но то, что не всякий человек может поставить свою жизнь так, чтобы не быть в какой-либо мере участником правительственного насилия, никак не показывает того, чтобы не было возможности все более и более освобождаться от него. Не всякий человек будет иметь силы отказаться от солдатства (но есть и будут такие), но всякий человек может не поступать по своей охоте в военную, полицейскую, судейскую или фискальную службу и может предпочесть более выгодной правительственной службе менее вознаграждаемую частную. Не всякий человек будет иметь силы отказаться от своей земельной собственности (хотя есть люди, которые делают и это), но всякий человек может, понимая преступность такой собственности, уменьшать пределы ее. Не всякий может отказаться от обладания капиталом (есть и такие) и от пользования предметами, ограждаемыми насилием, но всякий может, уменьшая свои потребности, все меньше и меньше нуждаться в предметах, вызывающих зависть других людей. Не каждый может отказаться от правительственного жалования (есть и такие, предпочитающие голодание нечестной правительственной деятельности), но всякий может предпочесть меньшее жалованье большему, только бы исполняемые обязанности были менее связаны с насилием. Не всякий может отказаться от пользования правительственными школами (но есть и такие), но всякий может предпочесть частную школу правительственной. Всякий может все менее и менее пользоваться и предметами, обложенными пошлинами, и правительственными учреждениями. Между существующим порядком вещей, основанном на грубом насилии, и идеалом жизни, состоящим в общении людей, основанном на разумном согласии, утвержденном обычаем, есть бесконечное количество ступеней, по которым не переставая шло и идет человечество, и приближение к этому идеалу совершается только по мере освобождения людей от участия в насилии, от пользования им, от привычки к нему. Мы не знаем и не можем предвидеть, а тем более предписать, как это делают мнимые ученые, - каким образом будет совершаться это постепенное ослабление правительств и освобождение от них людей, не знаем, и какие формы будет принимать жизнь человеческая по мере постепенного освобождения от правительственных насилий; но мы несомненно знаем, что жизнь людей, которые, поняв преступность и зловредность деятельности правительств, будут стараться не пользоваться им и не участвовать в нем, будет совершенно иная и более согласна с законной жизнью и нашей совестью, чем теперешняя, когда люди, сами участвуя в насилии правительств и пользуясь им, делают вид, что борются с ним, пытаясь новым насилием уничтожить старое. Главное же то, что теперешнее устройство жизни дурно; в этом все согласны. Причина дурного положения - рабство, производимое насилием правительств. Для уничтожения правительственного насилия есть только одно средство: воздержание людей от участия в насилии. И потому, трудно или нетрудно людям воздержаться от участия в правительственном насилии, и скоро или не скоро проявятся благие результаты такого воздержания - вопросы излишние, потому что для освобождения людей от рабства есть только одно это средство: другого нет. В какой же степени и когда осуществится в каждом обществе и во всем мире замена насилия разумным и свободным соглашением, утвержденным обычаем, будет зависеть от силы ясности сознания людей и от количества отдельных людей, усвоивших это сознание. Каждый из нас есть отдельный человек, и каждый может быть участником общего движения человечества более или менее ясным сознанием или благой целью и может быть противником этого движения. Каждому предстоит выбор: идти против воли Бога, устраивая на песке разрушающийся дом своей скоропреходящей лживой жизни, или примкнуть к вечному, не умирающему движению истинной жизни по воле Бога. Но, может быть, я ошибаюсь, и из истории человечества должно делать совсем другие выводы, и человечество не идет к освобождению от насилия, и, может быть, можно доказать, что насилие есть необходимый фактор прогресса, что государство со своим насилием есть необходимая форма жизни, что людям будет хуже, если уничтожатся правительства, уничтожится собственность и ограждение безопасности? Допустим, что это так и что все предшествующие рассуждения неправильны, но ведь, кроме общих соображений в жизни человечества, у каждого человека есть еще вопрос о своей личной жизни, и, несмотря ни на какие рассуждения об общих законах жизни, человек не может делать того, что он признает не только вредным, но и дурным. "Очень может быть, что рассуждения о том, что государство есть необходимая форма развития личности, что государственное насилие необходимо для блага общества, очень может быть, что все это можно вывести из истории и что все эти рассуждения правильны, - ответит всякий честный и искренний человек нашего времени, - но убийство есть зло, это я знаю вернее всяких рассуждений. Требуя же от меня поступления в военную службу или денег на наем и вооружение солдат или на покупку пушек и сооружение броненосцев, вы хотите сделать меня участником убийства, а я не только не хочу, но не могу этого. Точно так же не хочу я и не могу пользоваться деньгами, которые вы под угрозой убийства собрали с голодных, не хочу тоже пользоваться и землею или капиталами, которые вы ограждаете, потому что знаю, что это вы ограждаете только убийством. Я мог все это делать, пока не понимал всей преступности этих дел, но как только я увидал это, так уже не могу перестать видеть это и не могу уже участвовать в этих делах. Знаю я, что мы все так связаны насилием, что трудно вполне избегнуть его, но я все-таки буду делать все, что могу, чтобы не участвовать в нем, не буду сообщником его, и буду стараться не пользоваться тем, что приобретено и ограждается убийством. У меня одна жизнь. Зачем же я в этой короткой моей жизни, поступая противно голоса совести, стану участником ваших гадких дел? - Не хочу и не буду. А что выйдет из этого - не знаю. Думаю только, что дурного ничего не может выйти из этого, что я поступлю так, как мне велит моя совесть". Так должен ответить всякий честный и искренний человек нашего времени на всякие доводы о необходимости правительств и насилия и на всякое требование или приглашение участия в нем. Так что высший и непререкаемый судья - голос совести - подтверждает для каждого человека то, к чему приводят и общие рассуждения.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
"Да это опять все та же проповедь: с одной стороны, разрушение существующего порядка без замены его каким-нибудь другим, с другой - старая проповедь ничегонеделания", - скажут многие, прочтя предшествующее. "Правительственная деятельность нехороша, нехороша и деятельность землевладельца или предпринимателя;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19