А вы не знаете, что это за болезнь?
– Не могу сказать ничего определенного, – задумчиво сказал Мелвил и подумал, что уже гораздо лучше научился выкручиваться.
Тема была, по-видимому, исчерпана. Они заговорили об одном общем знакомом, о котором напомнил им вид отеля «Метрополь». Потом, оказавшись в оживленной толпе, окружавшей оркестр, они некоторое время вообще не разговаривали. А потом Чаттерис заявил:
– Непростая вещь – мотивы, которыми руководствуются женщины, – заметил он.
– Да?
– Я про эту агитацию. Ее-то не может интересовать филантропический либерализм!
– Они совсем разные люди. И кроме того, там есть личные мотивы.
– По-моему, это необязательно. Ведь не существует же такой уж интеллектуальной пропасти между мужчиной и женщиной. Если вас может заинтересовать…
– Ну, разумеется.
– Кроме того, тут дело не в принципах. Заниматься агитацией может быть интересно само по себе.
– Никогда неизвестно, чем может заинтересоваться женщина, – заметил Мелвил и добавил:
– И чем не может.
Чаттерис ничего не ответил.
– Это инстинкт, – сказал Мелвил. – Все они им наделены. Именно агитация. Всякая женщина обожает заглядывать в чужие дома.
– Очень возможно, – коротко отозвался Чаттерис и, не услышав ответа, погрузился в собственные размышления – судя по всему, довольно приятные.
Из Шонрклиффского военного лагеря донесся полуденный пушечный выстрел.
– Боже! – воскликнул Чаттерис и ускорил шаги.
Эделин они застали за какими-то бумагами. Когда они вошли, она укоризненно – и в то же время с оттенком нежности в духе Марчеллы указала на часы. Чаттерис долго извинялся, пустив в ход все свое обаяние, но ни разу при этом не упомянув о встрече на Лугах с Морской Дамой.
Мелвил отдал книги Эделин и оставил обоих глубоко ушедшими в подробности структуры окружной партийной организации, которую представил им местный организатор от либеральной партии.
II
Спустя некоторое время после отъезда Чаттериса мой троюродный брат Мелвил и Морская Дама сидели под дубом в дальнем конце сада, выходившем к морю. Если не принимать во внимание Паркер, сидевшую на почтительном расстоянии от них за каким-то шитьем – а ее никто никогда во внимание не принимал, – они были одни. Фред и девочки катались на велосипедах – Фред отправился кататься с ними по просьбе Морской Дамы, – а мисс Глендауэр и миссис Бантинг поехали в Хайд наносить визиты каким-то противным местным жителям, которые могли оказаться полезными Гарри во время избирательной кампании.
Мистер Бантинг пошел удить рыбу. Он не питал страстной любви к рыбной ловле, но был во многих отношениях весьма решительным человечком и взял за правило удить рыбу каждый день после обеда, чтобы избавиться от «нелепой привычки», как это называла миссис Бантинг, страдать морской болезнью всякий раз, как он оказывался в лодке. Он говорил, что ежедневное уженье с лодки на мидию – самый лучший способ переломить себя, и временами казалось, что это вот-вот совсем его переломит. Правда, морская болезнь все равно не проходила. Впрочем, мы немного отвлеклись.
Так вот, оба сидели в тени под вечнозеленым дубом. Мелвил, насколько я понимаю, был во фланелевом костюме в едва заметную полоску, что в 1899 году считалось верхом корректности и в то же время непринужденности. Нет сомнения – во всяком случае, мне это представляется наиболее правдоподобным, – что он не сводил глаз с лица Морской Дамы, погруженного в тень и обрамленного солнечной золотистой зеленью лужайки и черно-зеленой листвой дуба В тот день она сначала была задумчива и печальна, но под конец заметно оживилась. Не знаю, она ли предложила ему закурить или он спросил у нее разрешения. Во всяком случае, он достал сигареты. Она как будто потянулась к ним, и он немного растерялся, не зная, как понять ее движение.
– Я думаю, вы… – сказал он.
– Никогда не пробовала. Он оглянулся на Паркер, потом встретился взглядом с Морской Дамой.
– Это одна из тех вещей, ради которых я сюда пришла, – сказала она.
Ничего другого ему не оставалось.
Она взяла сигарету и принялась ее задумчиво разглядывать.
– Там, у нас, – сказала она, – это… Вы ведь понимаете, к нам табак попадает только совсем промокшим. Некоторые из наших мужчин… Они кое-чему научились у моряков. По-моему, это называется «жвачка». Но это просто ужасно!
Она сделала такой жест, словно отмахнулась от столь неприглядной картины, и погрузилась в раздумье.
Мой троюродный брат достал спички.
Она на мгновение заколебалась и бросила взгляд в сторону дома.
