- Оставить не на кого, а у нее сердце.
- Ясно, - сказал майор. - А Тюкульмин, он тоже очень хотел уехать? Или ты давно его не видел?
После непродолжительного раздумья Дмитрий утвердительно кивнул:
- Давно.
- Порвал, наверное, с ним всякие отношения, хотя на суде грудью стоял за друга.
- Какой он мне теперь друг?
- А зачем ты несколько дней назад заходил к нему домой? - Голиков решил сыграть ва-банк.
Серов оторопел.
- Вот оно что. А я-то думал... - Голикову показалось, что Дмитрий в одно мгновенье отгородился непроницаемой стеной отчуждения, подобно моллюску, плотно смыкающему створки раковины в минуту опасности. - Я знать ничего не знаю, ни к кому не ходил и впутываться в чужие дела не собираюсь. Надеюсь, ко мне больше нет вопросов, гражданин начальник?
- Прекрати! Я беседую с тобой неофициально, если хочешь, можешь повернуться и уйти, - произнес майор, кляня себя за поспешность, а Дмитрия - за ложное понимание чувства товарищества. - Или ты вообразил, что угрозыску больше нечем заниматься, кроме как следить, у кого бывает в гостях Дмитрий Серов. Вчера вечером наш сотрудник побывал дома у Тюкульмина и выяснил у его матери, что Анатолий около двух недель назад вдруг куда-то уехал. Вера Семеновна была очень взволнована этим обстоятельством. Она нам, кстати, и сообщила, что на днях к ней заходил какой-то Дима и справлялся о Толике. Между прочим, по заявлению Веры Семеновны Анатолий Тюкульмин объявлен в розыск. Как ты сам понимаешь, дело принимает серьезный оборот. - Голиков искоса взглянул на призадумавшегося Серова. - Вот в связи с этим у меня есть к тебе большая просьба. Может быть, ты догадываешься, куда поехал Толик, или подскажешь нам, с кем он мог поделиться своими планами. Вреда этим ты Тюкульмину не нанесешь, а расследованию окажешь огромную помощь. Сразу оговорюсь: если ответ на этот вопрос несовместим с твоими представлениями о рыцарской чести, что ж, можешь не отвечать.
- Но я действительно даже не представляю себе, куда подевался Толик, - видно было, что Серов говорит искренне. - Знаете, заколебавшись, продолжил Дима, - у Толика была девушка, Рита Белова, по прозвищу Княжна Мэри. Она работает продавщицей в центральном универмаге. Я, конечно, не уверен, но, может быть, он ей что-нибудь сказал.
- Красивая кличка. Это что, по Лермонтову: Белова - Бэла - Княжна Мэри?
Дмитрий впервые за время разговора улыбнулся.
- А где находятся княжеские хоромы, ты знаешь?
- Да. Хотите записать адрес?
- Говори, я запомню.
- Улица Солнечная, 34.
Прощаясь, Голиков сказал:
- Я надеюсь, ты не выбросил наш номер телефона. Если что-нибудь понадобится, обязательно позвони.
- Ладно, - вяло пообещал Серов.
Ветер налетал порывами, бросая в воздух увядающую листзу и нагоняя друг на друга белоснежные перистые облака.
"Неплохой парень этот Серов, - рассуждал Голиков, возвращаясь домой размеренным прогулочным шагом, - сейчас не часто встретишь такого неустроенного внутри и покрытого хрупкой оболочкой напускного равнодушия снаружи. Разговор с ним, безусловно, дал положительный результат. Главное - одержана моральная победа: Дима кое-что рассказал. В нем сейчас происходит внутренняя борьба, подвергаются переоценке многие, казавшиеся незыблемыми, ценности. Важно и то обстоятельство, что ему, видимо, небезразлична судьба скрывшегося Тюкульмина (а в том, что тот скрылся, сомнений не остается). Второй пистолет существует, и Серов, скорее всего, передал его Толику. Неспроста же этого веснушчатого парня с непомерно рано пробивающейся сединой мучают угрызения совести".
Голикову вспомнилась собственная жизнь - детство в рабочей семье, редкие радости, частые недоедания. Потом война, разруха. Родители и старшая сестра Варя погибли, сам он остался с бабушкой. В 1947 году окончил семилетку, какое-то время не мог найти себе места, год проработал слесарем в котельной. Затем - армия, служба в погранвойсках на западной границе. Когда срок службы подошел к концу, остался на сверхсрочную. В 1959 году вернулся в родной Верхнеозерск, худа его неоднократно приглашали на работу в органы МВД. Спустя семь лет Голиков стал начальником отдела уголовного розыска города...
В арке мелькнула знакомая приземистая фигура.
- Эй, - насмешливо крикнул Голиков. - Товарищ капитан, неоперативно работаете!
- Так кто мог знать, что вы дворами блукаете, - откликнулся Пошкурлат. - Хотя бы записку в дверях оставили, когда вернетесь.
