.. А со мной рядом, -
Кадавров мечтательно чмокнул, - конвой!
- Граждане, - развела руками Вита, - причем тут я? Хотите отвечать за
свое грязное прошлое - идите в милицию. Там вас с удовольствием выслушают.
- Ха-ха-ха-ха-ха! - горько завыла троица.
Каннибальских крикнул:
- Не знает нас милиция! Не верит! Никто в нас не верит! Автобусы
сквозь нас проезжают! И в фамилии наши не верят! Можно ли с фамилией
Каннибальских работать тэрапевтом?!
- Или искусствоведом?! - прорыдал Вампирский.
- Нельзя, - согласилась Вита. - Но, граждане, зачем вы меня притащили
сюда и одели в этот чудовищный костюм?
- Ох, и не спрашивайте, девушка! - взмолился Каннибальских. - Горе у
нас. Человека потеряли, Михеля. Сбежал, щенок! Кого ж нам теперь
презирать? Выше кого нам быть?! Усыхаем мы без него! И старик, начальник
наш, усыхает!
- Сворачиваемся, - прогнусил Шура-Амадей. - За что, господи, за что?!
Целый день унизить некого!
- На тебя вся надежда, барышня, - протянул к Вите корявые руки Вилли
Кадавров. - Побудь здесь заместо Михеля, а то мы на нет совсем сойдем!
- Спокойно, граждане, спокойно, - попросила Вита. - Не надо бредить
всем сразу. Отвечайте вы, - она указала пальцем на Каннибальских. - Где
моя шуба, шапка и сапоги?
- Миленькая барышня, Михель вы наш, Пашку благодарите Трофимчука.
Пашка нас всех скрутил! Не угодили вы ему чем-то, вот сюда и попали вместо
Михеля.
- Ну что вам стоит, Михель, умница моя, побыть здесь?! Я вам сам
потом десять шуб куплю, только останьтесь!
Вилли сказал Вите:
- Ты, барышня, меня послушай. Эти, - он указал на Каннибальских и
Вампирского, - от горя в уме тронулись. А мне не привыкать. Мы все тут
дрянь. Сама понимаешь, не такая уж дрянь невидаль, но вся заковыка в том,
что мы дрянь седьмого поколения. Поэтому и прозрачные стали. Соображаешь?
Тут Шура Петров, он же Вампирский Амадей, всплеснул руками и ахнул:
- Господи, неужели и прадедушка был спекулянтом?! Кошмар какой-то!
Вилли успокаивающе похлопал его по плечу:
- И прапрапрадедушка и прапрапрапрадедушка. Так-то, кореш. Ничего
даром не проходит.
Каннибальских закричал как безумный:
- Неужели наука бессильна против этого явления?! Хоть бы комиссию
какую создали! Опыты провели бы! Ведь Трофимчук обещал нашу жалобу в
Академию наук отнести!
Вита поднялась с пола.
- Ну вот что, голубчики. Я тут вас сейчас всех расшвыряю, растопчу и
отведу в милицию.
- Ха-ха-ха! Отведите! Попробуйте! Только на вашем месте надо вести
себя скромнее. Здесь с нескромными такое делают, такое!...
- Я позову на помощь!
- Гарри Удодов тоже звал на помощь! Вон в том ящике лежит то, что от
него осталось. Порубили! Аристократ рубил, князь Прохладный, а
Семенов-филер за ноги держал. Вы еще со всеми познакомитесь!
- Милиция! На помощь!!! - рявкнула Вита. Дурацкий паричок ее съехал
на бок. Косица стала дыбом.
- Не возвышай голоса, Михель, позор мой! Будь выдержан, поросенок! -
совсем близко проговорил какой-то старичок.
Вита шарахнулась и стукнулась головой о грязный ящик. Она увидела,
что поодаль, окруженный серым туманом, стоит портшез. Два жирных мавра в
пестрых тюрбанах застыли по обе стороны его. Из портшеза выглянуло лукаво
сморщенное личико полупрозрачного старичка. Вита изумилась:
- А вы-то здесь откуда, наваждение?