– А миссис Бантинг? – спросила она. Насколько я понимаю, она уже не раз задавала этот вопрос.
– Она ничего не будет иметь против… – начал Мелвил и запнулся. – Она не сочтет это неприличным, – уточнил он, – если никто другой не сочтет это неприличным.
– Но здесь больше никого нет, – сказала Морская Дама, бросив взгляд на Паркер, и мой троюродный брат зажег спичку.
Мой троюродный брат никогда не выражается прямо. Идет ли речь об общих проблемах или о личных делах, он всегда настолько предпочитает намеки, что это превратилось у него в подлинную страсть. Он так же неспособен подойти к делу прямо, как кошка – приблизиться к незнакомому человеку. Но тут он вдруг изменил своему обыкновению. Подавшись вперед и внимательно наблюдая за ее первыми, и довольно удачными, попытками затянуться, он сказал:
– Никак не могу понять, ради чего, собственно, вы явились сюда?
Она улыбнулась ему сквозь легкую струйку дыма.
– Ну, ради вот этого, – сказала она.
– И ради причесок?
– И ради платьев.
После секундного колебания она снова улыбнулась.
– И ради всего этого, – сказала она и, словно почувствовав, что ее ответы не вполне его удовлетворили, сделала жест, который охватил и дом, и лужайку, и… «И что еще?» – подумал мой троюродный брат Мелвил.
– Правильно я это делаю? – спросила Морская Дама.
– Прелестно, – ответил мой троюродный брат с легким оттенком грусти в голосе. – Вам нравится?
– Ради этого стоило сюда явиться, – сказала Морская Дама, с улыбкой глядя ему прямо в глаза.
– Неужели вы действительно явились сюда только ради…
– Ради того, чтобы посмотреть, как живут люди на суше? – договорила она за него. – А разве этого мало?
Сигарета у Мелвила никак не раскуривалась. Он задумчиво посмотрел на нее.
– Жизнь – не только… все это, – сказал он.
– Не только что?
– Не только солнечный свет. Сигареты. Разговоры. Приличные манеры.
– Но она состоит…
– Не только.
– Например?
– Да вы знаете.
– Что?
– Вы знаете, – сказал Мелвил, не глядя на нее.
– Я не желаю этого знать, – отозвалась она после небольшой паузы.
– Кроме того… – продолжал он.
– Да?
– Вы говорили миссис Бантинг… – Ему пришло в голову, что он пересказывает сплетни, но было уже поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Не могу сказать ничего определенного, – задумчиво сказал Мелвил и подумал, что уже гораздо лучше научился выкручиваться.
Тема была, по-видимому, исчерпана. Они заговорили об одном общем знакомом, о котором напомнил им вид отеля «Метрополь». Потом, оказавшись в оживленной толпе, окружавшей оркестр, они некоторое время вообще не разговаривали. А потом Чаттерис заявил:
– Непростая вещь – мотивы, которыми руководствуются женщины, – заметил он.
– Да?
– Я про эту агитацию. Ее-то не может интересовать филантропический либерализм!
– Они совсем разные люди. И кроме того, там есть личные мотивы.
– По-моему, это необязательно. Ведь не существует же такой уж интеллектуальной пропасти между мужчиной и женщиной. Если вас может заинтересовать…
– Ну, разумеется.
– Кроме того, тут дело не в принципах. Заниматься агитацией может быть интересно само по себе.
– Никогда неизвестно, чем может заинтересоваться женщина, – заметил Мелвил и добавил:
– И чем не может.
Чаттерис ничего не ответил.
– Это инстинкт, – сказал Мелвил. – Все они им наделены. Именно агитация. Всякая женщина обожает заглядывать в чужие дома.
– Очень возможно, – коротко отозвался Чаттерис и, не услышав ответа, погрузился в собственные размышления – судя по всему, довольно приятные.
Из Шонрклиффского военного лагеря донесся полуденный пушечный выстрел.
– Боже! – воскликнул Чаттерис и ускорил шаги.
Эделин они застали за какими-то бумагами. Когда они вошли, она укоризненно – и в то же время с оттенком нежности в духе Марчеллы указала на часы. Чаттерис долго извинялся, пустив в ход все свое обаяние, но ни разу при этом не упомянув о встрече на Лугах с Морской Дамой.
Мелвил отдал книги Эделин и оставил обоих глубоко ушедшими в подробности структуры окружной партийной организации, которую представил им местный организатор от либеральной партии.
II
Спустя некоторое время после отъезда Чаттериса мой троюродный брат Мелвил и Морская Дама сидели под дубом в дальнем конце сада, выходившем к морю. Если не принимать во внимание Паркер, сидевшую на почтительном расстоянии от них за каким-то шитьем – а ее никто никогда во внимание не принимал, – они были одни. Фред и девочки катались на велосипедах – Фред отправился кататься с ними по просьбе Морской Дамы, – а мисс Глендауэр и миссис Бантинг поехали в Хайд наносить визиты каким-то противным местным жителям, которые могли оказаться полезными Гарри во время избирательной кампании.
