Рядом с ним покачиваясь стоит Андрей и пытаясь
удержаться на ногах держится за старика.
- Привет Леша. С Новым Годом тебя. Вот мы с дедом Морозом
пришли тебя поздравить. Хорошая идея правда? Давай коробочку
дед. Вот Леша коробочка.
- Ага, спасибо, заходите.
- Не-а, у тебя Леша в квартире сразу Лапландия получится,
и пингвины из холодильника повылазят.
- Так это, что в натуре дед Мороз?
Дед Мороз обиделся:
- Вот стукнуть бы Вас молодой человек палкой по темечку,
да я при исполнении.
Ну вот, помогли называется, испортили дедушке праздничное
настроение. Да ладно. Какой это для него праздник. Ему
нравится то, что все ему рады. Но мы заварили кашу, нам и
расхлебывать. А то дедушка может и подарки зажать.
- Ну ладно Леша мы пошли. Дед пошли, нас люди ждут.
Потому как если без нас с тобой, какой же это праздник.
Осторожнее дед, здесь гололед. Слушай дед, а я ведь вроде
снегурочки получаюсь, а?
- Да, неплохо. Давай за это по пятьдесят. Ага вот так
лучше. Вот только... танцевать ты как, умеешь?
- Ну если в обнимку.
- Ага, скажешь тоже, так я и сам могу, если не с тобой
конечно, с-н-е-г-у-р-о-ч-к-а.
Вот так лучше. Вот это я думаю для деда Мороза более
подходящее настроение. Да и для нас тоже. А Андрей с Дедом
Морозом идут по улице, и вроде их даже снежком стало
присыпать, холодает. Даже Дед Мороз шубу запахнул. Хм,
странно он как-то идет, пошатывается, устал наверно. Да,
тяжело людям радость приносить. Ну пора и нам домой.
С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!
Berand, 1997
ОНА ЗВОНИТ ТОЛЬКО УТРОМ
Вы бродили по улице когда идет дождь.
Вы писали стихи на замерзшем окне.
Вы остались одни, только Вы и ночь.
И теперь Вы письмо, ночью, в дождь, на стекле.
Вы не ждали рассвета, что похож на закат.
Вы смотрели на мир устало и зло.
Вы забыли, кому нужны окна в сад.
И рассвет не пришел, и закат не придет.
1997. Утро. День любой.
Несколько лет назад, в разговоре о будущем я заметил:
- Ну если конечно дожить, то я знаю свое будущее:
тапочки, телевизор и продавленное кресло.
Ответ был мгновенным:
- Да, кто угодно, но только не ты. Спокойной жизни тебе
не видать.
Я поверил. И теперь если человек отзывает меня в сторону
не для того чтобы поведать страшную историю, а просто,
прозаически, взять в долг, я так расстраиваюсь, что даю ему
деньги, что со мной раньше случалось исключительно редко.
Пора рассказать как я зарабатываю себе на поддержку
штанов, я пишу рассказы, сочиняю рекламу и многое другое. Я
делаю все. Но, фраза "Если у Вас есть вкус, Вы будете пить
только чай", заставляет людей признать свое поражение и с
горя пить только коньяк. Мне все равно, скоро эта газета
будет моей и я начну писать мемуары.
Я писатель. Наверно очень хороший. Как всех известных
писателей меня не удивляют звонки знакомых и незнакомых мне
людей в шесть часов утра. С точностью до наоборот, меня бы
удивило отсутствие таких звонков. Это те самые звонки по
телефону, услышав которые человек пытается выключить
будильник, а потом неизбежно бежит открывать дверь. Но это
не про меня, это не мой стиль. Я снял трубку:
- Говорите, Вас внимательно слушают.
- Ты, что делаешь дома? - Судя по металлическим ноткам в
голосе, девушка в левой руке держала пистолет.
- А что, Вы хотите взять у меня интервью?
- Какого черта, ты должен был быть здесь еще пол часа
назад.
- Не кричите так, Вы разбудите мою жену, и она меня
никуда не отпустит.
- Пьянь. .......? .......!
- Сейчас шесть часов.
- Да у тебя часы погоду показывают!
Я посмотрел на часы, девять, да, шесть часов может быть
только по гринвичу.
- Да, я вот только вчера из Лондона...
- Я тебе даю пол часа, причем из них двадцать минут уже
прошло.
- Да я не успею даже носки одеть.
- Успеешь, когда босс тебе ухо откусит. Давай быстрее!
Целую.
Она положила трубку.
Я возвращаюсь в комнату, у меня там лежит фотография, я
ее прячу, мало ли что, вдруг грабители. Я пью чай, не ищите
в этом глупых аналогий, я _просто_ пью чай и смотрю на
фотографию. Вы спросите почему я не одеваюсь и никуда не
спешу? Мне некуда спешить, я не успел, не успел я очень
давно, тридцать лет назад. А она мне звонит, она мне звонит
каждое утро, звонит не смотря даже на то, что телефон уже
год как отключен. Для нее нет преград.
Я ей ничего не рассказываю. Я боюсь ее напугать. Я боюсь,
что она больше не позвонит. Я действительно этого боюсь. А
хочу сказать я многое. Хочу сказать, что я никогда в жизни
больше не опоздаю, она не поверит, я всегда опаздывал, но
это не главное, я хочу прочитать ей стихи, хорошие стихи,
мои:
В тишине серебристых аллей
Я тебя повстречаю весной
Снова мы проживем этот день
Я и Ты, Ты и Я, Я с Тобой
Буду быстро я все говорить
Очень быстро, сбиваясь на крик
Я уже не смогу пережить
Зря потраченный, брошенный миг
А на следующее утро, я буду ждать ее звонка, в дверь.
Философом очень трудно жить, но очень легко умирать.
1967. Утро.
Тени движутся на встречу друг другу, и вот уже видно
перекрестие прицела. Он просыпается в холодном поту, ничего,
все уже позади. Вчера поздней ночью с фонариком в зубах он в
дверях кабинета шефа заложил взрывчатку. Расчет простой, шеф
как всегда приходит раньше всех, открывает дверь и
избавляется от всех проблем.
Звонит телефон, он снимает трубку обеими руками:
- Да?
- Привет, ты еще живой, приезжай скорее, шефа нет, а тут
море клиентов, если ты сейчас не приедешь они меня
изнасилуют.
- Я еду.
Он хотел крикнуть "Беги оттуда!", он хотел сказать чтобы
она не подходила к двери шефа. Но не смог, его нельзя
винить, он думал, что успеет туда первым. И он старался, как
он спешил! Но шеф его опередил, как всегда. В последний раз,
но не менее уверенно.
Уже лет тридцать, как тебя не стало.
С портрета ты на нас глядишь устало.
Конечно срок, но время здесь не в счет.
Оно не в даль, а в стороны течет.
Плескалось время пенистой волной.
И солнце то садилось, то вставало.
Да именно тогда тебя не стало.
И замер в ожидании образ твой.
Андрей Березиков, 1997
ГОРОД
Ночью, на безлюдной площади
громкоговоритель походил на
человека, разговаривающего
с самим собой.
Эмиль Кроткий
Город умирал медленно, он замерзал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15