Дважды они пробовали сократить свой
трудный путь по крутым пустынным горам, не взбираясь на них, а идя в
обход. И дважды возвращались назад, так как в конце тропа совсем исчезала,
прячась в отвалах камня. Пока, тяжело отдуваясь, они стояли на потемневшем
склоне обвалившегося сланца, Руди рассматривал верхнюю часть тропы,
пытаясь определить возможность сократить эту чертову тропу на несколько
миль. А она, насмехаясь над ними, убегала на юг через ледники, слабо
мерцавшие на фоне холодного неба.
Ингольд стоял, неподвижно застыв, напоминая собой статую с устало
опущенной головой и посохом в руках. Только крепко сжатый рот и злой блеск
в глазах выдавали его.
Откуда-то до Руди донеслись сердитый посвист гремучей змеи и
завывание ветра. А во всем остальном мир казался таким спокойным и
пустынным, как было давным-давно, когда солнце впервые своими лучами
согрело мир.
Чародей повернулся и без единого слова начал спускаться по тропе
назад.
К вечеру они оказались в глубокой, узкой долине, густо заросшей
деревьями, в самом низу которой виднелось черное пятно маслянистой воды.
- Это место мне совсем неизвестно, - спокойно сказал Ингольд,
внимательно разглядывая стену переплетенных между собой деревьев,
старавшихся укрыть тропу. - Я думаю, что лес гораздо больше, чем нам
кажется. Ты ничего не замечаешь? Что-то морочит нас. Я думаю, до
наступления ночи мы не успеем пересечь эту долину.
Наверное, в тысячный раз Руди оглянулся назад. Запахи леса стали ему
отвратительны, но еще большее омерзение он испытывал к воде. С ее
маслянистой темной поверхности заструился противный липкий туман.
- Да-а, - произнес он задумчиво. - Лучше попытаться побыстрее перейти
долину, чем провести ночь у этой воды.
- Я тоже так думаю, - Ингольд покрепче перехватил уздечку ослика и,
бормоча заклинания, ускорил шаг.
Черный лес как будто притаился, поджидая добычу. Деревья росли очень
плотно друг к другу. Просветов между ними практически не было, везде глаз
натыкался на глянцевую листву остролиста, темного плюща и дикого
винограда, пытающегося уцепить путников за ноги, за одежду, за волосы.
Туман из долины мягкой кошачьей поступью, казалось, преследовал их. В лесу
сгущалась темнота. Теперь Руди и Ингольд объединили свою энергию, стараясь
обезопасить себя. Руди чувствовал, что чья-то злобная магия превращает это
место в мрачное логово дьявола. Дважды они теряли тропу, и тогда казалось,
что деревья движутся сами собой.
- Ну и надоело же мне все это, - прошипел Руди, пытаясь вот уже в
четвертый раз освободить вьюки Че от куманики маленьким топориком. Ослик
мелко дрожал от испуга, в глазах затаились ужас и страдание. - Надо
возвращаться... Или идти вокруг... Нам никогда не пройти здесь...
- Опять ты со своим "никогда"! - упрекнул его Ингольд. Однако в
сгущающейся темноте лицо старика было напряженным и сосредоточенным.
Освободив ослика, они прошли еще несколько шагов вперед и оглянулись:
тропа за ними исчезла.
Руди выругался. Ингольд устало вздохнул и, закрыв глава, погрузился в
медитацию. Через минуту лицо Ингольда нахмурилось, и послышалось тяжелее
дыхание.
Тьма пыталась поймать путников в свои сети. От бесконечного шелеста
листьев и шорохов вокруг них беспокойство Руди нарастало. В деревьях
что-то засвистело. "Как сигнал", - подумал Руди.
Наконец напряженные плечи Ингольда ослабли, и его глаза открылись:
- В дни моей юности здесь был заколдованный лес, но не такой, как
этот. К несчастью, лес разросся и заполонил всю долину от края до края. И
горы по бокам долины высокие. Если мы пойдем с такой скоростью дальше, мы
попадем в ловушку. Если это должно случиться, так пусть это будет днем.
Путешественники развернулись и пошли назад. Тропа, по которой они шли
по лесу, начала исчезать перед ними. Руди пробормотал несколько проклятий
в адрес Лохиро и его компании. Ингольд шел первым, Руди начал настойчиво
повторять очистительные заклятия. Ему казалось, что из леса не легче
выйти, чем войти в него. Когда они добрались до опушки леса, уже совсем
стемнело. Лагерем стали у водопада, и Ингольд очертил вокруг стоянки
двойной защитный круг.
