И все же… Укоренившиеся в каких-то потайных клетках организма детские мечты нет-нет да отзывались в редакторе тихой грустью. Хоть бы что-нибудь из космоса… пусть даже самое незначительное.
Очнувшись от своих невесёлых мыслей, редактор услышал, что консультант по науке и технике продолжает его собственные рассуждения, продолжает с жаром и энтузиазмом.
— Представляете? Полнейший переворот в экономике и политике! Производительность труда поднимается до небывалых высот! Государственный строй наконец стабилизируется…
— А какой строй? — перебил его фоторепортёр, слушавший раскрыв рот.
— Какой надо! — твёрдо заявил научный консультант. — И огромный технический прогресс! Просто прыжок!
— А потери? Забыл? — ехидно поинтересовался сатирик, не сумев, однако, скрыть надежды, прозвучавшей в его саркастическом вопросе.
— Какие ещё потери? — не понял его консультант.
— Как это какие? Ведь паника поднимется неимоверная.
Тут в дискуссию вмешался редактор.
— Никакой паники быть не может! — веско заявил он. — Люди — существа разумные, они поймут, что к чему, к тому же пришельцы несут им только добро.
Сатирику очень не хотелось расставаться с чудесной картиной хаоса и паники, охватившей землян. На созданную его воображением картину, безусловно, повлияли яйца вкрутую, которыми он питался последние недели, ибо во вселенском хаосе превалировали разрушенные курятники, одичавшие куры и горы разбитых яиц, которые уже никто и никогда не сварит вкрутую. Затем промелькнули страшные картины разрушенного Дворца культуры и превращённой в развалины площади Парадов. А вот разваливаются на куски многочисленные ненавистные учреждения, из них выбегают вне себя от ужаса сильные мира сего… Нет, такими мечтами сатирик с коллегами делиться не собирался, но глаза его засияли подозрительным блеском.
— Интересно, каких людей ты имеешь в виду? — спросил он редактора. — Научных работников или самых простых людей?
— Ну, не совсем простых, — ответил редактор, соскребывая с клавиши «» своей машинки засохший кусочек куриного желтка . — Пусть не столица, но и не совсем глухая деревня. Нечто среднее.
— Пусть среднее. И там возникнет паника и всеобщий ужас.
— А вот и нет! Наоборот, я считаю, главной реакцией людей будет любопытство. Да вы сами подумайте. Приземляется что-то этакое, непонятное, из него выходят какие-то такие, немного похожие на людей, но очень немного…
— Сдаётся мне, ещё не было случая, чтобы кто-то вышел, — задумчиво заметил фоторепортёр.
— А случаи, чтобы нечто приземлялось, тебе известны? — опять язвительно поинтересовался сатирик.
Очень не хотелось фоторепортёру быть заподозренным в легковерной недалёкости, поэтому он с лёгкой усмешкой пояснил:
— Да вроде бы у одного типа сидело нечто такое в саду и оставило после себя круг примятой травы. Ясное дело, сидело ночью и едва маячило.
— У нас сидело?
— Нет, в Штатах. У нас не найдётся садиков подходящих размеров. Так этот тип схватил фотоаппарат и щёлкнул. Я сам видел снимок в одном журнале. Луна светит, но как сквозь мглу. Нечёткий снимок. Изображение нечёткое. Если напустить немного дыму, запросто можно такое подстроить. Или через специальный фильтр…
— Но я имею в виду совершенно конкретную вещь, — стоял на своём редактор. — И не в лунном свете, а в белый день. Никакой мглы, никакого дыма! Прилетает некий объект, может быть тарелка, все равно, приземляется, все его видят отчётливо, никаких мистификаций, никакого обмана. Из летающего объекта выходят такие… люди не люди, но на людей немного похожие…
— А почему ты предполагаешь, что похожие на людей? — перебил редактора консультант, слушавший начальство со все возрастающим интересом.
— Если мы исходим из того, что в другой солнечной системе существует похожая на нашу Землю планета, логично предположить наличие на ней сходных с нашими условий существования, — веско заметил сатирик. — Следовательно, там должны обитать существа, похожие на людей. Лично я ни в какую мыслящую плазму не верю. Пусть эта плазма мыслит себе до посинения, что из того? Сами подумайте, что она может предпринять? Какой толк ей из мышления?
— Да ты что! Ещё какой толк. Подумает, подумает и образует в себе клетки. А может, поделится на клетки. Выпустит из себя какие-нибудь щупальца, и они что-нибудь скомбинируют. Не спрашивай, что именно, я ведь не плазма, откуда мне знать?
— А я и не собираюсь сравнивать тебя с плазмой, наверняка ты ещё не достиг таких, как она, высот мышления…
— Вот ещё, не хватало мне конкурировать с какой-то плазмой! Не собираюсь в неё воплощаться, чтобы понять, что она может выкинуть. Наверняка у таких, из густой слизи, ни с чем не сообразуемые ощущения и потребности. Мы ведь даже представить не можем, как такие существа общаются. Может, с помощью тех самых щупалец, а может, издают какие-нибудь звуки. Например, «плюм». Или «мласк!».
Бесформенные расплывчатые существа, которые общаются между собой с помощью таких идиотских «плюм» и «мласк», настолько не понравились никому из присутствующих, что вопрос был решён однозначно. Долой плазму! Даже на лице автора проекта, научного консультанта, появилось брезгливое выражение. Нет, плазма — это не предмет их мечтаний!
— На ногах человек стал ходить для того, чтобы руки освободить, — напомнил коллегам фоторепортёр. — Значит, они ему для чего-то понадобились. Вот и эта самая плазма непременно должна была развить у себя какие-нибудь хваталки, возможно щупальца…
Сатирик сатирически заметил:
— В таком случае эти существа уже давно приземлились у нас и расселились по морям и океанам всей Земли, в основном тёплым. Мы дали им оскорбительное название спрутов или осьминогов. Правда, результаты их умственных усилий до сих пор как-то незаметны.
— Может, потому, что у нас приземлилась какая-то на редкость глупая плазма…
Редактору надоело выслушивать издевательские рассуждения коллег, и он раздражённо крикнул:
— Да отвяжитесь вы от этой плазмы! И дайте же мне сказать! Разболтались, слова вставить не могу.
— Ладно, говори, — позволил сатирик. — Мне самому эта плазма поперёк горла встала.
Все замолчали, ожидая выступления начальства, которое любило время от времени закатывать продолжительные речи. Редактор сосредоточился и набрал воздуха в лёгкие, как певец, собиравшийся исполнить особенно трудный фрагмент ответственной оперной партии.
И начал:
— Прилетает, значит, из космического пространства нечто такое, приземляется, из него выходят человекоподобные существа. И что?
Коллеги настроились на продолжительную речь, но, похоже, на этом она и закончилась. Редактор оборвал фразу, поставив в её конце большой вопросительный знак, и вопросительно уставился на коллег, уделяя особое внимание сатирику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69