- Зачем же такая спешка, да еще в законный выходной? - хмыкнул майор. - Незаменимых работников у нас, как известно, нет.
- Новостей много, Александр Яковлевич. Я подумал, что вы должны быть в курсе.
- Ну так рассказывайте, не тяните.
Пошкурлат сделал несколько шагов по детской площадке, расположенной точно по центру прямоугольного дворика, прислонился плечом к опоре миниатюрных качелей и объявил:
- Сегодня утром арестован Баринов. При задержании он пытался скрыться, пришлось даже перекрывать трассу. Струков лично руководил операцией. В настоящее время Баринов сидит в одиночке. Владимир Петрович рассчитывает на психологический эффект - надеется, что могильщик дойдет там до требуемой кондиции и завтра утром на первом же допросе поплывет, как...
- Портретист, - поморщившись, поправил Голиков.
- Ну, тем более. - По виду Пошкурлата нетрудно было определить, что ему никак не удается одним махом выложить все новости, сдобрив их собственными комментариями.
- А как вел себя Баринов при аресте?
- Согласно ГОСТам, - пошутил капитан. - Как и все они: кричал, что будет жаловаться в вышестоящие инстанции вплоть до господа бога. Только кого он хочет разжалобить? Уже в отделении у Баринова при обыске обнаружили более трех тысяч рублей.
"Неужели я все-таки ошибся?" - подумал Голиков. Желваки на его худощавом лице беспрерывно двигались, вздымаясь бугорками и снова опадая, темные морщинки под прищуренными глазами стали рельефнее.
- Владимир Петрович не распорядился снять наблюдение с имеющихся адресов? - спросил майор.
- По-моему, нет, - ответил Пошкурлат, перенимая озабоченный тон шефа.
- У вас еще есть что-нибудь? - вздохнул Голиков.
- У меня все.
- Тогда я вас попрошу о следующем: поручите Нефедову, пусть сходит по адресу: Солнечная, 34. Это где-то на окраине, в частном секторе. Там проживает некая Рита Белова, она же Княжна Мэри, подруга Анатолия Тюкульмина - вам должна быть знакома эта фамилия. Нет, сенсацией тут и за километр не пахнет, но расспросить ее на всякий случай надо. Как построить разговор, я сейчас вам объясню...
В это время Баринов маялся, сидя на деревянном помосте в камере предварительного заключения. "Неужели они что-то про меня пронюхали? тревожно размышлял он. - Но что, что именно? Эх, знал бы, где упасть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
- Ясно, - сказал майор. - А Тюкульмин, он тоже очень хотел уехать? Или ты давно его не видел?
После непродолжительного раздумья Дмитрий утвердительно кивнул:
- Давно.
- Порвал, наверное, с ним всякие отношения, хотя на суде грудью стоял за друга.
- Какой он мне теперь друг?
- А зачем ты несколько дней назад заходил к нему домой? - Голиков решил сыграть ва-банк.
Серов оторопел.
- Вот оно что. А я-то думал... - Голикову показалось, что Дмитрий в одно мгновенье отгородился непроницаемой стеной отчуждения, подобно моллюску, плотно смыкающему створки раковины в минуту опасности. - Я знать ничего не знаю, ни к кому не ходил и впутываться в чужие дела не собираюсь. Надеюсь, ко мне больше нет вопросов, гражданин начальник?
- Прекрати! Я беседую с тобой неофициально, если хочешь, можешь повернуться и уйти, - произнес майор, кляня себя за поспешность, а Дмитрия - за ложное понимание чувства товарищества. - Или ты вообразил, что угрозыску больше нечем заниматься, кроме как следить, у кого бывает в гостях Дмитрий Серов. Вчера вечером наш сотрудник побывал дома у Тюкульмина и выяснил у его матери, что Анатолий около двух недель назад вдруг куда-то уехал. Вера Семеновна была очень взволнована этим обстоятельством. Она нам, кстати, и сообщила, что на днях к ней заходил какой-то Дима и справлялся о Толике. Между прочим, по заявлению Веры Семеновны Анатолий Тюкульмин объявлен в розыск. Как ты сам понимаешь, дело принимает серьезный оборот. - Голиков искоса взглянул на призадумавшегося Серова. - Вот в связи с этим у меня есть к тебе большая просьба. Может быть, ты догадываешься, куда поехал Толик, или подскажешь нам, с кем он мог поделиться своими планами. Вреда этим ты Тюкульмину не нанесешь, а расследованию окажешь огромную помощь. Сразу оговорюсь: если ответ на этот вопрос несовместим с твоими представлениями о рыцарской чести, что ж, можешь не отвечать.
- Но я действительно даже не представляю себе, куда подевался Толик, - видно было, что Серов говорит искренне. - Знаете, заколебавшись, продолжил Дима, - у Толика была девушка, Рита Белова, по прозвищу Княжна Мэри. Она работает продавщицей в центральном универмаге. Я, конечно, не уверен, но, может быть, он ей что-нибудь сказал.