С тех пор, как Руди удалось впервые вызвать видение Альды, прошло
великое множество дней и ночей. Но Ингольд все еще не возвращал ему
кристалл и продолжал изучать мерцание его граней. Измученный телом и
духом, Руди наблюдал за стариком, следя за выражением его голубых
ястребиных глаз. Собственные его видения, которые были в Убежище, опять
вернулись к нему - яркие синие глаза, большие и холодные, как небо,
казалось, смотрели прямо в него. Это видение преследовало его даже этой
ночью, во время беспокойных снов.
Во сне ему приснились кости - кости, лежащие на чем-то темном, хотя,
когда он спал, он мог видеть в темноте; слабо мерцавший магический свет
коснулся изгибов черепа, ребер и костей таза, лежащих на сухом, коричневом
мхе. Вокруг Руди горели красные бусинки глаз помойных крыс. С
деформированного черепа на него пучеглазо уставилась громадная жаба. В
отсвете волшебного кристалла можно было видеть еще несколько раздувающихся
жаб, копошащихся в костях. Руди застонал. Пытаясь избавиться от
отвратительного видения, он отвернулся. Но напрасно. Куда бы он ни
посмотрел теперь, мерзкое зрелище разворачивалось во тьме на многие мили
вокруг разлагающегося болота. Из грязи, похожие на призрачные деревья,
вырастали сталагмиты, вокруг них водоворотом кружили красные глаза. Руди
слышал назойливое царапанье крадущихся лап, от которых сухой коричневый
мох превращался в серую пыль там, где не было этой ужасающей сырости. Руди
опять застонал, совсем измученный и больной тяжелыми видениями. В это
время, однако, послышался крик мужчины, наклонившегося над входом в
пещеру. Лица его не было видно, но Руди узнал его - он узнал бы его везде
и всегда. Волшебный свет проявил белые волосы и желтую полоску кожи,
видимой между рукавицей и рукавом. Потом наступило молчание, нарушаемое
только царапаньем миллионов крошечных лап, скребущихся по мху и костям...
среди листьев!
Покрытый холодным потом, Руди вскочил на ноги от отчаянного рева Че.
Ослик дико дергался на привязи, уши прижаты, глаза безумные. За осликом
Руди заметил Ингольда, стоявшего на черте магического круга. А дальше за
деревьями колыхалось море красных глаз!
- Святой Боже! - Руди схватил свой посох.
Не поворачивая головы, Ингольд сказал мягко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
трудный путь по крутым пустынным горам, не взбираясь на них, а идя в
обход. И дважды возвращались назад, так как в конце тропа совсем исчезала,
прячась в отвалах камня. Пока, тяжело отдуваясь, они стояли на потемневшем
склоне обвалившегося сланца, Руди рассматривал верхнюю часть тропы,
пытаясь определить возможность сократить эту чертову тропу на несколько
миль. А она, насмехаясь над ними, убегала на юг через ледники, слабо
мерцавшие на фоне холодного неба.
Ингольд стоял, неподвижно застыв, напоминая собой статую с устало
опущенной головой и посохом в руках. Только крепко сжатый рот и злой блеск
в глазах выдавали его.
Откуда-то до Руди донеслись сердитый посвист гремучей змеи и
завывание ветра. А во всем остальном мир казался таким спокойным и
пустынным, как было давным-давно, когда солнце впервые своими лучами
согрело мир.
Чародей повернулся и без единого слова начал спускаться по тропе
назад.
К вечеру они оказались в глубокой, узкой долине, густо заросшей
деревьями, в самом низу которой виднелось черное пятно маслянистой воды.
- Это место мне совсем неизвестно, - спокойно сказал Ингольд,
внимательно разглядывая стену переплетенных между собой деревьев,
старавшихся укрыть тропу. - Я думаю, что лес гораздо больше, чем нам
кажется. Ты ничего не замечаешь? Что-то морочит нас. Я думаю, до
наступления ночи мы не успеем пересечь эту долину.
Наверное, в тысячный раз Руди оглянулся назад. Запахи леса стали ему
отвратительны, но еще большее омерзение он испытывал к воде. С ее
маслянистой темной поверхности заструился противный липкий туман.
- Да-а, - произнес он задумчиво. - Лучше попытаться побыстрее перейти
долину, чем провести ночь у этой воды.
- Я тоже так думаю, - Ингольд покрепче перехватил уздечку ослика и,
бормоча заклинания, ускорил шаг.
Черный лес как будто притаился, поджидая добычу. Деревья росли очень
плотно друг к другу. Просветов между ними практически не было, везде глаз
натыкался на глянцевую листву остролиста, темного плюща и дикого
винограда, пытающегося уцепить путников за ноги, за одежду, за волосы.
