.. Я буду бороться... А если не хватит сил? Я буду преступником!..
Тогда Родионов наклонился к его уху: - Ничего не понимаю...
Негр сунул ему в карман клеенчатую тетрадь.
- Берите... А я постараюсь сделать сто кругов по палубе энергичным шагом...
Пока Родионов засовывал рукопись, негр уже отбежал: на тускнеющем свете заката пронеслась его худая тень- руки в карманах, плечи подняты, рот оскален до ушей - и скрылась на носу за поворотом.
Профессор поднял палец: - Зинаида, на пароходе происходит что-то неладное.
Он и Зинаида спустились на корму. Наверху шел Гусев с папироской. Из освещенного салона выкатились Ливеровский, Лимм, Педоти и Хиврин, говоривший возбужденно:
- Обычное русское хамство... Вдруг больше не подают водки.
- Мы не пьяны, нет - мы не пьяны! - кричал Лимм.
И Педоти, схватившись за Хиврина:
- Я требую коньяк, они должны подавать. Это паршивые порядки - у вас в России!
- Идем вниз к буфетчику, там все достанем, - напористо-громко сказал Ливеровский. И - Лимм: - Вниз, к буфетчику! Хорошо!
Педоти: - Потребуем водку с мадерой!
Хиврин с энтузиазмом: - Люблю иностранцев, расстреливайте меня!
Все четверо устремляются вниз, к буфетчиику, лишь Ливеровский, покосившись на Гусева, задерживается, закуривает. Гусев вполголоса:
- А это зачем понадобилось?
- Тащить иностранцев в буфет?
- Иностранцев ли?
- Подготовка за пятнадцать ходов,- даю шах и мат.
- Мне?
- Рам.
- Ливеровский, я вас решил арестовать.
- Когда? - ейросил он поспешно.
- В Самаре, завтра...
- Вам же влетит за это.
- Знаю. Наплевать! Не могу иначе.
- Аи, аи, аи! Так, значит, запутались окончательно? Струсили? Не ожидал, не ожидал...
--Мне неясен один ваш ход.
- Именно?
- Пойдете ли вы на мокрое дело?
- Догадывайтесь сами.
- Хорошо. .Я тоже иду вниз.
- Не боитесь?
Гусев шагнул было к трапу, но остановился, медленно обернул голову, так неожиданно был странен этот вопрос. Нахмурился:
- Ах, вот как вы...
- Я сейчас - за папиросами и - вниз. - Ливеровский хихикнул, отошел. Гуеев медленно стал спускаться. В окне отодвинулись жалюзи. Эсфирь Ребус спросила: - Алло, Ливеровский?
Он на секунду присел под ее окном: - Только что сели на этой остановке двое, наши агенты.
-Надежны?
- Как на самого себя... Бывший помощник пристава Бахвалов и - второй -корниловец Хренов, мой сослуживец. Инструкции им уже даны.
- Нужно торопиться.
- Я бегал вниз. Настроение подходящее. Мы еще подогреем.
- Нужно сделать все, чтобы негра взять живым.
Ливеровский развел руками: - Постараемся. Это самое трудное, миссис Эсфирь...
- Это настолько важно... В крайнем случае, я решала пожертвовать собой... (Ливеровский живо обернулся к ней.) Если отбросить кое-какие предрассудки, - не трудно вообразить, что мистер Хопкинсон может даже взволновать женщину...
Говоря это, медленно затянулась папироской. Он молча встал, отошел к борту и плюнул в Волгу. По палубе неслась тень негра - белые, зубы, белый воротничок.
