Харрис. Все, что происходило сегодня в этой комнате, относится, вообще говоря, к разряду самых обыденных житейских обстоятельств. Констебль Холмс обладает, несомненно, таким же живым — и даже чересчур буйным — воображением, как и вы. Если, кроме выдумок, он располагает хоть какими-нибудь фактами, позовите его сюда и посмотрим.
Фут. Очень хорошо! (Окликает.) Холмс!
Телма. Инспектор, лампочка. Нам нужна лампочка.
Мать прыгает на одной ноге к деревянному стулу у стены, чтобы взять его, хотя мы не увидим, как она это сделает. Фут по-прежнему не сводит глаз с Харриса.
Фут. Имейте в виду, что мой промах связан исключительно с неверным толкованием и, что бы ни случилось сегодня на Понсонби-Плейс, ваша история содержит одну очевидную ошибку, которая выдает вас с головой. Ваше так называемое алиби — это ложь с начала и до конца.
Харрис. Что вы имеете в виду?
Фут. Вы заявили, что ваш свидетель — одноногий слепой музыкант.
Харрис. Примерно так.
Фут. Судя по всему, вам неизвестно, что слепой не может стоять на одной ноге.
Харрис. Чушь!
Фут. Дольше нескольких секунд равновесие сохранять невозможно. Если не верите, попробуйте сами!
Воцаряется темнота, потому что Фут выкрутил лампочку.
Харрис. И попробую!
Мать. Сюда, инспектор.
В абсолютной темноте, которая длится несколько секунд, Харрис начинает размеренно считать. Но голос Фута слышится отчетливей, чем его счет.
Фут. Представляю себе — вхожу в столовую на работе и все внезапно замолкают. Нет, я этого просто не выдержу…
Мать. Ну вот, наконец.
Фут. Досаднее всего то, что, встань я на несколько минут раньше, мне удалось бы раскрыть дело и арестовать виновного, прежде чем о преступлении услышали бы в участке.
Мать. Мне понадобится носок.
Фут. До рассвета я был на деле с парнями из отделения С. Я оставил свою машину у дома, рассчитывая, что успею отогнать ее на платную парковку до того, как появится инспектор дорожного движения, вы ведь понимаете: нам, полицейским, нужно вести себя образцово. Ну вот, проснулся я поздно: голова разрывается от боли, кишечник в таком состоянии, что пришлось прервать бритье на середине. Об инспекторе я и не вспоминал, пока не выглянул в окно и не увидел, как ваш автомобиль отъезжает от единственного на дороге места парковки. Я бросил бритву и рванул на улицу, успев только схватить по дороге сумку жены — там была мелочь — и зонтик, чтобы укрыться от дождя…
Мать. Вы не станете возражать, если я теперь возьмусь за инструмент?
Фут. Я вымок до нитки, потому что не сумел раскрыть этот чертов зонтик. Бежать быстро я не мог: когда натягивал впопыхах пижамные штаны, сунул обе ноги в одну штанину. Я попрыгал так немного, несколько раз едва не ронял сумку в лужу и решил, наконец, послать все к черту и вернуться. Жена обвинила меня в том, что я сломал ей зонтик, а когда я снова выбрался на улицу, то получил штрафной талон. Денек выдался, скажу я вам, паршивей некуда.
Мать. Свет!
Включается люстра, и в комнате становится намного светлее, чем прежде. На выключатель нажал Холмс. Он все еще не отрывает от него руки, словно прикованный к порогу. Вдоль стола видны слева направо: 1) Мать стоит, поджав больную ногу, на деревянном стуле, который водружен на стол; на руке шерстяной носок; играет на тубе. 2) Люстра медленно опускается на стол. 3) Фут — одна нога босая, солнечные очки; ест банан. 4) Корзина с фруктами медленно поднимается. 5) Харрис — в женском платье, на голову надета наволочка, чтобы ничего не видеть; руки вытянуты, стоит на одной ноге и считает. 6) Телма, в нижнем белье, ползает вокруг стола, осматривая пол и шмыгая носом. Холмс отшатывается и замирает.
Фут. Ну, констебль, я думаю, вы должны нам всем кое-что объяснить.
Под звуки тубы люстра безостановочно опускается; когда она касается стола, свет гаснет. Или иначе: люстра скрывается в недрах тубы.
1971

1 2 3 4 5 6 7