Эманация уже не была прежней мертвой материей. Она не просто выделяется, течет и ниспадает, точно безжизненная жирообраэная масса. Она стала иной. Обрела жизненные силы. Она уже не слизистая, а скорее стекловидная. Ее края приподнимаются и тянутся к зрителям, точно разбухшие псевдоподии, точно слепая амеба, точно ищущие кого-то пальцы, точно окутанные пеленой призраки.
– Ого! – сказал сэр Тайтус. – Этого я уже не понимаю.
Хируорд Джексон что-то бормотал и вздрагивал.
Странное это было зрелище. Тупые выступы дотрагивались друг до друга и сливались. Они дрожали, приостанавливались, вновь двигались вперед. И росли с поразительной быстротой. Тоненькие усики в мгновение ока становились длинными пальцами, а еще через секунду толстыми обрубками. Они были прозрачны или по крайней мере полупрозрачны, и внутри виднелись токи беловатой и слабоокрашенной материи – так в микроскоп видны движения протоплазмы в амебе. Они все росли, все больше сливались друг с другом.
Еще несколько секунд или несколько минут назад – трудно сказать, сколько именно ушло времени на эти превращения, – выступы были похожи на щупальца, на губчатые, тупые отростки. Теперь они срастались, соединялись, утолщались, сливались все теснее, становились все больше и больше похожи на неуклюжее, в муках рождающееся единое целое. Токи, стремящиеся взад и вперед внутри него, становились все быстрее, все больше переплетались. Ярче становились краски. Теперь уже можно было различить красные и лиловатые прожилки, тончайшие сверкающие белые линии и бледно-кремовые полосы. И во всех этих движениях появился какой-то порядок.
Да ведь это кости, нервы и кровеносные сосуды выбираются из водоворота и устремляются по своим местам, внутренне ахнув, подумал мистер Парэм. Возможно ли? Почему он всем существом чувствует, что перед ним живая ткань? Потому что в ней колоссальная сила убеждения. Пока он всматривался и изумлялся, внутреннее движение эманации стало видно смутно. Словно какая-то пленка затягивала ее. Отчего тускнеют эти водовороты эманации? Да ведь эту бурлящую массу затягивает непрозрачная кожа. Масса становится все менее и менее прозрачной и наконец превращается в непрозрачное тело. Мистер Парэм был так захвачен происходящим, его собственные нервы и сосуды так дрожали от напряжения, словно это его самого творили у него на глазах.
Масса стала приобретать более определенные очертания, знакомые формы. Сперва стало вырисовываться смутное подобие головы и плеч. Почти тотчас определилось лицо, все еще чуть просвечивающая маска, потом волосы, уши – и вот уже вся голова и плечи как бы восстали из груди изнемогшего медиума; то была верхняя половина странного существа, нижние конечности которого еще оставались жидкими и смутно видимыми. Холодное, красивое лицо с твердым ртом и слегка презрительным взглядом смотрело на присутствующих.
И, однако, странное дело, лицо это было очень знакомо мистеру Парэму.
– Нет, это выше моего понимания, – произнес сэр Тайтус.
– Ничего подобного я не ожидал, – сказал Хируорд Джексон.
Мистер Парэм был всецело поглощен видением, так необычайно похожим на него самого. Сэр Басен на сей раз был даже не в силах вымолвить свое «поди ты».
Еще минута, а может быть, еще полчаса, и пришелец был сотворен. Он был одного роста с медиумом, тоньше и выше Наполеона, но отмечен печатью той же байронической красоты. На нем была белая шелковая рубашка с открытым воротом, штаны до колен, светло-серые носки и туфли. От него, казалось, исходило сияние. Он сделал шаг вперед, а Уильямс, словно пустой мешок, свалился со стула и лежал всеми забытый.
– Зажгите свет, – произнес твердый, ясный, мелодичный и ровный голос и умолк, выжидая, пока его приказание будет исполнено.
И тут стало ясно, что сэр Тайтус заранее приготовил сюрприз. Он наклонился со стула, тронул кнопку на полу, и в комнате ярко вспыхнули десятка два электрических лампочек. Когда тьма сменилась светом, все увидели его согнутую фигуру, и сразу же он снова распрямился и сел. На его мертвенно-бледном лице был написан ужас; высокий лоб сморщился, собрался в тысячи складок. Никогда еще скептик не был так посрамлен, никогда еще неверующий не был так внезапно обращен. Высокий гость улыбнулся его смятению и кивнул. Подле сэра Тайтуса застыл Хируорд Джексон, пораженный изумлением и восторгом. Сэр Басси тоже вскочил. Всегдашней отчужденности как не бывало. Никогда еще мистер Парэм не замечал в нем такого живого интереса.
– Несколько лет искал я путь в этот мир, – сказал гость. – Ибо я нужен ему.
В тишине несмело прозвучал голос Хируорда Джексона:
– Ты явился из иного мира?
– С Марса.
Все растерянно молчали.
– Я к вам явился с алой планеты, с планеты крови и мужества, – сказал гость, и минуту в комнате царило напряженное ожидание. Потом он вновь заговорил.
– Я Владыка Дух, я испытую и очищаю людские души. Я дух человечества, дух власти и порядка. Вот почему я пришел к вам с подвластной мне суровой планеты. Мир ваш погружается во тьму и хаос, его разъедают сомнения, он предается ложным исканиям, духовному разврату, он вял и бессилен, он уклоняется от борьбы, он развращен изобилием, доставшимся без труда, безопасностью, не требующей бдительности. Ему не хватает сильной руки. Те же, кто мог бы взять его в руки, не сумели возвысить голос. Туманные и бессмысленные мечты о всеобщем мире искушают сердца людей и ослабляют их волю. Жизнь есть борьба. Жизнь есть напряжение всех сил. Я пришел пробудить в людях забытое ими сознание долга. Я принес не мир, но меч. Не впервые пересекаю я межпланетную бездну. Я несу духовное обновление, исцеляю души людские. Я огненный стяг. Мною жива история. Я вселялся в Саргона, в Александра, в Чингис-хана, в Наполеона. И вот я среди вас, отныне вы мое орудие, мои слуги. На сей раз избранный мною народ – англичане. Настал их час. Ибо, хоть они и не умеют выразить себя, они все еще великий народ, достойный удивления. Я пришел в Англию, которая трепещет на грани падения, пришел возвысить ее, и спасти, и вернуть ее на путь силы, и славы, и господства.
– Ты пришел в наш мир, чтобы остаться здесь? – В голосе Хируорда Джексона была глубокая почтительность, но и глубокая растерянность. – Владыка! Ты не плод нашего воображения? Ты из земной материи? Из плоти и крови?
– Я еще не воплотился до конца. Но это мы скоро исправим. Мой честный Вудкок позаботится, чтобы внизу меня накормили, и предоставит свой дом в мое распоряжение. Мне нужно мяса, отличного мяса, и побольше. Пока я все еще частично завишу от мерзкой эманации этого ничтожества. Я еще наполовину призрак.
Он без всякой благодарности взглянул на Карнака Уильямса, который сделал свое дело и теперь, точно пустой мешок, валялся в тени, возле кладовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75