Мистер Бантинг пошел удить рыбу. Он не питал страстной любви к рыбной ловле, но был во многих отношениях весьма решительным человечком и взял за правило удить рыбу каждый день после обеда, чтобы избавиться от «нелепой привычки», как это называла миссис Бантинг, страдать морской болезнью всякий раз, как он оказывался в лодке. Он говорил, что ежедневное уженье с лодки на мидию – самый лучший способ переломить себя, и временами казалось, что это вот-вот совсем его переломит. Правда, морская болезнь все равно не проходила. Впрочем, мы немного отвлеклись.
Так вот, оба сидели в тени под вечнозеленым дубом. Мелвил, насколько я понимаю, был во фланелевом костюме в едва заметную полоску, что в 1899 году считалось верхом корректности и в то же время непринужденности. Нет сомнения – во всяком случае, мне это представляется наиболее правдоподобным, – что он не сводил глаз с лица Морской Дамы, погруженного в тень и обрамленного солнечной золотистой зеленью лужайки и черно-зеленой листвой дуба В тот день она сначала была задумчива и печальна, но под конец заметно оживилась. Не знаю, она ли предложила ему закурить или он спросил у нее разрешения. Во всяком случае, он достал сигареты. Она как будто потянулась к ним, и он немного растерялся, не зная, как понять ее движение.
– Я думаю, вы… – сказал он.
– Никогда не пробовала. Он оглянулся на Паркер, потом встретился взглядом с Морской Дамой.
– Это одна из тех вещей, ради которых я сюда пришла, – сказала она.
Ничего другого ему не оставалось.
Она взяла сигарету и принялась ее задумчиво разглядывать.
– Там, у нас, – сказала она, – это… Вы ведь понимаете, к нам табак попадает только совсем промокшим. Некоторые из наших мужчин… Они кое-чему научились у моряков. По-моему, это называется «жвачка». Но это просто ужасно!
Она сделала такой жест, словно отмахнулась от столь неприглядной картины, и погрузилась в раздумье.
Мой троюродный брат достал спички.
Она на мгновение заколебалась и бросила взгляд в сторону дома.
– А миссис Бантинг? – спросила она. Насколько я понимаю, она уже не раз задавала этот вопрос.
– Она ничего не будет иметь против… – начал Мелвил и запнулся. – Она не сочтет это неприличным, – уточнил он, – если никто другой не сочтет это неприличным.
– Но здесь больше никого нет, – сказала Морская Дама, бросив взгляд на Паркер, и мой троюродный брат зажег спичку.
Мой троюродный брат никогда не выражается прямо. Идет ли речь об общих проблемах или о личных делах, он всегда настолько предпочитает намеки, что это превратилось у него в подлинную страсть. Он так же неспособен подойти к делу прямо, как кошка – приблизиться к незнакомому человеку. Но тут он вдруг изменил своему обыкновению. Подавшись вперед и внимательно наблюдая за ее первыми, и довольно удачными, попытками затянуться, он сказал:
– Никак не могу понять, ради чего, собственно, вы явились сюда?
Она улыбнулась ему сквозь легкую струйку дыма.
– Ну, ради вот этого, – сказала она.
– И ради причесок?
– И ради платьев.
После секундного колебания она снова улыбнулась.
– И ради всего этого, – сказала она и, словно почувствовав, что ее ответы не вполне его удовлетворили, сделала жест, который охватил и дом, и лужайку, и… «И что еще?» – подумал мой троюродный брат Мелвил.
– Правильно я это делаю? – спросила Морская Дама.
– Прелестно, – ответил мой троюродный брат с легким оттенком грусти в голосе. – Вам нравится?
– Ради этого стоило сюда явиться, – сказала Морская Дама, с улыбкой глядя ему прямо в глаза.
– Неужели вы действительно явились сюда только ради…
– Ради того, чтобы посмотреть, как живут люди на суше? – договорила она за него. – А разве этого мало?
Сигарета у Мелвила никак не раскуривалась. Он задумчиво посмотрел на нее.
– Жизнь – не только… все это, – сказал он.
– Не только что?
– Не только солнечный свет. Сигареты. Разговоры. Приличные манеры.
– Но она состоит…
– Не только.
– Например?
– Да вы знаете.
– Что?
– Вы знаете, – сказал Мелвил, не глядя на нее.
– Я не желаю этого знать, – отозвалась она после небольшой паузы.
– Кроме того… – продолжал он.
– Да?
– Вы говорили миссис Бантинг… – Ему пришло в голову, что он пересказывает сплетни, но было уже поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37