Не думайте, что я хочу этим оправдаться; я хочу только сказать, что было бы просто непостижимо, если бы я сделался другим человеком. Ведь у меня не было других знакомых, кроме воров, карманщиков или убийц. Хитрости во мне было меньше, чем у большинства из них, и поэтому мне приходилось опираться на свою грубую силу; я это и делал. Стыдно вспомнить, как я это делал! Поняте о «честной борьбе», – он рассмеялся при этой мысли, – мне и в голову не приходило. Да если бы я вздумал тогда «честно» бороться, мне бы живо наступил конец. Никто у нас не дрался честно ни в моей шайке, ни в других шайках, с которыми мне приходилось сталкиваться. Убить человека считалось самым славным поступком, а если его избивали до смерти, то это нисколько не уменьшало подвига. Принималось во внимание только, что вы делали, а не то, как вы делали. Конечно, если бы я хотел, я бы мог и тогда сделаться порядочным. Были такие парни, которые родились и выросли по соседству со мной и умудрились стать довольно приличными. Они работали и вели честную жизнь. Но мне всегда тошно было смотреть на них, я страшно их презирал. Мне совсем не хотелось быть приличным, пока… пока я не встретил вас и… и…
Он запнулся, и краска залила его лицо и шею.
– И не пожелал заслужить вашего уважения, – закончил он наконец свою фразу.
Это было совсем не то, что он хотел сказать первоначально, и девушка это поняла. Внезапно ее охватило желание услышать от Билли Байрна именно те слова, которые он не осмелился произнести. Но она быстро подавила в себе эту фантазию и возмутилась, что смогла так фамильярно разговаривать с человеком из его класса…
* * *
Дни шли за днями, недели за неделями, а Байрн и мисс Хардинг все еще сидели в своем убежище на маленьком островке. Байрн находил один предлог за другим, чтобы отсрочить путешествие к морскому берегу. Он понимал, что оно неминуемо, что рано или поздно они двинутся в путь; но он знал также, что это будет началом конца его тесной дружбы с мисс Хардинг, и боялся об этом подумать.
Если им повезет, они будут подобраны каким–нибудь случайным кораблем; если нет, их убьют туземцы. В последнем случае его разлука с любимой женщиной будет не более полной, чем если бы ей удалось вернуться на свою родину.
Билли Байрн был уверен, что, как только они очутятся среди цивилизованных людей, Барбара Хардинг снова примет по отношению к нему прежний высокомерный тон, что он опять станет для нее существом низшего порядка, к которому люди ее круга обращаются со словом «человек».
Конечно, он приложит все усилия, чтобы вернуть ее родным. Но разве такое уж преступление – урвать несколько часов счастья в награду за свои услуги? Это лишь слабое возмещение за одинокую безрадостную жизнь, которая ему предстоит, когда она навсегда уйдет из его жизни!
Билли подумал, что он имеет некоторое право на эту краткую радость, а потому медлил и продолжал жить во втором шикарном квартале «Риверсайд–Драйв», против «особняка» мисс Хардинг.
* * *
Прошло почти два месяца. Наконец весь запас отговорок и отсрочек иссяк. Пришлось назначить определенный день для путешествия.
– Мне кажется, – сказала мисс Хардинг, – что вам просто не хочется покинуть остров. Все ваши отго ворки смешны. Может быть вы боитесь опасностей, которые нам предстоят? – прибавила она шутливо.
– Вы угадали, – ответил он серьезно. – Я не желаю покидать этого острова и я очень боюсь того, что пред стоит… мне.
– Вам?
– Как ни смотри, я потеряю, вас, а я… я… о, неужели вы не видите, что я вас люблю? – вырвалось у него вдруг, несмотря на все его добрые намерения.
Барбара Хардинг посмотрела на него с минуту, а затем нанесла ему самую большую обиду, какую могла нанести: она засмеялась.
Кровь кинулась ему в голову; он мучительно покраснел, а затем побледнел, как мертвец.
Девушка собиралась что–то сказать, но в эту минуту из–за реки слабо донеслись до них грубые крики и звуки выстрелов.
Билли немедленно побежал по направлению к ним. Девушка следовала за ним по пятам. Добежав до берега островка, он обернулся к ней.
