Затем он принялся очень
длинно рассказывать о дотах, казематах, амбразурах и о плотности огня на
квадратный метр, поэтому Ашмарин постарался есть побыстрее и отказался от
фруктов. После обеда он оставил Гальцева наблюдать за Яйцом, забрался в
птерокар и задремал. Вокруг было удивительно тихо, только Сорочинский,
мывший у ручья посуду, время от времени принимался петь. Гальцев сидел с
биноклем и, не отрываясь, глядел на вершину сопки.
Когда Ашмарин проснулся, солнце садилось, с юга наползали
темно-фиолетовые сумерки, стало прохладно. Горы на западе стали черными,
серой тенью висел над горизонтом конус давешнего вулкана. Яйцо на вершине
сопки сияло багровым пламенем. Над бахчами ползла сизая дымка. Гальцев
сидел в той же позе и слушал Сорочинского.
- В Астрахани, - говорил Сорочинский, - я ел Шахскую Розу. Это арбуз
редкой красоты. Он имеет вкус ананаса.
Гальцев покашливал.
Ашмарин посидел еще несколько минут, не двигаясь, прислушиваясь к
ноющей боли в боку. Он вспомнил, как они с Горбовским ели арбузы на
Венере. С Земли перебросили целый корабль арбузов для планетологической
станции. Они ели арбузы, въедаясь в хрустящую мякоть, сок стекал у них по
щекам, и потом они стреляли друг в друга скользкими черными семечками.
- Пальчики оближешь, говорю тебе, как гастроном!
- Тише, - сказал Гальцев. - Разбудишь Старика.
Ашмарин сел поудобнее, положил подбородок на спинку переднего
сиденья и прикрыл глаза. В кабине было тепло и немного душно -
металлопласт кабины остывал медленно.
- Значит тебе не приходилось летать со Стариком? - спросил
Сорочинский.
- Нет, - сказал Гальцев.
- Мне его немного жаль. И одновременно я завидую. Он прожил такую
жизнь, какую мне никогда не прожить. Да и многим другим. Но все-таки он
уже прожил.
- Почему, собственно, прожил? - спросил Гальцев. - Он только
перестал летать.
- Птица, которая перестала летать... - Сорочинский замолчал. -
Вообще, всем Десантникам теперь конец, - сказал он неожиданно.
- Ерунда, - спокойно ответил Гальцев.
Ашмарин услышал, как Сорочинский завозился на месте.
- Вот оно, - сказал Сорочинский. - Их будут делать сотнями и
сбрасывать на неизвестные и опасные миры. И каждое Яйцо построит там
город, ракетодром, звездолет. Оно будет разрабатывать шахты и рудники.
Будет ловить и изучать твои нематоды. А Десантники будут только собирать
информацию и снимать разнообразные пенки.
- Ерунда, - повторил Гальцев. - Город, шахта... А герметический
купол на шесть человек?
- Что герметический купол?
- Кто эти шесть человек?
- Все равно, - упрямо заявил Сорочинский. - Все равно Десантникам
конец. Герметический купол - это только начало. Будут посылать вперед
автоматические корабли, которые сбросят Яйца, а тогда, на все готовое,
будут приходить люди...
Он принялся рассуждать о перспективах эмбриомеханики, явно цитируя
известный доклад Вахлакова. Об этом много говорят, подумал Ашмарин. И все
это верно. Когда были испытаны первые планетолеты-автоматы, тоже много
говорили о том, что межпланетникам останется только снимать пенки. А
когда Акимов и Сермус запустили первую СКИБР - систему кибернетических
разведчиков, - Ашмарин даже хотел уйти из Десантников. Это было двадцать
лет назад, и с тех пор ему приходилось не раз прыгать в ад за
исковерканными обломками СКИБРов и делать то, что не смогли сделать они.
Конечно, и автоматические корабли, и СКИБРы, и эмбриомеханика - все это в
огромной степени увеличивает мощь человека, но полностью заменить живой
мозг и горячую кровь механизмы не способны. И, наверное, никогда не будут
способны. Новичок, подумал Ашмарин про Сорочинского. И болтлив
неумеренно.
Когда Гальцев в четвертый раз сказал "ерунда", Ашмарин полез из
машины. При виде его Сорочинский замолчал и вскочил. В руках у него была
половинка недозрелого арбуза, из нее торчал нож. Гальцев продолжал
сидеть, скрестив ноги.
- Хотите арбуз, Федор Семенович? - спросил Сорочинский.
Ашмарин помотал головой и, засунув руки в карманы, стал смотреть на
вершину сопки. Красные отблески на полированной поверхности Яйца тускнели
на глазах. Быстро темнело. Из тумана вдруг поднялась яркая звезда и
медленно поползла по густо-синему небу.
- Спутник Восемь, - сказал Гальцев.
- Нет, - уверенно сказал Сорочинский. - Это Спутник Семнадцать. Или
нет - это Спутник Зеркало.
Ашмарин, который знал, что это Спутник Восемь, стиснул зубы и пошел
к сопке. Сорочинский ужасно надоел ему, и надо было осмотреть кинокамеры.
Возвращаясь, он увидел огонь. Неугомонный Сорочинский развел костер
и теперь стоял в живописной позе, размахивая руками.
- ...цель - это только средство, - услыхал Сидоров. - Счастье не в
самом счастье, но в беге к счастью...
- Я это уже где-то читал, - сказал Гальцев.
Я тоже, подумал Ашмарин. Не приказать ли Сорочинскому лечь спать?
Ашмарин поглядел на часы. Светящиеся стрелки показывали полночь. Было
совсем темно.

4
Яйцо лопнуло в два часа пятьдесят три минуты. Ночь была безлунная.
Ашмарин дремал, сидя у костра, повернувшись к огню правым боком. Рядом
клевал носом краснолицый Гальцев, по другую сторону костра Сорочинский
читал газету, шелестя страницами. И вот Яйцо лопнуло.
Раздался резкий пронзительный звук. Затем вершина сопки озарилась
оранжевым светом. Ашмарин посмотрел на часы и встал. Вершина сопки
довольно четко выделялась на фоне звездного неба. И когда глаза,
ослепленные костром, привыкли к темноте, он увидел множество слабых
красноватых огоньков, медленно перемещающихся вокруг того места, где
находилось Яйцо.
- Началось! - зловещим шепотом произнес Сорочинский. - Началось!
Витя, проснись, началось!..
- Может быть, ты помолчишь, наконец? - быстро сказал Гальцев. Он
тоже говорил шепотом.
Из всех троих только Ашмарин знал, что происходило на вершине.
Первые десять часов после пробуждения механозародыш настраивался на
обстановку. Абстрактные команды, заложенные в позитронное управление,
видоизменялись и исправлялись в соответствии с внешней температурой,
составом атмосферы, атмосферным давлением, влажностью и десятками других
факторов, определенных рецепторами. Дигестальная система - великолепный
"высокочастотный желудок" эмбриомеханической системы - приспосабливалась
к переработке лавы и туфа в полимеризованный литопласт, нейтронные
аккумуляторы готовились отпускать точные порции энергии для каждого
процесса.
1 2 3 4 5 6