Речь идет о бегстве мужа Лукреции — Джованни Сфорца. Однажды ночью, в апреле 1497 года, он вскочил в седло и, опустив капюшон плаща, пришпорил коня. Видимо, сильнейший страх всю дорогу не отпускал Джованни — он мчался, не останавливаясь, до своего родового владения Пезаро, и его арабский скакун пал на городской площади.
Что же произошло в Риме? Прежде всего надо отметить, что брак Лукреции и Джованни не принадлежал к числу счастливых. Согласия между супругами не было, и Лукреция не раз повторяла, что собственный муж для нее — «неподходящая компания». Что при этом имела в виду дочь Александра VI, сказать трудно, но, во всяком случае, семейные неурядицы едва ли могли стать причиной столь поспешного бегства. Возможно, ключ к разгадке дает история, изложенная Альмеричи в «Воспоминаниях о Пезаро».
Однажды вечером, когда Джакомино, дворецкий и доверенный слуга Джованни Сфорца, находился в покоях донны Лукреции, в комнату вошел Чезаре Борджа. Не заметив сидевшего за ширмами Джакомино, кардинал заговорил с сестрой, заметив, межлу прочим, что уже отдан приказ об убийстве ее мужа. «Ты все слышал?» — спросила Лукреция после ухода кардинала. Побледневший Джакомино лишь молча кивнул головой, и она приказала ему немедля предупредить Джованни…
Этот рассказ выглядит очень правдоподобно — куда правдоподобнее, чем выводы, сделанные на его основе.
Можно не сомневаться, что Борджа — отец и сын — действительно хотели избавиться от Джованни Сфорца. Честолюбивый и не блиставший никакими талантами, он нисколько не привлекал Александра VI в качестве зятя, а союз с герцогом Лодовико Сфорца в начале 1497 года казался уже не насущной необходимостью, а досадным пережитком. Изворотливый ум папы прозревал в будущем новые комбинации, важным элементом которых мог стать очередной династический брак. Но Джованни и Джоффредо уже получили жен королевской крови, а Чезаре — кардинал; он может завести себе хоть дюжину любовниц, однако никакого политического эффекта из этого извлечь невозможно. Другое дело Лукреция. Правда, она обвенчана со смазливым ничтожеством Джованни Сфорца, но кто, как не римский папа, наделен правом расторгнуть любой брак в католическом мире? Чувства дочери Александр или не принимал во внимание, или полагал, что она будет только рада избавиться от нелюбимого мужа.
Гораздо труднее поверить в реальность подготовки убийства Джованни. Во-первых, такой шаг сделал бы Лодовико Моро непримиримым врагом Борджа — герцог и сам знал толк во внезапных кончинах родственников, и, конечно, сумел бы правильно истолковать известие о скоропостижной смерти своего кузена в Риме. А во-вторых, невозможно понять, зачем, планируя покушение, сообщать об этом жене будущей жертвы. Не надо быть провидцем, чтобы предугадать, как в таком случае поведет себя женщина, пусть она и не слишком горячо любит своего мужа. Но ведь даже враги Борджа не ставили им в упрек глупость или нерасчетливость.
Скорее всего, история, приведенная Альмеричи, отображает нехитрую инсценировку, разыгранную Борджа — отцом, сыном и дочерью, — чтобы удалить из Рима молодого Сфорца. Джованни остался жив, поскольку никто и не собирался его убивать. Неизвестно, была ли Лукреция в сговоре с братом или приняла все сказанное им за чистую монету; последний вариант выглядит более правдоподобным. Идея и распределение ролей в этой маленькой драме наверняка принадлежали Александру. И надо признать, проделка удалась блестяще: Чезаре добросовестно произнес свой монолог, Лукреция отреагировала именно так, как надо, а подвернувшийся очень кстати Джакомино поверил всему, что услышал. Обман, таким образом, приобрел еще большую убедительность, и вот уже перепуганный насмерть Джованни Сфорца вскакивает в седло…
В начале июня Лукреция покинула дворец в Ватикане и поселилась в монастыре св. Сикста на Аппиевой дороге. Этот поступок вызвал самые разнообразные толки, но все они сходились в одном: между членами семейства Борджа пробежала черная кошка.
Папа, недовольный разладом с дочерью, перенес внимание на сыновей, осыпав их новыми почестями и богатствами. Обратив Беневентский лен в герцогство, он передал его, вместе с городками Террачиной и Понтекорво, «в вечное и наследуемое владение» герцогу Гандийскому. Кроме того, Джованни Борджа был назначен наместником Витербо и управителем земельного надела, принадлежащего приходу св. Петра — второй из этих постов пришлось срочно отобрать у кардинала Фарнезе, который, естественно, не возражал.
Чезаре к тому времени заслуженно считался одним из богатейших священнослужителей христианского мира; точнее говоря, он занимал третье место после самого Александра VI и кардинала д'Эстотвилля. Теперь к его прочим бенефициям прибавилась должность канцлера Святейшего престола, ибо прежний канцлер, кардинал Риарио, был прикован к постели, и надежд на его выздоровление не было. А после смерти Риарио папа не замедлил передать своему возлюбленному сыну мантуанский дворец покойного вместе со всей обстановкой.
Архиепископу Валенсийскому, знаменитому богачу, обладателю множества титулов и земель, шел тогда всего лишь двадцать второй год. Современники называли его одним из красивейших молодых людей Италии. Страстный охотник — любимой дичью Чезаре были медведи, — высокий, стройный и необычайно сильный, он, конечно, совсем не походил на духовное лицо. Не по возрасту проницательный взгляд темных глаз усиливал впечатление, производимое его незаурядной внешностью.
