Опять ничего не произошло. Однако атмосфера в этом ангаре
до того накалилась, что, казалось, все вот-вот вспыхнет.
Ума не приложу, что там такое творилось.
Постепенно это состояние напряженности передалось всей базе, и
началось что-то совершенно невероятное. Вам и во сне не снилась воинская
часть, которая бы так проворно пошевеливалась. Приехала бригада строителей
и давай строить новые корпуса, а как только они были готовы, там
разместили какие-то машины. Приезжали все новые и новые люди, и очень
скоро база превратилась в растревоженный муравейник.
Однажды я вышел погулять (а охранники тащились рядом) и увидел такое,
что аж глаза выпучил. Всю базу обносили четырехметровым забором,
увенчанным колючей проволокой. А по эту сторону забора было столько
охранников, что они чуть не наступали друг другу на пятки.
Вернулся я с прогулки перепуганный, потому что, судя по всему, меня
силком втянули в какое-то чересчур сложное и темное дело.
До сих пор я полагал, что речь идет только о полковнике, который
слишком выслуживался перед начальством и теперь никак это не расхлебает.
Все время я очень жалел полковника: ведь генерал, судя по его роже, был из
тех типов, что позволяют водить себя за нос лишь до поры до времени, а
потом раз - и к ногтю.
Примерно в то же время посреди одной из взлетных полос стали рыть
огромный котлован. Как-то раз я подошел взглянуть на него и только диву
дался. Была хорошая, ровная взлетная полоса, стоила больших денег, а
теперь в ней роют яму - не иначе как хотят сделать бассейн для плавания. Я
порасспросил кое-кого, но люди, к которым я обращался, то ли сами ничего
не знали, то ли знали, да помалкивали.
А мы с Вонючкой все сидели в самолетах. Теперь это был шестой по
счету. Но ничто не менялось. Я сидел и скучал до одури, а Вонючка не
унывал.
Как-то вечером полковник передал через сержанта, что хочет меня
видеть.
Я вошел, сел и посадил Вонючку на письменный стол. Он разлегся на
полированной крышке и стал переводить глаза с меня на полковника.
- Эйса, - сказал полковник, - по-моему, все идет хорошо.
- Вы хотите сказать, что добились своего?
- Мы добились неоспоримого преимущества в воздухе. Теперь мы
опередили остальные страны на добрый десяток лет, если не на все сто, - в
зависимости от того, насколько нам удастся все освоить. Теперь нас никому
не догнать.
- Но ведь Вонючка только и делал, что спал!
- Он только и делал, - сказал полковник, - что реконструировал каждый
самолет. В ряде случаев он применял совершенно непонятные принципы, но
голову даю на отсечение, немного погодя мы их поймем. А в других случаях
изменения были так просты и так очевидны, что просто удивительно, как это
мы сами до них не додумались.
- Полковник, а кто такой Вонючка?
- Не знаю, - ответил он.
- Вы же что-то подозреваете.
- Безусловно. Но это только подозрение, не более. Мне страшно даже
подумать об этом.
- Меня не так-то легко застращать.
- Ну что же, в таком случае... Вонючка не похож ни на что земное. Мне
кажется, он с другой планеты, а может быть, даже из другой звездной
системы. По-моему, он совершил к нам космический перелет. Как и зачем, не
имею представления. Возможно, звездолет потерпел аварию, а Вонючка сел в
спасательную ракету и прилетел на Землю.
- Но если у него была ракета...
- Мы прочесали каждый квадратный метр на много миль в окружности.
- И ничего не нашли?
- Ничего, - сказал полковник.
Переварить такую идею было трудновато, но я с этим справился. Затем я
подумал о другом.
- Полковник, - сказал я, - по вашим словам, Вонючка починил самолеты,
и они стали даже лучше новых. Как же он мог это сделать, когда у него нет
рук и он только спал и ни до чего ни разу не дотронулся?
- А как по-твоему? - спросил полковник. - Я выслушал уйму догадок. Из
них только одна не совсем лишена смысла, да и то с натяжкой, - это
телекинез.
Ну и словечко!
- А что это значит, полковник?
Этим словечком я собрался ошарашить ребят в кабачке, если
когда-нибудь попаду туда снова, и хотел употребить его кстати.
- Передвижение предметов усилием мысли, - объяснил полковник.
- Да ведь он ничего не передвигал, - возразил я. - Все новые
устройства в Бетси и в самолетах взялись прямо изнутри, никто ничего не
вставлял.