– Подождите здесь, тут безопаснее, – сказал он. – Судя по выстрелам, это могут быть белые люди, но может быть и нет. Я хочу сам разузнать это раньше, чем они вас увидят, кто бы они ни были.
Звуки стрельбы стихли, но громкие крики становились все слышнее. Байрн уже собирался спуститься с берега в реку.
– Стойте, – прошептала девушка. – Они идут к нам, через минуту мы их увидим отсюда.
И она потащила Байрна за куст. Приникнув к земле, они молча следили за приближавшимися людьми.
– Это япошки, – объявил Билли, который продол жал называть так гордых самураев.
– Да, и с ними двое белых мужчин, – прошептала Барбара Хардинг.
В голосе ее слышалось плохо скрываемое возбуждение.
– Пленные! – добавил Байрн. – Верно, кто–нибудь из почтенной команды «Полумесяца».
Самураи двигались прямо по берегу реки. Они должны были пройти на расстоянии двухсот футов от острова. Билли и девушка тихо лежали в кустах.
– Я не узнаю их, – сказал изумленно Билли.
– Что это? О, мистер Байрн, это просто невозможно! – прошептала вдруг девушка в страшном волнении. – Ведь это капитан Норис и мистер Фостер, штурман с «Лотоса»!
Байрн приподнялся. Отряд находился как раз против их убежища.
– Сидите здесь, – прошептал он сурово. – Я пойду освобождать их.
И прибавил:
– Ради вас, потому что люблю вас. Ну что же, смейтесь опять!
И он ушел.
Он быстро побежал по берегу, прячась от самураев, которые уже миновали остров. В руке у него было длинное боевое копье туземца, которого он убил, за поясом висел длинный меч Оды Иоримото, а в кобуре находился револьвер Терье.
Барбара Хардинг тревожно следила за ним глазами, пока он переходил реку в брод и карабкался на противоположный берег. Она видела, как он побежал за уходившим отрядом. Вот он высоко поднял копье, и из его груди вырвался такой воинственный крик, которому позавидовали бы дикие индейцы.
Воины обернулись как раз в ту минуту, когда копье уже летело на направлению к ним. Метнув копье, Билли выхватил свой револьвер и открыл стрельбу. Оба пленника воспользовались замешательством своей охраны, чтобы схватиться с туземцами и овладеть оружием.
В отряде было всего шесть самураев. Двое оказались убитыми в самом начале нападения Байрна, но остальные четверо, оправившись от первого испуга, яростно бросились на своих врагов.
Снова в самую критическую минуту револьвер Терье дал осечку… Обозлившись, Байрн отказался от этого оружия и взялся за длинный меч. Норис подхватил с земли копье Байрна и проткнул им одного из японцев, набросившегося на Билли.
Теперь силы оказались равны – трое боролись против троих.
Норис на славу работал копьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он запнулся, и краска залила его лицо и шею.
– И не пожелал заслужить вашего уважения, – закончил он наконец свою фразу.
Это было совсем не то, что он хотел сказать первоначально, и девушка это поняла. Внезапно ее охватило желание услышать от Билли Байрна именно те слова, которые он не осмелился произнести. Но она быстро подавила в себе эту фантазию и возмутилась, что смогла так фамильярно разговаривать с человеком из его класса…
* * *
Дни шли за днями, недели за неделями, а Байрн и мисс Хардинг все еще сидели в своем убежище на маленьком островке. Байрн находил один предлог за другим, чтобы отсрочить путешествие к морскому берегу. Он понимал, что оно неминуемо, что рано или поздно они двинутся в путь; но он знал также, что это будет началом конца его тесной дружбы с мисс Хардинг, и боялся об этом подумать.
Если им повезет, они будут подобраны каким–нибудь случайным кораблем; если нет, их убьют туземцы. В последнем случае его разлука с любимой женщиной будет не более полной, чем если бы ей удалось вернуться на свою родину.
Билли Байрн был уверен, что, как только они очутятся среди цивилизованных людей, Барбара Хардинг снова примет по отношению к нему прежний высокомерный тон, что он опять станет для нее существом низшего порядка, к которому люди ее круга обращаются со словом «человек».
Конечно, он приложит все усилия, чтобы вернуть ее родным. Но разве такое уж преступление – урвать несколько часов счастья в награду за свои услуги? Это лишь слабое возмещение за одинокую безрадостную жизнь, которая ему предстоит, когда она навсегда уйдет из его жизни!
