Я пред-
чувствовал уже, как через несколько мгновений утону
в этом покорном, свежем, как спелое яблоко теле. В
эту минуту я заметил, что дверь в коридор не совсем
плотно закрыта. Закрыть дверь на замок было делом
нескольких секунд, но и их хватило на то, чтобы ос-
лабить для грядущего наслаждения ту часть моего те-
ла, которая была гораздо более нетерпеливой, чем я
сам. Никогда до этого дня я не испытывал такого при-
падка всепоглощающего наслаждения. Как будто из всех
пор моего существа, от ступней, ладоней, позвоночни-
ка вся кровь устремилась в один единственный орган,
переполняя его. Я почувствовал, что каждая минута
промедления наполняет меня страхом, боязнью, что те-
лесная оболочка не выдержит напора кровяной волны и
в недра женского тела вместе с семенной влагой поль-
ется горячая алая кровь. Я поднял по-прежнему свеши-
вающиеся ножки, положил их на диван, окончательно
приведя в необходимое состояние свой костюм, вытя-
нулся рядом с женщиной, но скомканный хаос тончайше-
го батиста мешал мне. Думая, что сбилась слишком
длинная рубашка, я резким движением сдернул ее квер-
ху и сейчас же, ощутив покров ткани, почувствовал
шелковистость мягких курчавых волос. Мои пальцы кос-
нулись покрытой батистом ложбинки, прижались к ней,
скользнули в ее глубину, которая раздавалась с по-
корной нежностью, как будто я дотронулся до скрыто-
го, невидимого замка. Ноги тотчас же вздрогнули,
согнулись в коленях и разошлись, сжатые до сих пор.
Мои ноги с силой разжимали их до конца. Капля влаги,
словно слеза, молящая о пощаде, пролилась мне на ру-
ку. Меня переполнило предчувствие неслыханного
счастья, невозможного в семейной жизни. Эта семейная
жизнь меня скрывала. Она не дала мне достаточного
опыта, чтобы справиться с секретами женских засте-
жек, я без толку искал какие-то тесемки, но все
тщетно. Вне себя от нетерпения я готов был просто
разорвать в клочки невесомую ткань, когда в дверь
резко постучали.
Не хватает сил описать мое раздражение, когда
проводник сказал, что скоро станция и там можно вы-
пить кофе. Я грубо сделал замечание, что нельзя
ночью из-за каких-то пустяков будить пассажиров. Он
обиделся, но пререкания с ним отняли у меня несколь-
ко минут.
Когда я вернулся, в позе женских ног не произош-
ло никаких изменений, ее запрокинутые руки по-преж-
нему закрывали лицо, все также белели обнаженные
стройные ноги. Я еще сильней захотел это тело, хотя
уже не было прежней жажды, бывшей ранее такой нес-
терпимой. Она исчезла настолько, что я почти испу-
гался, когда проникая к вновь покорному телу, почув-
ствовал, что устранено последнее препятствие к обла-
данию им. Курчавые завитки необыкновенно приятных
шелковистых волос был открыт, мои пальцы свободно
касались иаинственного возвышения, я легко скользнул
в эту темную влажную глубину, но увы...
Это была лишь рука. Все остальное как будто по-
теряло всякую охоту последовать за ней. Соблазни-
тельной прелести ножки были теперь раскрыты так ши-
роко, что падали на пол, не давая мне другого места,
кроме уютного беспорядка. Женщина ждала... Я не мог
обмануть ее ожидания, но в то же время не было ника-
кой возможности дать ей быстрый утвердительный от-
вет.
Острый, унизительный стыд охватил меня. Стыд до-
водящий до желания сжаться в комок, стать меньше,
невидимее, но с какой-то дьявольской быстротой на
это желание откликнулась всего одна часть моего тела
- та самая, которая повергла меня в этот стыд. Боль-
ше я не мог сомневаться - это был крах, банкротство,
повторный невиданный провал. Однако, не желая в этом
сознаться, моя рука продолжала ласкать тело женщины.
Она с желанным жаром приникла к его поверхности, она
дерзнула даже прикоснуться к его тайнику, жаждавше-
му, чтобы его закрыли. Я, имитируя внезапно вспых-
нувшую страсть, отнял маленькие руки от лица, увидел
крепко сжатые ресницы и рот, стиснутый упрямым не-
терпением. Я впился в этот рот искусственным поцелу-
ем и мягкая рука закинулась мне на шею, привлекая ее
к себе. Эта пауза длилась долго. Другая, свободная
ее рука упала вниз, летучим движением прошлась по
моему беспорядочному костюму, коснулась... А впрочем
нет, она ничего не коснулась. Весь ужас был в том,
что уже не оставалось ничего, чего с удовольствием
коснулась рука женщины. Да, я сжался в комок, я сго-
рал от стыда и желания, и женщина поняла это. Она
сделала движение сесть, но я не хотел признаться в
поражении. Я не мог поверить тому, что необычайная
страсть могла покинуть меня бесповоротно. Я надеялся
поцелуем вернуть ее прилив. Я не сильно разжимал уп-
рямо сжатые губы, впивался в них языком. Очевидно, я
был просто противен. Хотел было уже подняться, одна-
ко рука не отпускала меня. Она с силой нагинала мою
голову и подбородок пришелся к овалу ее груди.