- При телекинезе и это возможно.
Я задумчиво покачал головой.
- А мне все иначе мыслится.
- Валяй, - вздохнул полковник. - Послушаем и твою теорию. Не понимаю,
с какой стати ты должен быть исключением.
- По-моему, у Вонючки, если можно так выразиться, легкая рука на
машины, - сказал я. - Знаете, как у некоторых людей бывает легкая рука на
растения, а вот у него...
Полковник одарил меня долгим жестким взглядом из-под нахмуренных
бровей, потом медленно склонил голову.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Новые узлы и детали никто не
вставлял и не переставлял. Они наросли.
- Что-то в этом роде. Может быть, он умеет оживлять машины и все
улучшает их, отращивая детали, чтобы машины стали счастливее и повысили
свой КПД.
- В твоем изложении это звучит глупо, - проворчал полковник, - но
вообще-то здесь намного больше смысла, чем во всех прочих рассуждениях.
Человек работает с машинами - я говорю о настоящих машинах - всего лишь
лет сто, от силы двести. Если поработать с ними десять тысяч или миллион
лет, это покажется не таким уж глупым.
Мы долго молчали, уже наступили сумерки, а мы оба все думали, и,
наверное, об одном и том же. Думали о черной бездне, лежащей за пределами
Земли, и о том, как Вонючка пересекал эту бездну. Пытаясь представить
себе, из какого мира он прибыл, почему расстался со своим миром и что
случилось с ним в черной бездне, что вынудило искать убежища на Земле.
И оба, наверное, думали о том, какая ирония судьбы занесла его на
планету, где он похож на зверька, от которого все норовят держаться
подальше.
- Чего я никак не пойму, - нарушил молчание полковник, - так это
зачем ему такие хлопоты? Почему он это делает ради нас?
- Он это делает не ради нас, а ради самолетов, - ответил я. - Он их
жалеет.
Дверь распахнулась, и, громко топая, вошел генерал. Он торжествовал.
В комнате сгустилась тьма, и вряд ли он меня увидел.
- Разрешение получено! - радостно объявил он. - Корабль прибудет
завтра. Пентагон не возражает.
- Генерал, - сказал полковник, - мы чересчур торопим события. Пора
заложить какие-то основы для понимания самой сути. Мы ухватили то, что
лежало на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
до того накалилась, что, казалось, все вот-вот вспыхнет.
Ума не приложу, что там такое творилось.
Постепенно это состояние напряженности передалось всей базе, и
началось что-то совершенно невероятное. Вам и во сне не снилась воинская
часть, которая бы так проворно пошевеливалась. Приехала бригада строителей
и давай строить новые корпуса, а как только они были готовы, там
разместили какие-то машины. Приезжали все новые и новые люди, и очень
скоро база превратилась в растревоженный муравейник.
Однажды я вышел погулять (а охранники тащились рядом) и увидел такое,
что аж глаза выпучил. Всю базу обносили четырехметровым забором,
увенчанным колючей проволокой. А по эту сторону забора было столько
охранников, что они чуть не наступали друг другу на пятки.
Вернулся я с прогулки перепуганный, потому что, судя по всему, меня
силком втянули в какое-то чересчур сложное и темное дело.
До сих пор я полагал, что речь идет только о полковнике, который
слишком выслуживался перед начальством и теперь никак это не расхлебает.
Все время я очень жалел полковника: ведь генерал, судя по его роже, был из
тех типов, что позволяют водить себя за нос лишь до поры до времени, а
потом раз - и к ногтю.
Примерно в то же время посреди одной из взлетных полос стали рыть
огромный котлован. Как-то раз я подошел взглянуть на него и только диву
дался. Была хорошая, ровная взлетная полоса, стоила больших денег, а
теперь в ней роют яму - не иначе как хотят сделать бассейн для плавания. Я
порасспросил кое-кого, но люди, к которым я обращался, то ли сами ничего
не знали, то ли знали, да помалкивали.
А мы с Вонючкой все сидели в самолетах. Теперь это был шестой по
счету. Но ничто не менялось. Я сидел и скучал до одури, а Вонючка не
унывал.
Как-то вечером полковник передал через сержанта, что хочет меня
видеть.
Я вошел, сел и посадил Вонючку на письменный стол. Он разлегся на
полированной крышке и стал переводить глаза с меня на полковника.
- Эйса, - сказал полковник, - по-моему, все идет хорошо.
- Вы хотите сказать, что добились своего?