Туман из долины мягкой кошачьей поступью, казалось, преследовал их. В лесу
сгущалась темнота. Теперь Руди и Ингольд объединили свою энергию, стараясь
обезопасить себя. Руди чувствовал, что чья-то злобная магия превращает это
место в мрачное логово дьявола. Дважды они теряли тропу, и тогда казалось,
что деревья движутся сами собой.
- Ну и надоело же мне все это, - прошипел Руди, пытаясь вот уже в
четвертый раз освободить вьюки Че от куманики маленьким топориком. Ослик
мелко дрожал от испуга, в глазах затаились ужас и страдание. - Надо
возвращаться... Или идти вокруг... Нам никогда не пройти здесь...
- Опять ты со своим "никогда"! - упрекнул его Ингольд. Однако в
сгущающейся темноте лицо старика было напряженным и сосредоточенным.
Освободив ослика, они прошли еще несколько шагов вперед и оглянулись:
тропа за ними исчезла.
Руди выругался. Ингольд устало вздохнул и, закрыв глава, погрузился в
медитацию. Через минуту лицо Ингольда нахмурилось, и послышалось тяжелее
дыхание.
Тьма пыталась поймать путников в свои сети. От бесконечного шелеста
листьев и шорохов вокруг них беспокойство Руди нарастало. В деревьях
что-то засвистело. "Как сигнал", - подумал Руди.
Наконец напряженные плечи Ингольда ослабли, и его глаза открылись:
- В дни моей юности здесь был заколдованный лес, но не такой, как
этот. К несчастью, лес разросся и заполонил всю долину от края до края. И
горы по бокам долины высокие. Если мы пойдем с такой скоростью дальше, мы
попадем в ловушку. Если это должно случиться, так пусть это будет днем.
Путешественники развернулись и пошли назад. Тропа, по которой они шли
по лесу, начала исчезать перед ними. Руди пробормотал несколько проклятий
в адрес Лохиро и его компании. Ингольд шел первым, Руди начал настойчиво
повторять очистительные заклятия. Ему казалось, что из леса не легче
выйти, чем войти в него. Когда они добрались до опушки леса, уже совсем
стемнело. Лагерем стали у водопада, и Ингольд очертил вокруг стоянки
двойной защитный круг.
С тех пор, как Руди удалось впервые вызвать видение Альды, прошло
великое множество дней и ночей. Но Ингольд все еще не возвращал ему
кристалл и продолжал изучать мерцание его граней. Измученный телом и
духом, Руди наблюдал за стариком, следя за выражением его голубых
ястребиных глаз. Собственные его видения, которые были в Убежище, опять
вернулись к нему - яркие синие глаза, большие и холодные, как небо,
казалось, смотрели прямо в него. Это видение преследовало его даже этой
ночью, во время беспокойных снов.
Во сне ему приснились кости - кости, лежащие на чем-то темном, хотя,
когда он спал, он мог видеть в темноте; слабо мерцавший магический свет
коснулся изгибов черепа, ребер и костей таза, лежащих на сухом, коричневом
мхе. Вокруг Руди горели красные бусинки глаз помойных крыс. С
деформированного черепа на него пучеглазо уставилась громадная жаба. В
отсвете волшебного кристалла можно было видеть еще несколько раздувающихся
жаб, копошащихся в костях. Руди застонал. Пытаясь избавиться от
отвратительного видения, он отвернулся. Но напрасно. Куда бы он ни
посмотрел теперь, мерзкое зрелище разворачивалось во тьме на многие мили
вокруг разлагающегося болота. Из грязи, похожие на призрачные деревья,
вырастали сталагмиты, вокруг них водоворотом кружили красные глаза. Руди
слышал назойливое царапанье крадущихся лап, от которых сухой коричневый
мох превращался в серую пыль там, где не было этой ужасающей сырости. Руди
опять застонал, совсем измученный и больной тяжелыми видениями. В это
время, однако, послышался крик мужчины, наклонившегося над входом в
пещеру. Лица его не было видно, но Руди узнал его - он узнал бы его везде
и всегда. Волшебный свет проявил белые волосы и желтую полоску кожи,
видимой между рукавицей и рукавом. Потом наступило молчание, нарушаемое
только царапаньем миллионов крошечных лап, скребущихся по мху и костям...
среди листьев!
Покрытый холодным потом, Руди вскочил на ноги от отчаянного рева Че.
Ослик дико дергался на привязи, уши прижаты, глаза безумные. За осликом
Руди заметил Ингольда, стоявшего на черте магического круга. А дальше за
деревьями колыхалось море красных глаз!
- Святой Боже! - Руди схватил свой посох.
Не поворачивая головы, Ингольд сказал мягко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86