Опустил курык кугу енг князя на землю, сам в сторонку отошел, ждет,
что дальше будет.
Обратился князь Пурла к подземному владыке:
- О великий Киямат торо! Прости, что решился потревожить твой покой.
Пришел я с того света, ищу свою сестру, серебряную Пампалче. Позволь мне
увидеться с нею, о повелитель мертвых!
Повернул Киямат торо свою каменную голову на каменной шее, посмотрел
на князя безразлично, ничего не сказал, только пальцами щелкнул. Тут же
возник перед ним высокий чернобородый мужчина с кинжалом на боку,
склонился почтительно.
- Это сам Азырен, вестник смерти, - шепнул князю курык кугу енг. -
Будь с ним поосторожней.
- Что угодно тебе, повелитель? - спросил могучий Азырен у Киямат
торо.
Киямат торо молча указал пальцем на князя, и могучий Азырен
неприветливо спросил у князя Пурлы:
- Чего ты хочешь, смертный, от бессмертных?
Повторил князь свою просьбу:
- Хочу увидеться с покойной своей сестрой, серебряной Пампалче.
- Серебряная Пампалче? - переспросил могучий Азырен. - Никогда не
слышал о такой. Я всех мертвых знаю наперечет, нет среди них твоей сестры.
Напрасно ты сюда пришел, человек.
Хотел было возразить князь Пурла могучему Азырену: как же так? Ведь
он своими руками похоронил ее!
Но тут заговорил сам Киямат торо, и голос его был ужасен и
оглушителен, как камнепад:
- Слушай меня, смертный! Долго утомлял ты мой слух. Если ты
задержишься здесь хотя бы еще на одно мгновение, я сожру твою душу!
Даже могучий Азырен вздрогнул от этой угрозы и поспешил исчезнуть
подобру-поздорову.
Курык кугу енг схватил князя Пурлу на руки и бросился с ним вниз. У
подножия горы он поставил князя на землю и, отдышавшись, сказал:
"Возвращайся, князь, наверх; лучше тебе здесь не задерживаться. Прощай,
желаю тебе удачи!"
Поблагодарил его князь за помощь и поплелся обратно, голову опустил.
Вдруг слышит: копыта постукивают. Поднял голову, видит: плетется ему
навстречу дохлая кляча с вытекшими глазами, а на кляче, спиной к голове,
сидит голая старуха. Тощая - страх! Князь сразу догадался, что это - овда,
ведьма. Овды всячески стараются навредить людям: то тайком выгоняют
лошадей из стойла и катаются на них всю ночь напролет, доводя до
изнеможения; то защекочивают женщин до смерти...
Когда слепая кляча поравнялась с князем и сидевшая задом-наперед овда
заметила чужеземца, князь Пурла низко поклонился ей и поздоровался
вежливо. А сам дивится - никогда еще овды своими глазами не видел. Это
была древняя морщинистая старуха с седыми растрепанными космами и тощими,
длинными грудями, перекинутыми крест-накрест через костистые плечи. У нее
были серые десны и единственный зуб сверху.
- Далеко ли собрался, молодец? - прошамкала она.
- Так и так, добрая женщина, - отвечает князь, - пришел я с того
света искать свою младшую сестру. Дошел до самого Киямат торо, говорил с
могучим Азыреном - никто не видал моей Пампалче. Может быть, ты что-нибудь
о ней знаешь?
- Нет, ничего не знаю... А вот нет ли у тебя с собой чего-нибудь
поесть? Проголодалась я что-то...
- Как не быть, есть, добрая женщина, - отвечает князь и достает из
сумы конскую колбасу каж.
Увидала овда колбасу, вся аж затряслась от жадности. Схватила ее
кривыми пальцами и проглотила. А потом и говорит:
- Сама я ничего не слышала о твоей Пампалче. Но могу порасспросить о
ней у злых духов ия. Они пронырливые - в самую узкую щелочку пролазят, все
знают.
И добавила овда:
- Никому я не помогала, князь Пурла, но тебе помогу. Еще ни одна душа
- ни живая, ни мертвая - не называл меня доброй женщиной и не угощал такой
вкусной колбасой, ты первый.
Тут свистнула овда оглушительно, слетелись к ней со всех сторон злые
духи ия, начала она их расспрашивать о Пампалче.
- Знаем, - отвечают злые духи ия, - знаем мы, что случилось с
прекрасной Пампалче. Не умерла она - живьем ее похоронили. Душа ее при
теле осталась, потому никто здесь о ней и не слыхал.
- Живьем?! - вскричал князь. - Как же это могло случиться?
- Страшный колдун, вувер, навел на нее порчу. Прокрался он ночью в
горницу твоей сестры и сунул незаметно в ее косу ржавую булавку. От этого
она словно бы умерла, а на самом деле - уснула крепким сном. Все это тот
вувер сделал. Да, князь, ужасный вувер. При жизни он был недобрым
человеком: хитрым, жадным и завистливым. А как умер, то не успокоился, а
превратился в вувера, стал выходить по ночам из могилы и вредить людям. Ты
ведь знаешь, что колдуны не подвластны Киямат торо. Однажды ночью зашел он
и на твой двор. Увидел спящую Пампалче. Объяла его похоть, и решил он
забрать твою сестру к себе. Наслал на нее порчу, чтобы уснула она - будто
умерла. Вы ее похоронили, а ему только того и надо. Теперь он к ней
подбирается: третью ночь роет под землей ход от своей могилы к ее могиле.
Торопись, князь! Совсем близко подобрался он к твоей сестре. Уже только
сосновые доски отделяют ее от вувера. Как только перегрызет он эти доски
зубами, так и схватит ее - тогда уже не вернешь ты свою Пампалче.
Торопись!
- Но что же мне делать? - вскричал князь Пурла.
- Возвращайся наверх, выкопай свою сестру - и вытащи из ее косы
ржавую булавку. Тут же твоя сестра и очнется. Но спеши, спеши, князь:
близко подобрался вувер к твоей сестре, вот-вот прогрызет дубовые доски и
схватит ее за девичью косу!
Ничего не ответил князь Пурла, торопливо поклонился старой овде и со
всех ног бросился обратно. Взбежал по каменным ступеням наверх, взобрался
по внутренней стороне дуба и выскочил из дупла - в кереметь. Железная
дверь в потусторонний мир с лязгом захлопнулась за ним.
За то время, что князь провел под землей, карты только и успели
сварить похлебку из конины. Когда князь выскочил из дупла священного дуба,
они сидели полукругом возле большого котла, собираясь приступить к
священной трапезе.
Увидев князя, младшие карты вскочили со своих мест, окружили его со
всех сторон, принялись расспрашивать наперебой: что да как? Только старший
карт, седой старец, остался сидеть у костра.
Направился князь прямо к нему:
- Так и так, - говорит, - видел я могучего Азырена, видел и самого
Киямат торо, но никто из них не слыхал о моей сестре. Так бы я и вернулся
ни с чем, да помогла мне старая овда и злые духи ия. Страшный вувер
заколдовал серебряную Пампалче, и теперь подбирается он к ней, чтобы
утащить ее к себе. Не время теперь, отец, начинать священную трапезу. Уже
темнеет, и если мы не поторопимся, то скоро будет поздно!
1 2 3 4