Твердый, как крохотный кусочек резины, сосок
вырвался из распахнувшейся блузки и я вновь почувст-
вовал прилив к застывшим членам. Я целовал, сосал
сосок тонко, остро и исступленно, с жадностью втянув
в рот упругую, похожую на большое яблоко грудь и по-
чувствовал, как груди ее набухают, делаются полныни
от томящего ее желания. Руки женщины все более нас-
тойчиво притягивали мою голову. Я вдруг услышал
приглушенный, с трудом произнесенный сквозь зубы го-
лос: " Поцелуй хоть меня." То были первые слова,
произнесенные женщиной за вечер. Мой рот потянулся к
ее губам, яркая окраска которых алела при слабом
свете ночника. Она с силой прижала мою голову к сво-
ей груди, а затем стала толкать ее дальше вниз. Сама
же быстрыми движениями передвигала свое тело по
скользкой подушке и я опять услышал измененный, пре-
рывающийся от нетерпения голос: "Да не губы... неу-
жели вы не понимаете! Поцелуйте меня там, внизу..."
Я, действительно, едва понял. Конечно, я слышал о
таких вещах. Немало анекдотов на эту тему рассказы-
вали мои товарищи. Я даже знал имя одной такой ко-
кетки, но я никогда не представлял, что это может
случиться в моей жизни.
Руки женщины не давали мне времени на изумление
- они впивались коготками в концы моих волос, ее те-
ло поднималось все выше и выше. Ноги расжались,
приблизились к моему лицу и поглотили его в тесном
объятии. Когда я сделал движение губами, чтобы зах-
ватить глоток воздуха, острый, нежный и обольсти-
тельный аромат опьянил меня. Мои руки в судорожном
объятии обняли ее чудесные бедра, и я утонул в поце-
луе бесконечном, сладостном, заставившем забыть меня
все на свете. Стыда больше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8
чувствовал уже, как через несколько мгновений утону
в этом покорном, свежем, как спелое яблоко теле. В
эту минуту я заметил, что дверь в коридор не совсем
плотно закрыта. Закрыть дверь на замок было делом
нескольких секунд, но и их хватило на то, чтобы ос-
лабить для грядущего наслаждения ту часть моего те-
ла, которая была гораздо более нетерпеливой, чем я
сам. Никогда до этого дня я не испытывал такого при-
падка всепоглощающего наслаждения. Как будто из всех
пор моего существа, от ступней, ладоней, позвоночни-
ка вся кровь устремилась в один единственный орган,
переполняя его. Я почувствовал, что каждая минута
промедления наполняет меня страхом, боязнью, что те-
лесная оболочка не выдержит напора кровяной волны и
в недра женского тела вместе с семенной влагой поль-
ется горячая алая кровь. Я поднял по-прежнему свеши-
вающиеся ножки, положил их на диван, окончательно
приведя в необходимое состояние свой костюм, вытя-
нулся рядом с женщиной, но скомканный хаос тончайше-
го батиста мешал мне. Думая, что сбилась слишком
длинная рубашка, я резким движением сдернул ее квер-
ху и сейчас же, ощутив покров ткани, почувствовал
шелковистость мягких курчавых волос. Мои пальцы кос-
нулись покрытой батистом ложбинки, прижались к ней,
скользнули в ее глубину, которая раздавалась с по-
корной нежностью, как будто я дотронулся до скрыто-
го, невидимого замка. Ноги тотчас же вздрогнули,
согнулись в коленях и разошлись, сжатые до сих пор.
Мои ноги с силой разжимали их до конца. Капля влаги,
словно слеза, молящая о пощаде, пролилась мне на ру-
ку. Меня переполнило предчувствие неслыханного
счастья, невозможного в семейной жизни. Эта семейная
жизнь меня скрывала. Она не дала мне достаточного
опыта, чтобы справиться с секретами женских засте-
жек, я без толку искал какие-то тесемки, но все
тщетно. Вне себя от нетерпения я готов был просто
разорвать в клочки невесомую ткань, когда в дверь
резко постучали.
Не хватает сил описать мое раздражение, когда
проводник сказал, что скоро станция и там можно вы-
пить кофе. Я грубо сделал замечание, что нельзя
ночью из-за каких-то пустяков будить пассажиров. Он
обиделся, но пререкания с ним отняли у меня несколь-
ко минут.
