Увядшие розы
Тридцать два шестиклассника начальной школы Холмса
выстроились вдоль барьерчика, предохраняющего стекло Комнаты
Горилл от следов пальцев. Двое поедали прихваченные с собой
ленчи. Шестнадцать что-то вынули из своих сумочек с ленчем и
выбросили вместо того, чтобы съесть. Их учителю было все
равно. Пятеро перешептывались, глядя на девочку, что дергала
ручку запертой двери и не обращала на них внимания. Еще пятеро
обсуждали вчерашнюю игру, в которой знаменитый Майкл.К. набрал
82 очка, и трое смотрели на горилл. Андерс подошел к одному из
этой троицы. Это была часть его работы. С другими своими
обязанностями он справлялся лучше.
- Тут у нас и горные, и равнинные гориллы, - сказал он
мальчику в бейсбольной шапочке. Тот никак не отреагировал.
Андерса устроило и это. - Я знаю, какие из них какие, -
продолжил он, - потому что это мои гориллы. Некоторые умники
утверждают, что у них разные носы, но я это проверил и ничего
такого не заметил.
За стеклом было тринадцать горилл. Пятеро сидели у задней
стены на камнях. Малыш играл с подвешенной на веревке
покрышкой, раскачивая ее ногами и время от времени закручивая.
Одна горилла сосредоточенно уставилась в никуда. Четверо
перебирали другу другу шерсть. Еще одна грызла расщепленный
кончик палочки, а последняя наблюдала за остальными.
Величественная сцена. Угрюмые. Скрытные. Капризные. Пугливые.
Многие годы эти слова применяют по отношению к гориллам. В них
нет ничего от веселой живости шимпанзе. Гориллы не клоуны.
Чтобы иметь с ними дело, нужен сдержанный человек с чувством
собственного достоинства. Возможно, склонный к одиночеству. И
Андерс был таким.
Мальчик вытянул вперед палец. - Вот эта и в самом деле
выглядит злой. - Андерсу не было нужды смотреть, он и так
знал, о какой горилле говорит мальчик.
Равнинная горилла. Великий Гаргантюа. - Поль де Шаймо
был, наверное, первым белым человеком, увидевшим гориллу, -
сказал мальчику Андерс. - Он выследил их, нескольких
застрелил, вернулся во Францию и принялся рассказывать истории
об их злобности. Так он выглядел храбрее, а его книги лучше
продавались. Барнум проделал то же самое со своими цирковыми
гориллами. Он знал, что люди больше платят, когда их пугают, а
не ждут от них сочувствия. - Гаргантюа за стеклом завертел
огромной головой. Зубы его были постоянно оскалены, но глаза,
скошенные влево, говорили совсем о другом. Андерс гордился
этими глазами.
- Видишь ту гориллу? Так вот, один моряк плеснул на нее
азотной кислотой. Он потерял работу и хотел отомстить бывшему
нанимателю. Кислота повредила мускулы ее лица, и поэтому
кажется, что она все время огрызается. Это единственное
выражение, на которое она способна.
В стекло полетела горсть ореховой скорлупы. Андерс
обнаружил бросавшего и ухватил его за руку. - Я рассказываю о
большой горилле в углу, - сказал он второму мальчику. - Тебе
это будет интересно. Его вырастила одна англичанка, миссис
Минц, и он жил у нее дома в Бруклине, пока не вырос очень
большой. Вид у него, может, и грозный, но он очень боится
грома. Однажды ночью случилась гроза, и когда миссис Минц
проснулась, то увидела, как это 400-фунтовая горилла сидит
возле ее кровати и плачет.
Теперь уже шестеро детей прислушивались к Андерсу. Где-то
прогудел слон. - Они на нас не смотрят, - пожаловался один из
мальчиков, а девочка в клетчатой юбке поинтересовалась, есть
ли у них имена.
- Вообще-то у нас три гориллы, которых вырастили
англичанки, - сказал Андерс. - Джон Дэниел. И Тото, вон тот
толстый, что блох ищет. И еще Гаргантюа, которого на самом
деле зовут Бадди. Гориллы никогда не смотрят прямо в глаза и
не любят, когда их разглядывают. Они с трудом переносят жизнь
в зоопарке. Первые гориллы, завезенные к нам, умерли через
несколько недель. Зато те, что выросли у кого-нибудь дома и у
кого была мать вместо работника зоопарка, приживаются гораздо
лучше.
Тото зевнула. Глаза у нее закрылись, как только раскрылся
рот. Кончив зевать, она шлепнула губами. Она прожила здесь
меньше всех. Андерс пустил ее к остальным лишь в прошлом году.
Любить Тото было труднее, но Андерсу это удавалось. Андерс
узнавал о своих гориллах все, что мог, и он знал, что Тото
привыкла быть любимицей. Избаловавшись и приобретя склонность
к вспышкам раздражения, Тото настолько всех затерроризировала,
что из ее первого дома ее пришлось удалить. Когда ее приемная
мать, миссис Хойт, поняла, что больше не в состоянии ею
управлять, Тото продали в зоопарк, но миссис Хойт ее частенько
навещала. - Тото была куплена как невеста для Бадди, - сказал
Андерс. - Она выросла на Кубе, где у нее был свой любимец -
кот.
Теперь Андерса слушали уже десять детей. Есть ли у
кого-нибудь из них кот? Андерс сомневался в этом. Но он еще не
все рассказал. - Когда Тото приехала в Штаты, она привезла с
собой приданое. Свитера, платья и носки, - сказал Андерс, - и
на каждом предмете было вышито "Тотито". Газетам это
понравилось, и они назвали ее "будущей мисс Гаргантюа". Но
когда они впервые встретились с Бадди, Тото швырнула в него
свою постель, и с тех пор не смягчила своей неприязни.
Возможная теща тоже немало потрудилась, стобы
саботировать этот союз. - Она всего лишь девятилетний ребенок,
- говорила миссис Хойт. - Чего же вы от нее ждете?
Вдоль задней стены прошелся Джон Дэниел. его шаги были
медленнными и плавными, на спине бугрились мускулы. Он был
любимцем Андерса. - Джона Дэниела заказал у "Харрода" майор
Руперт Пенни из Королевских ВВС в качестве подарка для своей
тетушки. У Джона Дэниела был целый набор болячек, включая
рахит, но тетушка, миссис Каннингем, справилась с ними. Она
растила его так, словно он был маленьким мальчиком. Немного
баловства. Немного твердости и запретов. Он ел с ними за одним
столом и должен был сам наливать себе воду в стакан и мыть за
собой тарелку. Он был приучен пользоваться туалетом, а
поскольку он плакал, когда спал один, его поместили в комнату
рядом с комнатой майора. Миссис Каннингем не консультировалась
со специалистами и сама разработала для него диету из фруктов,
овощей и гамбургеров из сырого мяса. И роз. Ему нравилось есть
розы, но только если они свежие. Он никогда не ел увядшие.
Когда он вырос чересчур большим, миссис Каннигем продала
его в частный зоопарк, где, как она полагала, ему будет лучше
всего. Как ни трагично, в конце концов он оказался в цирке.
Андерс сам в возрасте восьми лет потерял мать, которая его
баловала, и ему казалось, что он лучше всех понимает Джона
Дэниела.
1 2