Билли подумал, что он имеет некоторое право на эту краткую радость, а потому медлил и продолжал жить во втором шикарном квартале «Риверсайд–Драйв», против «особняка» мисс Хардинг.
* * *
Прошло почти два месяца. Наконец весь запас отговорок и отсрочек иссяк. Пришлось назначить определенный день для путешествия.
– Мне кажется, – сказала мисс Хардинг, – что вам просто не хочется покинуть остров. Все ваши отго ворки смешны. Может быть вы боитесь опасностей, которые нам предстоят? – прибавила она шутливо.
– Вы угадали, – ответил он серьезно. – Я не желаю покидать этого острова и я очень боюсь того, что пред стоит… мне.
– Вам?
– Как ни смотри, я потеряю, вас, а я… я… о, неужели вы не видите, что я вас люблю? – вырвалось у него вдруг, несмотря на все его добрые намерения.
Барбара Хардинг посмотрела на него с минуту, а затем нанесла ему самую большую обиду, какую могла нанести: она засмеялась.
Кровь кинулась ему в голову; он мучительно покраснел, а затем побледнел, как мертвец.
Девушка собиралась что–то сказать, но в эту минуту из–за реки слабо донеслись до них грубые крики и звуки выстрелов.
Билли немедленно побежал по направлению к ним. Девушка следовала за ним по пятам. Добежав до берега островка, он обернулся к ней.
– Подождите здесь, тут безопаснее, – сказал он. – Судя по выстрелам, это могут быть белые люди, но может быть и нет. Я хочу сам разузнать это раньше, чем они вас увидят, кто бы они ни были.
Звуки стрельбы стихли, но громкие крики становились все слышнее. Байрн уже собирался спуститься с берега в реку.
– Стойте, – прошептала девушка. – Они идут к нам, через минуту мы их увидим отсюда.
И она потащила Байрна за куст. Приникнув к земле, они молча следили за приближавшимися людьми.
– Это япошки, – объявил Билли, который продол жал называть так гордых самураев.
– Да, и с ними двое белых мужчин, – прошептала Барбара Хардинг.
В голосе ее слышалось плохо скрываемое возбуждение.
– Пленные! – добавил Байрн. – Верно, кто–нибудь из почтенной команды «Полумесяца».
Самураи двигались прямо по берегу реки. Они должны были пройти на расстоянии двухсот футов от острова. Билли и девушка тихо лежали в кустах.
– Я не узнаю их, – сказал изумленно Билли.
– Что это? О, мистер Байрн, это просто невозможно! – прошептала вдруг девушка в страшном волнении. – Ведь это капитан Норис и мистер Фостер, штурман с «Лотоса»!
Байрн приподнялся. Отряд находился как раз против их убежища.
– Сидите здесь, – прошептал он сурово. – Я пойду освобождать их.
И прибавил:
– Ради вас, потому что люблю вас. Ну что же, смейтесь опять!
И он ушел.
Он быстро побежал по берегу, прячась от самураев, которые уже миновали остров. В руке у него было длинное боевое копье туземца, которого он убил, за поясом висел длинный меч Оды Иоримото, а в кобуре находился револьвер Терье.
Барбара Хардинг тревожно следила за ним глазами, пока он переходил реку в брод и карабкался на противоположный берег. Она видела, как он побежал за уходившим отрядом. Вот он высоко поднял копье, и из его груди вырвался такой воинственный крик, которому позавидовали бы дикие индейцы.
Воины обернулись как раз в ту минуту, когда копье уже летело на направлению к ним. Метнув копье, Билли выхватил свой револьвер и открыл стрельбу. Оба пленника воспользовались замешательством своей охраны, чтобы схватиться с туземцами и овладеть оружием.
В отряде было всего шесть самураев. Двое оказались убитыми в самом начале нападения Байрна, но остальные четверо, оправившись от первого испуга, яростно бросились на своих врагов.
Снова в самую критическую минуту револьвер Терье дал осечку… Обозлившись, Байрн отказался от этого оружия и взялся за длинный меч. Норис подхватил с земли копье Байрна и проткнул им одного из японцев, набросившегося на Билли.
Теперь силы оказались равны – трое боролись против троих.
Норис на славу работал копьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45