сдавила грудь. "Мама, прости!" - чуть
было не закричал во весь голос Коробченко, но вместо крика, перепуганный
своей слабостью, судорожно стиснул зубы.
Поплутав между рощицами, дорога приподнялась на взгорок. Со взгорка
потянулась к хмурому урочищу. Кругом - насколько видел глаз - не было ни
души. "Вот тут деньги ваши - станут наши", - с ненавистью к лощеному
"фирмачу" подумал Коробченко. Чувствуя охватившую все тело дрожь, тихо
попросил;
- Тормозните, по нужде надо...
Мужчина остановил машину. Не оборачиваясь, усмехнулся:
- Не вздумай, не расплатившись до конца, убежать к тете.
Жора широко распахнул дверцу и вылез из машины. Словно перед прыжком
в омут, глубоко вздохнул, выхватил из-за пояса джинсов спрятанный под
рубахой наган и, подражая Мите-кукольнику, угрожающе процедил:
- Это ты, падла, щас на тот свет побежишь...
Мужчина повернулся к Жоре всем корпусом. Он не успел произнести ни
слова. И никто никогда не узнает, о чем он подумал в последний миг своей
жизни. Коробченко выстрелил ему прямо в сердце...
Выстрел громыхнул так неожиданно, что даже сам убийца долго не мог
сообразить, какую непоправимую трагедию сотворил. Ледяными глазами Жора
уставился на уткнувшегося лицом в чериый "дипломат" мужчину. Из шокового
транса вывела застрекотавшая на опушке леса сорока. Коробченко испуганно
огляделся. Боязливо, как будто опасаясь удара электрического тока, вытащил
из-под головы мужчины заветный чемоданчик. Лихорадочно отщелкнул замки и
ошарашеино сел на траву - вместо толстых пачек денег в чемоданчике белел
сложенный вчетверо листок бумаги. Трясущимися руками Жора развернул
бумажку. Пока не понимая смысла, стал читать расписку какого-то Владимира
Олеговича Милосердова о получении им от Геннадия Митрофановича Зоркальцева
семи тысяч рублей в уплату за какой-то мебельный гарнитур. Когда, наконец,
смысл расписки дошел до сознания, Коробченко встал на ноги и, словно
озлобившийся неврастеник, исступленно привился топтать пустой чемоданчик.
Приступ дикой ярости сливался с отчаянным страхом. Мучительно пересиливая
колотящий озноб, Жора ухватил под мышки безжизненное тело мужчины, елееле
протянул его через дверцу машины и волоком потащил в урочище...
От преднамеренного убийства Жоре достались свои же восемнадцать
рублей, снятый с пальца Зоркальцева перстень, водительское удостоверение
на его имя и сиротливо стоящая на проселочной дороге автомашима "Жигули",
управлять которой Коробченко научился еще в школе. Вдобавок к этому в
машнве лежали темные очки с золотистой оправой, новенькая японская куртка
и фетровая шляпа. Куртку, правда, низкорослому Жоре можно было носить лишь
с подогнутыми рукавами, но шляпа пришлась по голове.
Усаживаясь за руль "Жигулей", Коробченко думал только об одном:
поскорее и подальше умчаться от места преступления. Через несколько минут
надсадной езды он вдруг сообразил, что с окровавленным сиденьем можно
"припухнуть" на первом же милиционере, и без всякой жалости с ходу загнал
автомашину в урочище. Выбравшись из чащи, решил идти по проселочной
дороге, куда она приведет. На закате солнца дорога привела Жору к
указательному щиту с названием райцентра, где жил Шурик Ахмеров.
Раздумывая, стоит ли встречаться с Шуриком. Жора вытащил изза пояса
натерший живот наган. В барабане осталось пять патронов. "Четыре - ментам,
если станут задерживать, пятый - себе", - мрачно решил Коробченко. Выхода
не было. Жора сорвал со стриженой головы пляжную кепочку и со злостью
швырнул ее в кусты. В шляпе и в темных очках он казался себе совсем не
похожим на преступника. Хотел надеть куртку, но вечер был душным. Жора
сунул наган в карман куртки, перекинул ее через плечо и зашагал дальше.
Едва переставляя от усталости ноги, Коробченко наугад брел по
малолюдному райцентру. Неожиданно вышел к большому деревянному мосту через
речку. У Дома культуры, среди высоких тополей, во всю мощь гремела музыка,
а на берегу одинокий старикашка в длинных, до колен, черных трусах
окатывал водой из ведерка, новенькую вишневую "Ладу ".
У Коробченко от жажды пересохло горло. На подгибающихся ногах он
спустился с примостовой насыпи через тальниковые кусты к воде. Пил
пригоршнями, всхлипывая. Напившись, ополоснул соленое от пота лицо и,
тяжело дыша, сел прямо на песок у самой воды. Сильно хотелось курить, но
курева не было. Жора без всякой надежды пошарил по карманам куртки.
Заметив на рукаве бурое; пятно, стал оттирать его. В это время к берегу
подошел с мылом и мочалкой старик, закончивший мытье "Лады". Коробченко
показалось, что он где-то встречался с этим стариком, однако желание
закурить пересилило мелькнувшую было осторожность.
- Дедок, не угостишь куревом? - обратился к старику Жора.
Тот вроде с удивлением прищурил глаза. Подтянув сползающие с
выпуклого животика трусы, улыбнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34