- Мы добились неоспоримого преимущества в воздухе. Теперь мы
опередили остальные страны на добрый десяток лет, если не на все сто, - в
зависимости от того, насколько нам удастся все освоить. Теперь нас никому
не догнать.
- Но ведь Вонючка только и делал, что спал!
- Он только и делал, - сказал полковник, - что реконструировал каждый
самолет. В ряде случаев он применял совершенно непонятные принципы, но
голову даю на отсечение, немного погодя мы их поймем. А в других случаях
изменения были так просты и так очевидны, что просто удивительно, как это
мы сами до них не додумались.
- Полковник, а кто такой Вонючка?
- Не знаю, - ответил он.
- Вы же что-то подозреваете.
- Безусловно. Но это только подозрение, не более. Мне страшно даже
подумать об этом.
- Меня не так-то легко застращать.
- Ну что же, в таком случае... Вонючка не похож ни на что земное. Мне
кажется, он с другой планеты, а может быть, даже из другой звездной
системы. По-моему, он совершил к нам космический перелет. Как и зачем, не
имею представления. Возможно, звездолет потерпел аварию, а Вонючка сел в
спасательную ракету и прилетел на Землю.
- Но если у него была ракета...
- Мы прочесали каждый квадратный метр на много миль в окружности.
- И ничего не нашли?
- Ничего, - сказал полковник.
Переварить такую идею было трудновато, но я с этим справился. Затем я
подумал о другом.
- Полковник, - сказал я, - по вашим словам, Вонючка починил самолеты,
и они стали даже лучше новых. Как же он мог это сделать, когда у него нет
рук и он только спал и ни до чего ни разу не дотронулся?
- А как по-твоему? - спросил полковник. - Я выслушал уйму догадок. Из
них только одна не совсем лишена смысла, да и то с натяжкой, - это
телекинез.
Ну и словечко!
- А что это значит, полковник?
Этим словечком я собрался ошарашить ребят в кабачке, если
когда-нибудь попаду туда снова, и хотел употребить его кстати.
- Передвижение предметов усилием мысли, - объяснил полковник.
- Да ведь он ничего не передвигал, - возразил я. - Все новые
устройства в Бетси и в самолетах взялись прямо изнутри, никто ничего не
вставлял.
- При телекинезе и это возможно.
Я задумчиво покачал головой.
- А мне все иначе мыслится.
- Валяй, - вздохнул полковник. - Послушаем и твою теорию. Не понимаю,
с какой стати ты должен быть исключением.
- По-моему, у Вонючки, если можно так выразиться, легкая рука на
машины, - сказал я. - Знаете, как у некоторых людей бывает легкая рука на
растения, а вот у него...
Полковник одарил меня долгим жестким взглядом из-под нахмуренных
бровей, потом медленно склонил голову.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Новые узлы и детали никто не
вставлял и не переставлял. Они наросли.
- Что-то в этом роде. Может быть, он умеет оживлять машины и все
улучшает их, отращивая детали, чтобы машины стали счастливее и повысили
свой КПД.
- В твоем изложении это звучит глупо, - проворчал полковник, - но
вообще-то здесь намного больше смысла, чем во всех прочих рассуждениях.
Человек работает с машинами - я говорю о настоящих машинах - всего лишь
лет сто, от силы двести. Если поработать с ними десять тысяч или миллион
лет, это покажется не таким уж глупым.
Мы долго молчали, уже наступили сумерки, а мы оба все думали, и,
наверное, об одном и том же. Думали о черной бездне, лежащей за пределами
Земли, и о том, как Вонючка пересекал эту бездну. Пытаясь представить
себе, из какого мира он прибыл, почему расстался со своим миром и что
случилось с ним в черной бездне, что вынудило искать убежища на Земле.
И оба, наверное, думали о том, какая ирония судьбы занесла его на
планету, где он похож на зверька, от которого все норовят держаться
подальше.
- Чего я никак не пойму, - нарушил молчание полковник, - так это
зачем ему такие хлопоты? Почему он это делает ради нас?
- Он это делает не ради нас, а ради самолетов, - ответил я. - Он их
жалеет.
Дверь распахнулась, и, громко топая, вошел генерал. Он торжествовал.
В комнате сгустилась тьма, и вряд ли он меня увидел.
- Разрешение получено! - радостно объявил он. - Корабль прибудет
завтра. Пентагон не возражает.
- Генерал, - сказал полковник, - мы чересчур торопим события. Пора
заложить какие-то основы для понимания самой сути. Мы ухватили то, что
лежало на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10