Когда я вернулся, в позе женских ног не произош-
ло никаких изменений, ее запрокинутые руки по-преж-
нему закрывали лицо, все также белели обнаженные
стройные ноги. Я еще сильней захотел это тело, хотя
уже не было прежней жажды, бывшей ранее такой нес-
терпимой. Она исчезла настолько, что я почти испу-
гался, когда проникая к вновь покорному телу, почув-
ствовал, что устранено последнее препятствие к обла-
данию им. Курчавые завитки необыкновенно приятных
шелковистых волос был открыт, мои пальцы свободно
касались иаинственного возвышения, я легко скользнул
в эту темную влажную глубину, но увы...
Это была лишь рука. Все остальное как будто по-
теряло всякую охоту последовать за ней. Соблазни-
тельной прелести ножки были теперь раскрыты так ши-
роко, что падали на пол, не давая мне другого места,
кроме уютного беспорядка. Женщина ждала... Я не мог
обмануть ее ожидания, но в то же время не было ника-
кой возможности дать ей быстрый утвердительный от-
вет.
Острый, унизительный стыд охватил меня. Стыд до-
водящий до желания сжаться в комок, стать меньше,
невидимее, но с какой-то дьявольской быстротой на
это желание откликнулась всего одна часть моего тела
- та самая, которая повергла меня в этот стыд. Боль-
ше я не мог сомневаться - это был крах, банкротство,
повторный невиданный провал. Однако, не желая в этом
сознаться, моя рука продолжала ласкать тело женщины.
Она с желанным жаром приникла к его поверхности, она
дерзнула даже прикоснуться к его тайнику, жаждавше-
му, чтобы его закрыли. Я, имитируя внезапно вспых-
нувшую страсть, отнял маленькие руки от лица, увидел
крепко сжатые ресницы и рот, стиснутый упрямым не-
терпением. Я впился в этот рот искусственным поцелу-
ем и мягкая рука закинулась мне на шею, привлекая ее
к себе. Эта пауза длилась долго. Другая, свободная
ее рука упала вниз, летучим движением прошлась по
моему беспорядочному костюму, коснулась... А впрочем
нет, она ничего не коснулась. Весь ужас был в том,
что уже не оставалось ничего, чего с удовольствием
коснулась рука женщины. Да, я сжался в комок, я сго-
рал от стыда и желания, и женщина поняла это. Она
сделала движение сесть, но я не хотел признаться в
поражении. Я не мог поверить тому, что необычайная
страсть могла покинуть меня бесповоротно. Я надеялся
поцелуем вернуть ее прилив. Я не сильно разжимал уп-
рямо сжатые губы, впивался в них языком. Очевидно, я
был просто противен. Хотел было уже подняться, одна-
ко рука не отпускала меня. Она с силой нагинала мою
голову и подбородок пришелся к овалу ее груди.
Твердый, как крохотный кусочек резины, сосок
вырвался из распахнувшейся блузки и я вновь почувст-
вовал прилив к застывшим членам. Я целовал, сосал
сосок тонко, остро и исступленно, с жадностью втянув
в рот упругую, похожую на большое яблоко грудь и по-
чувствовал, как груди ее набухают, делаются полныни
от томящего ее желания. Руки женщины все более нас-
тойчиво притягивали мою голову. Я вдруг услышал
приглушенный, с трудом произнесенный сквозь зубы го-
лос: " Поцелуй хоть меня." То были первые слова,
произнесенные женщиной за вечер. Мой рот потянулся к
ее губам, яркая окраска которых алела при слабом
свете ночника. Она с силой прижала мою голову к сво-
ей груди, а затем стала толкать ее дальше вниз. Сама
же быстрыми движениями передвигала свое тело по
скользкой подушке и я опять услышал измененный, пре-
рывающийся от нетерпения голос: "Да не губы... неу-
жели вы не понимаете! Поцелуйте меня там, внизу..."
Я, действительно, едва понял. Конечно, я слышал о
таких вещах. Немало анекдотов на эту тему рассказы-
вали мои товарищи. Я даже знал имя одной такой ко-
кетки, но я никогда не представлял, что это может
случиться в моей жизни.
Руки женщины не давали мне времени на изумление
- они впивались коготками в концы моих волос, ее те-
ло поднималось все выше и выше. Ноги расжались,
приблизились к моему лицу и поглотили его в тесном
объятии. Когда я сделал движение губами, чтобы зах-
ватить глоток воздуха, острый, нежный и обольсти-
тельный аромат опьянил меня. Мои руки в судорожном
объятии обняли ее чудесные бедра, и я утонул в поце-
луе бесконечном, сладостном, заставившем забыть меня
все на свете. Стыда больше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8