- Уйдите,... Совсем уйдите,- сказала Эсфирь. Ливеровский нырнул вниз по трапу. Под oкном миссис Ребус негр споткнулся, как будто влетел в сферу магнитных волн. Он сделал неудачное движение к борту. На секунду вцепился в поручни, - рот раскрыт, глаза как ,у быка. Бедный человек хотел сделать вид, что спокойно любуется природой. Но сейчас же, уже нечеловеческой походкой, подпрыгивая, помчался дальше... Эсфирь продолжала курить, глядела на закат, и, если-бы не струйка дыма между пальцами ее узкой рук, -могло показаться, что эта красивая женщина в окне парохода, это неподвижное лицо с красноватым отсветом.в глазах - лишь приснилось черному человеку... Не добежав до кормы, он сделал поворот, схватился за голову и начал возвращаться, - руки полезли в карманы штанов, походка бездельника-волокиты... Только в пояснице какая-то собачья перешибленность. Должно быть, нелегко ему .досталась борьба с дикими чувствами... Так же медленно, навстречу ейу, Эсфирь поворачивала голову. О, если бы - заговорена. Нет, продолжала спокойно молчать.
- Душный вечер на Волге, - с трудом проговорил он (осклабился, встал на каблуки, закачался). - Вы, кажется, скучаете? (Короткое движение, - как будто хватаясь за курчавые волосы.) Отчего вы так странно молчите... Миссис Эсфирь...
- Я сказала все, что может сказать женщина... Дело за вами...
Тогда с кашляющим стоном он кинулся на скамью под OKHOM, схватил руку миссис Эсфирь, прижал к губам:
- Я хотел бежать... Я хотел кинуться в воду. Я искусал себе руки... Молчу, молчу... Вы все понимаете... Маленький человечек вздумал бороться с Нулу-Нулу... Он миллионы веков напитывал нашу кровь яростью... Нулу-Нулу- в полдень встает над лесом, над нашей жизнью. Ствол баобаба, глаз взбешенного тигра-Нулу-Нулу... Он сжег мой разум... Мою совесть... Мою человеческую гордость... Все, все - в жертву ему...
Бормоча всю эту чушь, Хопкинсон встал на скамье на колено и глядел миссис Ребус в лицо с полуопущенными веками.
- Еще, - сказала она.
- Поверните ключ в двери... Я приду...
- Еще о Нулу-Нуду,..
- Он стоит над, здром... Bce горит-травы, леса, земля... Всё в дым, в мареве... Нулу-Нулу нюхает дым. - Мужчина приближается к женщине... "Хорошо", - говорит Нулу-Нулу... И он жжет их... Огонь вылетает у них изо рта, из глаз, из животов...
Жалюзи вдруг захлопнулись. Хопкинсон оборвал на полуслове, схватился за лицо и - раскачиваясь:
- Слепoй идиот, старый аллигатор, глухая птица Кви-Кви... Трех линчей мало тебе, мало...
Эсфирь сейчас же появилась на палубе, На плечах - испанская шаль.
- Вот - ключ от моей двери... Вы получите его в свое время (оглянулась направо, налево и - шепотом): сейчас ко мне нельзя, - позднее... Абраам, поговорим серьезно... (С улыбкой провела ладонью по его щеке.) Нулу-Нулу, вы мне нравитесь... Будьте все время таким... Абраам, я решила... Я связываю мою жизнь с вашей. Вы гениальный человек. А ведь рука женщины, как Мала хищной птицы... Я хватаю добычу-это мое, вы весь мой! Таковы женщины... Абраам, расскажите о вашем замечательном открытии... Какой сладкий ночной ветер, подставьте лицо, - он освежает.. Что главное в вашем открытии? Из-за чего в Америке такой переполох?
Складывая руки, как насекомое богомол, Хопкинсон беззвучно смеялся:
- Я не способен, я не способен, все благоразумное выскочило из моей головы.
- Когда женщина отдает себя всю, она хочет быть гордой, - сурово сказала Эсфирь. - Предположите, что я честолюбива.
- Хорошо... (Он сжал руки, будто пожимая их страстно.) Ничего гениального нет. Я напал на это, случайно... Если семена растений подвергнуть действию азoта при пяти атмосферах и температуре в тридцать градусов Цельсия, тo энергия, заключенная внутри семени, увеличится в десять раз...
- Азот, тридцать градусов и пять атмосфер, - повторила Эсфирь.
- Еще и фосфорный ангидрид и окись углерода, легко отдающая частицу "С".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18