- Ты становишься дерзок, Михель. Я прикажу высечь тебя, несносный!
- Я - Вита!
- Ты - Михель, - убежденно сказал старичок и раскрыл табакерку. Он
прищурил обезьяньи глазки и сладенько начал: Давно я не воспитывал тебя,
маленькая бестия. Поди сюда. Я дам тебе подзатыльник, я выкручу тебе ухо.
Это меня ободрит. Я ведь чуть было не усох без тебя, пакостник! Ты хочешь
убить своего учителя, коварный! Этому ли я учил тебя четыреста лет,
тупоумная головешка?!
- Дедуля, вы пьяный. Проспитесь, - воинственно подступила к
Строптизиусу Вита.
- Сядь за пяльцы. Бездельник, триста лет ты вышиваешь мой портрет
бледными шелками! Сядь здесь, у моих ног. Я буду унижать тебя. Это вольет
в меня новые силы. Главное - не смей ни в чем противуречить мне,
противный. Я держал в страхе царей! Помнишь, ничтожество, эту историйку с
царем Иоанном?
- Товарищи, почему мы все молчим? Почему мы терпим это
издевательство?! - воззвала к деревянному потолку сарая Вита.
- Правил на Москве государь один крикливый, Иоанн, - снова завелся
Строптизиус. - Груб был, дерзок. Бывало, посохом колачивал пребольно...
Непотребные пляски любил... Я же фанатически наукам предан был! Не выходил
из кельи! Тогда и совершил открытие, - старичок чихнул. - А царю Иоанну
время помирать пришло. Тут-то он и вспомнил Строптизиуса! Холоп за мной
приходит, пес Басманов-младшенький: "Помпон Окафусович, так мол, и так.
Царь-батюшка челом бьет - дай ему бессмертие!" "Не проси, Феденька, -
ответствовал я. - Вспомни, как бил меня великий государь сафьяновым
сапожком, немчурой называл, ужом заморским!" Так и помер царь-батюшка, -
старичок еще раз чихнул.
- Товарищи! - вознегодовала Вита. - Это же чистейшей воды вранье!
Басманова-младшего к тому времени уже давно казнили!
Из-за портшеза старичка вышел полупрозрачный гусар с пышными усами,
картинно облокотился о портшез и вкрадчиво произнес:
- Ой, как выдеру!
Вита вспомнила ужасную судьбу Гарри Удодова и скуксилась на ящике.
Каннибальских, Вампирский и Кадавров задрожали в углах. Каннибальских
шепнул Вите:
- Молчите, молчите! Сейчас они все появятся! Семенова бойтесь!
Семенов - сволочь! В Третьем отделении работал! Провокатором!
Вокруг портшеза расселась на ящиках компания странных призрачных
личностей. Юноша в лиловой блузе с развращенным лицом выдавил:
- Давно мы не слышали предсмертных хрипов...
Тучный человек, закутанный в простыню, закинул ногу на ногу и
бархатисто произнес:
- А не рассказать ли вам, Князь Вольдемар, как вы вступили в
единоборство с Наполеоном? Этого мы уже давно не слушали. Только не
вздумайте врать!
Князь покрутил ус.
- Мы, Прохладные, всегда славились своей правдивостью! А с Бонапартом
все было просто. Попал я в плен. С кем не бывает! В пылу сражения, с
саблей наголо, впереди армии, со знаменем! Жеребец у меня был сла-авный...
Гнедой с подпалинами... Звали Василием. Скачу это я на Василии.
Французишек направо, налево крошу! Эх-х, твою мать!... Знай наших!..
Все довольно крякнули.
- Занес меня мой Василий во вражеский стан. Грешен я, с кем не
бывает! Стал жеребец, как вкопанный. Я слез, знамя придерживаю. Смотрю -
Буонапарте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11