Город был приличных размеров. По меркам Королевства он считался бы одним из крупнейших, но Боуррик давно обнаружил, что по сравнению с Кешем Королевство было заселено очень скудно. Принц снова задремал. В Джилоге они проведут ночь, а утром отправятся дальше, в Кеш; стражники и проводники предвкушали веселую ночь в городе.
Днем раньше они обогнули северные отроги Стражей — гряды, с запада огораживающей Оверн-Дип. Теперь вдоль по течению реки Сарн они направлялись к городу Кешу. По обеим сторонам дороги виднелись небольшие фермы и деревни. Боуррик понимал, почему водить караваны по внутреннему Кешу было безопасно. Вблизи столицы никаких беспорядков не допускали.
— Что там? — пробормотал Гуда.
Боуррик поднял голову и увидел, что на подступах к городу отряд всадников устроил нечто типа заставы, останавливая всех проезжающих.
— Может быть, они ищут меня, — прошептал Боуррик в ухо Гуде так, чтобы не услышал возница.
Глаза Гуды, повернувшегося к своему молодому напарнику, излучали гнев.
— Ну надо же! Ты ничего не хочешь мне рассказать, прежде чем меня потянут в имперский суд? — злым шепотом произнес он. — Что ты сделал?
— Они считают, что я убил жену губернатора Дурбина.
Гуда горестно схватился пальцами за переносицу.
— Ну почему я? Что я такого сделал, чтобы прогневать богов? Ты действительно ее убил. Бешеный? — спросил он, глядя Боуррику прямо в глаза.
— Нет, конечно нет.
Гуда, прищурившись, довольно долго смотрел на Боуррика.
— Конечно нет, — он вздохнул. — Если мы окажем сопротивление имперским властям, они подвесят нас, как дичь, быстрее, чем мы успеем рассказать об этом. Вот что я тебе скажу: если спросят, ты мой родственник из Одоскони.
— А где это? — спросил Боуррик; первые повозки уже поравнялись с всадниками.
— Это маленький городок у Гряды Покоя, неподалеку от Кампари. Чтобы туда попасть, надо проехать не одну сотню миль по Зеленому долу — немногие туда ездят. Очень мало вероятности, что кто-нибудь из солдат там когда-нибудь бывал.
Первая повозка замедлила ход и остановилась; к тому времени как остановились остальные повозки, Боуррик, Гуда и все прочие стражники уже вылезли из повозок и подошли к караванщику — а вдруг застава была фальшивая? Но, судя по тому, каким тоном обратился офицер к Яносу Саберу, это были настоящие имперские войска — офицер вел себя так, будто не предполагал неповиновения. Каждый человек в его отряде был одет в ярко-красную шелковую рубаху и металлический шлем с оторочкой из меха леопарда по краю. У каждого были пика, меч и лук, привешенный позади седла. Все солдаты выглядели старыми вояками.
— У них есть в армии новобранцы? — шепотом спросил Боуррик у Гуды.
— Очень много, — тоже шепотом ответил Гуда. — Все кладбища полны ими.
— Мы ищем пару рабов, бежавших из Дурбина, — сказал офицер Яносу. — Молодого человека лет двадцати и мальчика лет одиннадцати-двенадцати.
— Мои люди — проводники караванов и стражники, каждого я знаю, а кого не знаю, за того поручились знакомые мне люди, а мальчик, который едет с нами,
— поваренок, — ответил Янос.
Офицер пренебрежительно кивнул, словно его мало интересовало, что говорит ему караванщик. Гуда поглаживал, словно в раздумье, подбородок, а сам в это время незаметно обратился к Боуррику:
— Смотри-ка, они обыскивают повозки. Почему раб из Дурбина побежит вглубь Империи, а не подальше от нее?
Если Янос и понял, что Боуррик и Сули — та пара, которую разыскивают стражники, он ничего не сказал. Один из солдат подошел к Боуррику и Гуде.
— Ты откуда? — спросил он Боуррика. Спросил так, на всякий случай — вряд ли беглый раб будет спокойно стоять перед ним — вооруженный и в доспехах.
— Где я только не был, — ответил Боуррик. — А родился я в Одоскони.
Что-то в речи Боуррика и в его манерах заинтересовало солдата.
— У тебя странный выговор.
Боуррик ответил не мешкая:
— По мне, так это ты, солдат, говоришь странно.
Мой народ весь говорит так, как я.
— У тебя зеленые глаза.
Вдруг солдат резким движением сорвал с головы Боуррика шлем и увидел черные волосы.
— Эй! — воскликнул Боуррик. Боуррик и Сули несколько дней назад использовали остатки краски, и теперь принц надеялся, что волосы еще не очень отросли и рыжие корни не выдадут его.
— Капитан! — крикнул солдат. — Вот этот подходит под описание!
