Моя лачуга рядом,
на двоих места хватит. - Он взял кувшин. - Мое имя Шерман.
Они пожали руки.
Шерман отправился в свой сад, а Крейг пошел вниз по тропинке.

Строения казались совсем рядом, и все же представить их очертания
было трудно.
"Из-за какого-то сумасшедшего архитектурного принципа", - подумал
Крейг.
Они были розовыми до тех пор, пока он не решил, что они вовсе не
розовые, а голубые, а иногда они выглядели и не розовыми, и не голубыми, а
скорее зелеными, хотя, конечно, такой цвет нельзя однозначно назвать
зеленым.
Они были красивыми, безусловно, но красота эта раздражала и
беспокоила - совсем необычная и незнакомая красота.
Здания, как показалось Крейгу, находились в пяти минутах ходьбы
полем. Он шел минут пятнадцать, но достиг лишь того, что смотрел на них
чуть под другим углом. Впрочем, трудно сказать - здания как бы постоянно
меняли свои формы.
Это была, разумеется, не более чем оптическая иллюзия.
Цель не приблизилась и еще через пятнадцать минут, хотя он мог
поклясться, что шел прямо.
Тогда он почувствовал страх.
Казалось, будто, продвигаясь вперед, он уходил вбок, словно что-то
гладкое и скользкое перед ним не давало пройти. Как изгородь, изгородь,
которую невозможно увидеть или почувствовать.
Он остановился, и дремавший в нем страх перерос в ужас.
В воздухе что-то мелькнуло. На мгновение ему почудилось, что он
увидел глаз, один-единственный глаз, смотрящий прямо на него. Он застыл, а
чувство, что за ним наблюдают, еще больше усилилось, и на траве по ту
сторону незримой ограды заколыхались какие-то тени. Как будто там стоял
кто-то невидимый и с улыбкой наблюдал за его тщетными попытками пробиться
сквозь стену.
Он поднял руку и вытянул ее перед собой. Никакой стены не было, но
рука отклонилась в сторону, пройдя вперед не больше фута.
И в этот миг он почувствовал, как смотрел на него из-за ограды этот
невидимый: с добротой, жалостью и безграничным превосходством.
Он повернулся и побежал.

Крейг ввалился в дом Шермана и рухнул на стул, пытливо глядя в глаза,
хозяина.
- Вы знали, - произнес он. - Вы знали и послали меня.
Шерман кивнул.
- Вы бы не поверили.
- Кто они? - прерывающимся голосом спросил Крейг. - Что они там
делают?
- Я не знаю, - ответил Шерман.
Он подошел к плите, снял крышку и заглянул в котелок, из которого
сразу потянуло чем-то вкусным. Затем он вернулся к столу, чиркнул спичкой
и зажег старую масляную лампу.
- У меня все по-старому, - сказал Шерман. - Электричества нет. Ничего
нет. Уж не обессудьте. На ужин кроличья похлебка.
Он смотрел на Крейга через коптящую лампу, пламя закрывало его тело,
и в слабом мерцающем свете казалось, что в воздухе плавает одна голова.
- Что это за изгородь? - почти выкрикнул Крейг. - За что их заперли?
- Сынок, - проговорил Шерман, - отгорожены не они.
- Не они?..
- Отгорожены мы, - сказал Шерман. - Неужели не видишь? _М_ы_
находимся за изгородью.
- Вы говорили днем, что нас содержат. Это они?
Шерман кивнул.
- Я так думаю. Они обеспечивают нас, заботятся о нас, наблюдают за
нами. Они дают нам все, что мы просим.
- Но почему?!
- Не знаю, - произнес Шерман. - Может быть, это зоопарк. Может быть,
резервация, сохранение последних представителей вида. Они не хотят нам
ничего плохого.
- Да, - убежденно сказал Крейг. - Я почувствовал это. Вот что меня
напугало.
Они тихо сидели, слушая, как гудит пламя в плите, и глядя на
танцующий огонек лампы.
- Что же нам делать? - прошептал Крейг.
- Надо решать, - сказал Шерман. - Быть может, мы вовсе не хотим
ничего делать.
Он подошел к котелку, снял крышку и помешал.
- Не вы первый, не вы последний - приходили и будут приходить другие.
- Он повернулся к Крейгу. - Мы ждем. Они не могут дурачить и держать нас в
загоне вечно.
Крейг молча сидел, вспоминая взгляд, преисполненный доброты и
жалости.

1 2 3