- Красивая кличка. Это что, по Лермонтову: Белова - Бэла - Княжна Мэри?
Дмитрий впервые за время разговора улыбнулся.
- А где находятся княжеские хоромы, ты знаешь?
- Да. Хотите записать адрес?
- Говори, я запомню.
- Улица Солнечная, 34.
Прощаясь, Голиков сказал:
- Я надеюсь, ты не выбросил наш номер телефона. Если что-нибудь понадобится, обязательно позвони.
- Ладно, - вяло пообещал Серов.
Ветер налетал порывами, бросая в воздух увядающую листзу и нагоняя друг на друга белоснежные перистые облака.
"Неплохой парень этот Серов, - рассуждал Голиков, возвращаясь домой размеренным прогулочным шагом, - сейчас не часто встретишь такого неустроенного внутри и покрытого хрупкой оболочкой напускного равнодушия снаружи. Разговор с ним, безусловно, дал положительный результат. Главное - одержана моральная победа: Дима кое-что рассказал. В нем сейчас происходит внутренняя борьба, подвергаются переоценке многие, казавшиеся незыблемыми, ценности. Важно и то обстоятельство, что ему, видимо, небезразлична судьба скрывшегося Тюкульмина (а в том, что тот скрылся, сомнений не остается). Второй пистолет существует, и Серов, скорее всего, передал его Толику. Неспроста же этого веснушчатого парня с непомерно рано пробивающейся сединой мучают угрызения совести".
Голикову вспомнилась собственная жизнь - детство в рабочей семье, редкие радости, частые недоедания. Потом война, разруха. Родители и старшая сестра Варя погибли, сам он остался с бабушкой. В 1947 году окончил семилетку, какое-то время не мог найти себе места, год проработал слесарем в котельной. Затем - армия, служба в погранвойсках на западной границе. Когда срок службы подошел к концу, остался на сверхсрочную. В 1959 году вернулся в родной Верхнеозерск, худа его неоднократно приглашали на работу в органы МВД. Спустя семь лет Голиков стал начальником отдела уголовного розыска города...
В арке мелькнула знакомая приземистая фигура.
- Эй, - насмешливо крикнул Голиков. - Товарищ капитан, неоперативно работаете!
- Так кто мог знать, что вы дворами блукаете, - откликнулся Пошкурлат. - Хотя бы записку в дверях оставили, когда вернетесь.
- Зачем же такая спешка, да еще в законный выходной? - хмыкнул майор. - Незаменимых работников у нас, как известно, нет.
- Новостей много, Александр Яковлевич. Я подумал, что вы должны быть в курсе.
- Ну так рассказывайте, не тяните.
Пошкурлат сделал несколько шагов по детской площадке, расположенной точно по центру прямоугольного дворика, прислонился плечом к опоре миниатюрных качелей и объявил:
- Сегодня утром арестован Баринов. При задержании он пытался скрыться, пришлось даже перекрывать трассу. Струков лично руководил операцией. В настоящее время Баринов сидит в одиночке. Владимир Петрович рассчитывает на психологический эффект - надеется, что могильщик дойдет там до требуемой кондиции и завтра утром на первом же допросе поплывет, как...
- Портретист, - поморщившись, поправил Голиков.
- Ну, тем более. - По виду Пошкурлата нетрудно было определить, что ему никак не удается одним махом выложить все новости, сдобрив их собственными комментариями.
- А как вел себя Баринов при аресте?
- Согласно ГОСТам, - пошутил капитан. - Как и все они: кричал, что будет жаловаться в вышестоящие инстанции вплоть до господа бога. Только кого он хочет разжалобить? Уже в отделении у Баринова при обыске обнаружили более трех тысяч рублей.
"Неужели я все-таки ошибся?" - подумал Голиков. Желваки на его худощавом лице беспрерывно двигались, вздымаясь бугорками и снова опадая, темные морщинки под прищуренными глазами стали рельефнее.
- Владимир Петрович не распорядился снять наблюдение с имеющихся адресов? - спросил майор.
- По-моему, нет, - ответил Пошкурлат, перенимая озабоченный тон шефа.
- У вас еще есть что-нибудь? - вздохнул Голиков.
- У меня все.
- Тогда я вас попрошу о следующем: поручите Нефедову, пусть сходит по адресу: Солнечная, 34. Это где-то на окраине, в частном секторе. Там проживает некая Рита Белова, она же Княжна Мэри, подруга Анатолия Тюкульмина - вам должна быть знакома эта фамилия. Нет, сенсацией тут и за километр не пахнет, но расспросить ее на всякий случай надо. Как построить разговор, я сейчас вам объясню...
В это время Баринов маялся, сидя на деревянном помосте в камере предварительного заключения. "Неужели они что-то про меня пронюхали? тревожно размышлял он. - Но что, что именно? Эх, знал бы, где упасть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57