Тут Боуррик сообразил, что солдатам описали не рыжеволосого раба, а того человека, который сошел на берег в Фарафре. «Ну и дурак же я, — подумал он. Надо было перекрасить волосы в другой цвет».
Капитан не торопясь подошел к Боуррику и внимательно посмотрел на него.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Все называют меня Бешеным, — ответил Боуррик.
— Странно, — капитан приподнял одну бровь. — Почему?
— Немногие уезжают из моей деревни, а я, прежде чем уехать, сделал…
— Немало глупостей, — закончил за него Гуда. — Это мой родственник.
— У тебя зеленые глаза, — сказал капитан Боуррику.
— Такие же были у его матери, — ответил Гуда.
Капитан повернулся к Гуде.
— Ты всегда за него отвечаешь?
— Всегда, когда могу. Я уже говорил, что он способен на глупости. Жители Одоскони не просто так прозвали его Бешеным.
Подошел еще один солдат. Он тащил за собой Сули, держа его за плечо.
— А это что? — спросил капитан.
— Это поваренок, — ответил Янос.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил капитан.
— Сули из Одоскони, — ответил Гуда.
— Замолчи! — рявкнул капитан.
— Это мой брат, — сказал Боуррик.
Капитан ударил Боуррика тыльной стороной ладони по лицу. К глазам принца подступили слезы, но он сдержал внезапный порыв желания подраться с капитаном кешианской гвардии.
Капитан взял Сули за подбородок и внимательно посмотрел ему в лицо.
— У тебя карие глаза.
— У моей… мамы были карие глаза, — пролепетал Сули.
Капитан жестко посмотрел на Гуду.
— Мне показалось, ты говорил, что у его матери были зеленые глаза.
— Нет, это у его матери были зеленые глаза, — нашелся Гуда, указывая на Боуррика. — А у его матери были карие глаза. Матери разные, отец один.
Подошел еще один солдат.
— Больше никто не похож, — сказал он.
— Кто твой отец? — резко спросил солдат, державший Сули. Мальчик посмотрел на Боуррика, но солдат потребовал:
— Отвечай!
— Сули из Одоскони, — пропищал мальчик. — Меня назвали в его честь.
— Идиот, — капитан отвесил солдату затрещину. — Этот все слышал, — он указал на Боуррика.
— Капитан, отведите мальчика в сторонку и спросите, как зовут нашего третьего брата, — предложил Боуррик.
Капитан махнул рукой, а Боуррик прошептал Гуде:
— Они нас не отпустят.
— Тогда к чему все это? — тихо спросил его Гуда.
— Потому что, как только они убедятся в том, что это мы и есть, нас сразу убьют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Днем раньше они обогнули северные отроги Стражей — гряды, с запада огораживающей Оверн-Дип. Теперь вдоль по течению реки Сарн они направлялись к городу Кешу. По обеим сторонам дороги виднелись небольшие фермы и деревни. Боуррик понимал, почему водить караваны по внутреннему Кешу было безопасно. Вблизи столицы никаких беспорядков не допускали.
— Что там? — пробормотал Гуда.
Боуррик поднял голову и увидел, что на подступах к городу отряд всадников устроил нечто типа заставы, останавливая всех проезжающих.
— Может быть, они ищут меня, — прошептал Боуррик в ухо Гуде так, чтобы не услышал возница.
Глаза Гуды, повернувшегося к своему молодому напарнику, излучали гнев.
— Ну надо же! Ты ничего не хочешь мне рассказать, прежде чем меня потянут в имперский суд? — злым шепотом произнес он. — Что ты сделал?
— Они считают, что я убил жену губернатора Дурбина.
Гуда горестно схватился пальцами за переносицу.
— Ну почему я? Что я такого сделал, чтобы прогневать богов? Ты действительно ее убил. Бешеный? — спросил он, глядя Боуррику прямо в глаза.
— Нет, конечно нет.
Гуда, прищурившись, довольно долго смотрел на Боуррика.
— Конечно нет, — он вздохнул. — Если мы окажем сопротивление имперским властям, они подвесят нас, как дичь, быстрее, чем мы успеем рассказать об этом. Вот что я тебе скажу: если спросят, ты мой родственник из Одоскони.
— А где это? — спросил Боуррик; первые повозки уже поравнялись с всадниками.
— Это маленький городок у Гряды Покоя, неподалеку от Кампари. Чтобы туда попасть, надо проехать не одну сотню миль по Зеленому долу — немногие туда ездят. Очень мало вероятности, что кто-нибудь из солдат там когда-нибудь бывал.
Первая повозка замедлила ход и остановилась; к тому времени как остановились остальные повозки, Боуррик, Гуда и все прочие стражники уже вылезли из повозок и подошли к караванщику — а вдруг застава была фальшивая? Но, судя по тому, каким тоном обратился офицер к Яносу Саберу, это были настоящие имперские войска — офицер вел себя так, будто не предполагал неповиновения. Каждый человек в его отряде был одет в ярко-красную шелковую рубаху и металлический шлем с оторочкой из меха леопарда по краю. У каждого были пика, меч и лук, привешенный позади седла. Все солдаты выглядели старыми вояками.
