Пес доверчиво положил морду на колени. Так они и сидели, молча глядя каждый на свой огонь - человек и собака.
24
- Спишь ли? -спросила мать, проскрипев студенческим диванчиком.
- Нет, - ответил Андрей и тоже скрипнул.
- Плохо, наверное, тут одному спать.
- Почему?
- Потолки чудные, лежишь, как в гробу.
- Ну, мама, ты скажешь.
- Слушай, Умка, я весь день рассматривала ту картину у тебя над кроватью, и никак не пойму...
- Это аллегория, из Апокалипсиса, конечно, Иоанн не ел библию, а только в переносном смысле, читал как бы.
- Нет, про Откровение я знаю, как же не ел, ел, конечно, ему даже внутри горько стало. Я про падение Икаруса. Я все искала, где там автобус, да так и не нашла.
Андрей глухо булькнул в одеяло.
- Ну ты что, Икарус по-русски Икар, это человек был такой, а у него был отец Дедал, - Андрей замолчал.
- И что, откуда он упал?
- С неба. Ему отец птичьи перья склеил воском, а когда солнце пригрело, крылья расплавились, он и упал. И оказалось, что в целом огромном мире от его подвига ничего не изменилось, и никто его не оценил.
- А это понятно, дерзнул, значит, при свете дня, как ты. А что ж отец-то не уберег?
- Отец улетел ночью.
Андрей смотрел как расплывается в окне спина Михаила Васильевича.
- Плачешь, что ли? - спросила мать, - Ну, прости меня, бестолковую женщину. Отца вспомнил. Не суди его, ему, наверное, тоже не сладко одному там.
- Да, почему одному? У него семья, дети, наверное.
- Неизвестно, ты же у него один, и без тебя у него в душе пустое место, а жить с такой бедой в душе очень не сладко. Ты бы ему написал, что ли, ему уж сколько лет, наверное, вспоминает тебя, да считает недостойным. Он ведь тоже здесь на Ленинский горах учился, значит, есть о чем и поговорить, не то что со мной. Ведь он здесь тоже пострадал, только от власти, - мать остановилась будто припоминая и добавила не своим голосом:
- За свободу человеческого духа. Ну, да я тебе рассказывала...
Слушай, а вдруг он тоже здесь жил?
- Может быть, - поежился Андрей
- А ты поищи его, он же здесь в Москве живет, хочешь вместе поищем, ведь не иголка, а человек?
- Нет, - коротко ответил Андрей и взглянул на дверь.
Там кто-то стоял. То есть он точно видел неясные контуры человека, на полупрозрачном стекле. В прихожей было темно, и человек, подобно луне, светился отраженным светом. Силуэт, разбитый на три квадрата, медленно покачивался. Андрей встал.
- Ты чего, - спросила мать.
- В туалет, - успокоил Андрей. Он подошел к двери и замер точно напротив головы силуэта. Потом резко открыл дверь.
- Серега! - сбитым дыханием шепнул Андрей.
- Кто там у тебя? - высохшим голосом спросил полуночник.
- Мама, - пояснил Андрей и вытолкнул товарища в коридор.
Они пошли к окну, выходящему на смотровую площадку.
- Как рука? - спросил Андрей.
- Хреново, оторвал бы, так зудит.
- Чешется?
- Если бы, жжет и тянет как-то изнутри. И в голове зудит, как будто файл застрял и не пропихивается, спать не могу.
- Надо было в поликлинику, завтра обязательно сходи.
- Да ты что, как я это покажу?
- Скажешь, татуировку делал. Сейчас модно.
Со стороны лифтового холла послышался частый цокот. Появилась Ленка Гаврина:
- Вы чего, мужики, в одних трусах? Релаксируете?
- Ага, релаксируем, - они оба скривились.
- Ну, привет, - Ленка хмыкнула и скрылась в своем блоке.
- Слушай, - предложил Андрей, - Давай еще посмотрим.
- Я боюсь.
- Ладно, ты отвернись, а я сам посмотрю, а потом замотаю обратно.
Повязка против ожидания снялась легко, как будто совсем не присохла.
Андрей поглядел, потом наскоро замотал обратно и побежал в лифтовый холл. Серега стал зеленый, и так и стоял, боясь шелохнуться, пока тот не вернулся.
25
Сначала из кабинета выскочил Воропаев, а потом уж появилось его неповоротливое тело. Да уж, такой впросак, да еще прямо при нем, черт побери. Душа его уже минут как десять летела по Владимирке, с привинченным над крышей багажником, в котором тряслись два рулона рубероида, связанные общей мечтой - развалится бы поскорее под открытым чистым небом и смотреть, как птицы обгоняют облака. А может махнула в Суздаль, в край нетронутых двадцатым веком колокольных перезвонов, или просто на диван, достать книгу, включить телевизор и глядеть, как по дому ходит его милая женушка с хитрым планом насчет воропаевского ужина.
- Кого ж ты привел, товарищ майор Воропаев? Ты хоть газеты читаешь?
Ты вообще в какой стране живешь? И даже не мечтай, в отпуск, в глушь, на сеновалы.... нельзя же так перенапрягаться, нам только с прессой скандала не хватало, ты погляди чего в Белоруссии делается, твою мать. Они ж там государственную границу нарушили, а весь цивилизованный мир на ушах, а тут у человека алиби, его вся страна видела на прессконференции у президента, пока твоему битюгу голову долбили, и, кстати, Кусакин убийцу-то нашел, то есть пока до суда, подозреваемого, свой же браток, бабу они не поделили, ну, а с этой электричкой, сказали же тебе, отдыхал человек, совпадение, понимаешь, если мы будем всех задерживать, знаешь, что будет? Знаешь, вот именно, давай, забирай свою аргументацию и катись отдыхать, ты когда на даче был последний раз? Ну! Заодно и мой участок посмотришь, давай, давай, видишь, человеку некогда. И Зарукова не тормоши почем зря, он теперь под началом Кусакина...
Так и летел, не разбирая московских пробок, пока не нагнал свою душу на Тверском бульваре. С одной стороны на него, скрестив руки, внимательно смотрел Александр Сергеевич, а с другой из-под насупленных бровей строго следил Лев Николаевич. Не случайно в этом месте стоял инженерный институт по человеческим душам. То есть сначала, когда он, блуждая по коридору, попал в курилку Литературного Института, ему показалось, что он ошибся дверью, как ошибся однажды в Париже на Монмартре.
В углу у плевательницы стояли три аккуратных девчушки и громко матерились. Воропаев даже остановился, и пару раз кашлянул, мол, девушки, разрешите интеллигентному человеку приблизиться. Одна, правда, обернулась, поглядела на него будущим писательским взглядом, и со словами е... вашу мать, затушила окурок и смачно сплюнула на пол дирол без сахара. Ее подружка, с хорошим простым лицом, все допытывалась:
- В чем, ... фабула ... нет, я понимаю ... тот ... этого старого ...
с размаху .... пестиком по ... но какого ... он в ... Чермашню ... ?
Воропаеву даже показалось, наверное, под напором последних событий, что девушки чего-то репетируют, что-то из классики, правда он никак не мог вспомнить из какого именно произведения сия чудная риторика.
Но потом к ним подошел красивый молодой человек, и сказал в точности то же самое слово, что и девушка с диролом, правда, прибавил к тому, что надо бы идти на семинар по средневековой германской мистике, и еще такое прибавил, что даже у Воропаева покраснели уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45