— Точно нет. Наши жильцы — люди тихие и редко приходят после полуночи. Если бы это случилось, я бы, конечно, запомнила.
— А утром в котором часу вы открываете дверь?
— В половине седьмого. Иногда в семь.
— А потом сидите у себя в привратницкой?
Это была небольшая комнатка с газовой плитой, круглым столом и водопроводной раковиной. За перегородкой стояла кровать, застеленная темно-красным покрывалом.
— За исключением того времени, когда подметаю лестницу.
— В котором часу?
— Не раньше девяти. Сначала я разношу почту, а ее приносят в половине девятого.
— Дверцы у лифта застеклены, и вы, вероятно, с лестницы видите, кто поднимается или спускается?
— Конечно. Я всегда машинально смотрю на лифт.
— А в то утро никто не поднимался на пятый этаж?
— Точно нет.
— А утром или днем кто-нибудь спрашивал вас, дома ли министр?
— Никто. Вот по телефону звонили.
— Вам?
— Нет. Министру.
— Откуда вам это известно?
— Я была в это время на лестнице между пятым и шестым этажами.
— В котором часу это было?
— Пожалуй, в десять, может, чуть раньше. Мои ноги уже не позволяют мне быстро работать. Я услышала за дверью телефонный звонок. Звонили долго. А минут через пятнадцать, когда я окончила уборку и спускалась вниз, телефон снова зазвонил. Я еще проворчала: «Звони, звони!»
— А что было дальше?
— Ничего.
— Вы пошли к себе?
— Да, переодеться.
— Вы никуда не уходили из дома?
— Как и каждое утро, на пятнадцать-двадцать минут, чтобы купить себе еду. Бакалейная лавка рядом с домом, мясная на углу. От бакалейщика я вижу всех, кто входит и выходит. Я всегда наблюдаю за домом.
— А от мясника?
— Оттуда не видно. Но я там пробыла недолго. Я ведь живу одна, вот только кот. Каждый день покупаю почти одно и то же. В мои годы уже нет аппетита.
— Вы не могли бы вспомнить, в котором часу точно вы были у мясника?
— Точно не могу. Там над кассой висят большие часы, но я никогда на них не смотрю.
— А вернувшись к себе, вы не заметили, чтобы кто-нибудь вышел, кого вы не видели, как он входил?
— Не помню. Нет. На тех, кто выходит, я меньше обращаю внимания, чем на тех, кто входит, за исключением жильцов, конечно: ведь я всегда должна ответить, дома они или нет. Постоянно приходят то служащие газовой компании, то коммивояжеры, предлагающие пылесосы, то посыльные из магазинов…
Мегрэ понимал, что больше ничего не удастся у нее узнать, а если она потом вспомнит что-нибудь еще, то обязательно скажет ему.
— Мы — инспектор и я — пойдем расспросить ваших жильцов, — сказал Мегрэ.
— Как вам угодно. Вы увидите, что это все порядочные люди, за исключением разве старухи с четвертого этажа, которая…
Приступая к привычной работе, Мегрэ почувствовал себя более уверенно.
— Перед уходом мы еще зайдем к вам, — предупредил он.
Выходя из комнаты, он не забыл погладить кошку.
— Возьми на себя квартиры слева, — сказал комиссар Лапуэнту, — я займусь квартирами справа. Ты понял, что я ищу? — И добавил дружески: — За работу, старина!
Глава 6
Завтрак в «Камбале»
Не успев позвонить в первую дверь, Мегрэ передумал, обернулся к Лапуэнту, который уже протянул руку к кнопке звонка.
— Не хочешь выпить?
— Нет, патрон.
— Ну, тогда начинай. Я через минутку вернусь.
Он мог, конечно, позвонить по телефону и от консьержки — мысль об этом звонке только что пришла ему на ум. Но, во-первых, он предпочитал поговорить без свидетелей, а во-вторых, был не прочь выпить чего-нибудь, стаканчик белого вина, например.
Ему пришлось пройти метров сто, прежде чем он нашел маленькое бистро, где, кроме хозяина, не было ни души.
— Стакан белого вина, — заказал Мегрэ. Затем передумал:
— Пожалуй, лучше перно.
Перно больше подходило к его настроению, погоде и атмосфере этого маленького опрятного бара, где, казалось, никто никогда не бывает. Мегрэ подождал, когда ему подадут, выпил полстакана и направился к телефонной кабинке.
Когда читаешь в газетах отчет о каком-нибудь расследовании, создается впечатление, что полиция идет по прямой дороге и с самого начала знает, куда надо идти. События развиваются логично, точь-в-точь, как в театре действие хорошо скроенной пьесы.
О бесплодной беготне, нудных поисках, которые часто заводят в тупик, о шагах, сделанных наугад, обычно не говорят. Мегрэ не мог назвать ни одного следствия, во время которого в тот или иной момент он не сбился бы со следа.
В это утро у него еще не было времени поинтересоваться Люка, Жанвье и Торрансом, которым он дал накануне задания, сегодня казавшиеся ему не особенно важными.
— Уголовная полиция? Дайте мне Люка. Если его нет на месте, тогда Жанвье.
Вскоре он услышал на другом конце провода голос Люка:
— Это вы, патрон?
— Да. Прежде всего запиши срочное задание. Надо достать фотографию Пикмаля — этого типа из Школы дорог и мостов. В гостинице ее искать бесполезно. Там ее нет. Скорее всего в Школе есть какой-нибудь групповой снимок, какие обычно делаются в конце года. Ребята из отдела экспертизы сумеют извлечь из него то, что надо. Пусть они работают как можно быстрей. Надо, чтобы фото появилось в вечерних газетах. Пусть его также пошлют во все участки. Чтобы ничего не упустить, загляни-ка еще в институт судебно-медицинской экспертизы.
— Понял, патрон
— У тебя есть новости?
— Я нашел Марсель. Ее полное имя Марсель Люке.
Мысленно Мегрэ уже зачеркнул это направление, но не хотел создавать у Люка впечатления, что тот трудился напрасно.
— И что же?
— Она работает корректором в ночной смене в типографии «Круасан». Ни «Молва», ни «Глоб» там не печатаются. О Табаре она слыхала, но с ним незнакома. Маскулена никогда не видела.
— Ты с ней побеседовал?
— Я угостил ее кофе со сливками на Монмартре. Это приличная женщина. Во Флери она влюбилась, а до встречи с ним жила одна. Она и сейчас любит его. За то, что он ее бросил, не сердится, а позови он ее снова, тут же побежит к нему. По ее словам, Флери большой ребенок, который нуждается в опеке и любви. Она уверена, что он способен на мелкое плутовство, но не на настоящую подлость.
— Жанвье рядом?
— Да.
— Передай ему трубку.
Жанвье было нечего сообщить. Он продежурил на улице Вано до полуночи, пока его не сменил Торранс.
— Бланш Ламот вернулась домой около одиннадцати одна, пешком. Поднялась к себе, и через полчаса свет в ее окнах погас.
— Никого с улицы Соссэ поблизости не было?
— Никого. Я могу сосчитать по пальцам всех, кто возвращался из кино или театра.
У Торранса дежурство было еще спокойнее. За всю ночь по улице Вано прошло всего семь человек.
— Свет в ее квартире зажегся в шесть утра. Она рано встает, видимо, чтобы управиться по хозяйству. Вышла она из дому в десять минут девятого и направилась на бульвар Сен-Жермен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34