— У них есть в армии новобранцы? — шепотом спросил Боуррик у Гуды.
— Очень много, — тоже шепотом ответил Гуда. — Все кладбища полны ими.
— Мы ищем пару рабов, бежавших из Дурбина, — сказал офицер Яносу. — Молодого человека лет двадцати и мальчика лет одиннадцати-двенадцати.
— Мои люди — проводники караванов и стражники, каждого я знаю, а кого не знаю, за того поручились знакомые мне люди, а мальчик, который едет с нами,
— поваренок, — ответил Янос.
Офицер пренебрежительно кивнул, словно его мало интересовало, что говорит ему караванщик. Гуда поглаживал, словно в раздумье, подбородок, а сам в это время незаметно обратился к Боуррику:
— Смотри-ка, они обыскивают повозки. Почему раб из Дурбина побежит вглубь Империи, а не подальше от нее?
Если Янос и понял, что Боуррик и Сули — та пара, которую разыскивают стражники, он ничего не сказал. Один из солдат подошел к Боуррику и Гуде.
— Ты откуда? — спросил он Боуррика. Спросил так, на всякий случай — вряд ли беглый раб будет спокойно стоять перед ним — вооруженный и в доспехах.
— Где я только не был, — ответил Боуррик. — А родился я в Одоскони.
Что-то в речи Боуррика и в его манерах заинтересовало солдата.
— У тебя странный выговор.
Боуррик ответил не мешкая:
— По мне, так это ты, солдат, говоришь странно.
Мой народ весь говорит так, как я.
— У тебя зеленые глаза.
Вдруг солдат резким движением сорвал с головы Боуррика шлем и увидел черные волосы.
— Эй! — воскликнул Боуррик. Боуррик и Сули несколько дней назад использовали остатки краски, и теперь принц надеялся, что волосы еще не очень отросли и рыжие корни не выдадут его.
— Капитан! — крикнул солдат. — Вот этот подходит под описание!
Тут Боуррик сообразил, что солдатам описали не рыжеволосого раба, а того человека, который сошел на берег в Фарафре. «Ну и дурак же я, — подумал он. Надо было перекрасить волосы в другой цвет».
Капитан не торопясь подошел к Боуррику и внимательно посмотрел на него.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Все называют меня Бешеным, — ответил Боуррик.
— Странно, — капитан приподнял одну бровь. — Почему?
— Немногие уезжают из моей деревни, а я, прежде чем уехать, сделал…
— Немало глупостей, — закончил за него Гуда. — Это мой родственник.
— У тебя зеленые глаза, — сказал капитан Боуррику.
— Такие же были у его матери, — ответил Гуда.
Капитан повернулся к Гуде.
— Ты всегда за него отвечаешь?
— Всегда, когда могу. Я уже говорил, что он способен на глупости. Жители Одоскони не просто так прозвали его Бешеным.
Подошел еще один солдат. Он тащил за собой Сули, держа его за плечо.
— А это что? — спросил капитан.
— Это поваренок, — ответил Янос.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил капитан.
— Сули из Одоскони, — ответил Гуда.
— Замолчи! — рявкнул капитан.
— Это мой брат, — сказал Боуррик.
Капитан ударил Боуррика тыльной стороной ладони по лицу. К глазам принца подступили слезы, но он сдержал внезапный порыв желания подраться с капитаном кешианской гвардии.
Капитан взял Сули за подбородок и внимательно посмотрел ему в лицо.
— У тебя карие глаза.
— У моей… мамы были карие глаза, — пролепетал Сули.
Капитан жестко посмотрел на Гуду.
— Мне показалось, ты говорил, что у его матери были зеленые глаза.
— Нет, это у его матери были зеленые глаза, — нашелся Гуда, указывая на Боуррика. — А у его матери были карие глаза. Матери разные, отец один.
Подошел еще один солдат.
— Больше никто не похож, — сказал он.
— Кто твой отец? — резко спросил солдат, державший Сули. Мальчик посмотрел на Боуррика, но солдат потребовал:
— Отвечай!
— Сули из Одоскони, — пропищал мальчик. — Меня назвали в его честь.
— Идиот, — капитан отвесил солдату затрещину. — Этот все слышал, — он указал на Боуррика.
— Капитан, отведите мальчика в сторонку и спросите, как зовут нашего третьего брата, — предложил Боуррик.
Капитан махнул рукой, а Боуррик прошептал Гуде:
— Они нас не отпустят.
— Тогда к чему все это? — тихо спросил его Гуда.
— Потому что, как только они убедятся в том, что это мы и есть, нас сразу убьют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89