ДОЧЬ КУЗНЕЦА

К.Стайн

1

На северо-западе суровой северной страны Киммерии
неприступной громадой возвышалась гора Бен Морг, которую
киммерийцы называли также Горой Крома, ибо веровали, что их
грозных бог-воин обитает на ее вершине. Место это было для
них священным, и поэтому возле самого подножия Бен Морга
издавна хоронили прославленных вождей многочисленных
варварских племен. Киммерийцы, потомки великих атлантов,
были варварами, не имели письменности, и никто из них уже
не помнил своих корней: тысячелетняя история их народа,
хранимая лишь в памяти старейшин, передавалась из уст в
уста, превратилась в свод красивых и благородных легенд.
Одна из таких легенд гласила, что Стоячий Камень,
возведенный в самой середине Поля Вождей, появился тут
в несказанно далекие времена, когда Имир, Ледяной Гигант,
бог извечных врагов киммерийцев - ваниров, попытался
поработить Киммерию. Суровый Кром, который редко заботился
о своих воинственных детях, тогда рассвирепел, оторвал от
горы кусок черной скалы и швырнул в Имира. Скала глубоко
вонзилась в землю и осталась там навсегда. С тех самых
давних пор киммерийцы приходили к этому святилищу, чтобы
приносить жертвы своему гневному богу.
Вот и ныне возле Стоячего Камня собрались лучшие воины
племени канахов, чтобы напоить Крома горячей кровью
огромного белого козла с длинными витыми рогами. Вождь
племени, Канах Канах, занес над животным остро отточенный
нож и, обратив взор на вершину Бен Морга, воскликнул:
- Великий Кром! Прими нашу жертву! С этим сердцем мы
отдаем тебе наши сердца! Этой кровью мы посвящаем тебе
нашу кровь!
С этими словами он одним ударом рассек грудь козла,
вырвал из его груди сердце и бросил его к подножию обломка
черной скалы. Камень покрылся множеством красных брызг, а
дымящаяся кровь, которая густым потоком хлынула из глубокой
раны, мгновенно впиталась в землю.
- Жертва принята! - провозгласил вождь, и воздух
огласился торжествующими криками могучих воинов племени.
Вечером того же дня в небольшом селении, приютившемся
на опушке глухого леса в предгорьях северной Киммерии,
гудел грандиозный пир. Да и как было не праздновать, когда
храбрые воины не только сумели отбить стремительное
нападение ваниров, но и погнали грязных псов до порога их
собственного дома, сожгли маленькое пограничное селение и
вернулись с богатой добычей! Вернулись все!
Столы вынесли из домов, и каждый хозяин не поскупился
на угощение. Жареные на кострах козьи туши, огромные котлы
с мясной похлебкой, свежие румяные лепешки, выдержанный мед
лесных пчел - от снеди ломились толы. Все были пьяны и
счастливы. Обычно молчаливые, сегодня крепкие киммерийские
мужчины говорили много и охотно, рассказывая женщинам,
старикам, детишкам, да и друг другу о славной битве, жар
которой еще не остыл в их крови. Могучие кулаки с грохотом
опускались на отскобленные добела столы, и деревянные миски
с едой и ковши, наполненные хмельным питьем, высоко
подпрыгивали под восторженный гул благодарных слушателей.
Среди молодых воинов выделялся один, не сказавший за
время пира ни слова. Его, конечно, тоже радовала победа, и
он, как и все, внес в разгром ваниров свою лепту. Об этом
говорили и свежие раны на плечах и руках, и помятая
вражьими клинками кольчуга, и холодный блеск горевших от
общего возбуждения ярко-синих глаз. Но у него была своя
причина печалиться.
Когда-то давно, когда он был еще мальчишкой, в схватке
с врагом во время такого же набега северных соседей погиб
его отец, сильный мужественный воин и прекрасный кузнец,
ремесло которого, казалось, благословили и сам великий Кром,
и все Светлые Боги. Не было в округе умельца, равного ему.
Хороший кузнец - мастер на все руки. Он ведал все тайны
ремесла: и руду умел добывать, и как железо из нее извлечь
знал, и как закаливать металл, и как сделать из него нож,
наконечник для стрелы, топор, гвоздь, а самое главное -
настоящий боевой меч. Изготовленные им доспехи, мечи и ножи
честно служили воинам-канахам до сих пор. Но ничто не может
жить вечно, даже металл, а выковать новое оружие теперь
было некому.
Рано погиб кузнец, не успел ничему толком обучить
своего единственного сына. Кузнечное дело передавалось
только по наследству, вот и жило теперь селение без
мастера, а кузница уже многие годы стояла остывшая и
заброшенная. Молодой воин часто приходил к ней, и ему
казалось, что он слышал голоса предков, мучительно
терзавшие его душу. Он все не мог забыть, как совсем еще
малым мальчишкой бегал в кузницу, где дружно и весело
работали дед, которого до самой смерти не покидала могучая
сила, да отец, тогда молодой и жизнерадостный.
В горне ярко горело сильное пламя и светился
раскаленный металл. У массивной наковальни, как
божественные исполины, стояли дед - мастер - с малым
молотом в руках, и отец - подмастерье - с большим молотом.
Сначала это удивляло мальчика: ему казалось, что главному
мастеру в руке огромная кувалда лучше ладится. Но позже,
насмотревшись на кузнецов, он все понял: малый молот,
словно играя, пробегал по поковке и показывал, где и как по
ней надо ударить, чтобы получилась задуманная вещь, большой
же молот, словно все понимал сам, послушно проходил по
следу малого, как бы подчиняясь его воле.
Смотреть, как работают дед и отец, было самым любимым
занятием для мальчугана. Высокие, статные, сильные, в
длинных кожаных передниках, через высокие лбы - тонкие
ремешки, чтобы густые черные волосы не лезли в глаза, руки
в кожаных рукавицах легко управляются с тяжелыми молотами,
которые, с гулким грохотом опускаясь на наковальню,
выбивают множество ярких веселых звездочек - такими
запомнил из мальчик на всю жизнь. Именно такие, черные от
копоти и окалины, мокрые от пота, но счастливые от
собственной радостной усталости, являлись они ему, уже
взрослому и прославленному воину, в его беспокойных снах,
словно вопрошая, неужто перевелись в их роду умельцы и
навсегда умолкла слава мастеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15