В первых числах июня в Рим пришла весть о внезапной смерти молодого неаполитанского короля Фердинанда. Теперь трон должен был перейти к принцу Альтамурскому, и кардиналу Борджа, в качестве папского легата, предстояло отправиться в Неаполь для официального коронования нового властителя — короля Федериго. Герцог Гандийский решил поехать с кардиналом. Братья собирались провести это лето вместе и вернуться в Рим в сентябре, после чего Джованни отплывет на родину, взяв с собой сестру — Лукреция выразила желание перебраться в Испанию.
Но не все людские планы осуществляются. Над родом Борджа уже был занесен молот судьбы.
Глава 8. УБИЙСТВО ГЕРЦОГА ГАНДИЯ
В тот вечер они собрались за столом под виноградными лозами в Трастевере…
Перед отъездом старшие братья и юный Жофре решили повидаться с матерью, и четырнадцатого июня 1497 года постаревшая Ваноцца снова обняла своих мальчиков — кардинала, герцога и принца. Праздничный ужин устроили в винограднике, под открытым небом, и теплый свет восковых свечей смешивался с мерцанием звезд. До поздней ночи пенилось в кубках молодое вино и не умолкала беседа. Кроме братьев и их матери, за столом находились кардинал Монреале и некий таинственный незнакомец в маске — он сопровождал герцога Гандия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Что же произошло в Риме? Прежде всего надо отметить, что брак Лукреции и Джованни не принадлежал к числу счастливых. Согласия между супругами не было, и Лукреция не раз повторяла, что собственный муж для нее — «неподходящая компания». Что при этом имела в виду дочь Александра VI, сказать трудно, но, во всяком случае, семейные неурядицы едва ли могли стать причиной столь поспешного бегства. Возможно, ключ к разгадке дает история, изложенная Альмеричи в «Воспоминаниях о Пезаро».
Однажды вечером, когда Джакомино, дворецкий и доверенный слуга Джованни Сфорца, находился в покоях донны Лукреции, в комнату вошел Чезаре Борджа. Не заметив сидевшего за ширмами Джакомино, кардинал заговорил с сестрой, заметив, межлу прочим, что уже отдан приказ об убийстве ее мужа. «Ты все слышал?» — спросила Лукреция после ухода кардинала. Побледневший Джакомино лишь молча кивнул головой, и она приказала ему немедля предупредить Джованни…
Этот рассказ выглядит очень правдоподобно — куда правдоподобнее, чем выводы, сделанные на его основе.
Можно не сомневаться, что Борджа — отец и сын — действительно хотели избавиться от Джованни Сфорца. Честолюбивый и не блиставший никакими талантами, он нисколько не привлекал Александра VI в качестве зятя, а союз с герцогом Лодовико Сфорца в начале 1497 года казался уже не насущной необходимостью, а досадным пережитком. Изворотливый ум папы прозревал в будущем новые комбинации, важным элементом которых мог стать очередной династический брак. Но Джованни и Джоффредо уже получили жен королевской крови, а Чезаре — кардинал; он может завести себе хоть дюжину любовниц, однако никакого политического эффекта из этого извлечь невозможно. Другое дело Лукреция. Правда, она обвенчана со смазливым ничтожеством Джованни Сфорца, но кто, как не римский папа, наделен правом расторгнуть любой брак в католическом мире? Чувства дочери Александр или не принимал во внимание, или полагал, что она будет только рада избавиться от нелюбимого мужа.
Гораздо труднее поверить в реальность подготовки убийства Джованни. Во-первых, такой шаг сделал бы Лодовико Моро непримиримым врагом Борджа — герцог и сам знал толк во внезапных кончинах родственников, и, конечно, сумел бы правильно истолковать известие о скоропостижной смерти своего кузена в Риме. А во-вторых, невозможно понять, зачем, планируя покушение, сообщать об этом жене будущей жертвы. Не надо быть провидцем, чтобы предугадать, как в таком случае поведет себя женщина, пусть она и не слишком горячо любит своего мужа. Но ведь даже враги Борджа не ставили им в упрек глупость или нерасчетливость.
Скорее всего, история, приведенная Альмеричи, отображает нехитрую инсценировку, разыгранную Борджа — отцом, сыном и дочерью, — чтобы удалить из Рима молодого Сфорца. Джованни остался жив, поскольку никто и не собирался его убивать. Неизвестно, была ли Лукреция в сговоре с братом или приняла все сказанное им за чистую монету; последний вариант выглядит более правдоподобным. Идея и распределение ролей в этой маленькой драме наверняка принадлежали Александру. И надо признать, проделка удалась блестяще: Чезаре добросовестно произнес свой монолог, Лукреция отреагировала именно так, как надо, а подвернувшийся очень кстати Джакомино поверил всему, что услышал. Обман, таким образом, приобрел еще большую убедительность, и вот уже перепуганный насмерть Джованни Сфорца вскакивает в седло…
В начале июня Лукреция покинула дворец в Ватикане и поселилась в монастыре св. Сикста на Аппиевой дороге. Этот поступок вызвал самые разнообразные толки, но все они сходились в одном: между членами семейства Борджа пробежала черная кошка.
Папа, недовольный разладом с дочерью, перенес внимание на сыновей, осыпав их новыми почестями и богатствами. Обратив Беневентский лен в герцогство, он передал его, вместе с городками Террачиной и Понтекорво, «в вечное и наследуемое владение» герцогу Гандийскому. Кроме того, Джованни Борджа был назначен наместником Витербо и управителем земельного надела, принадлежащего приходу св. Петра — второй из этих постов пришлось срочно отобрать у кардинала Фарнезе, который, естественно, не возражал.
Чезаре к тому времени заслуженно считался одним из богатейших священнослужителей христианского мира; точнее говоря, он занимал третье место после самого Александра VI и кардинала д'Эстотвилля. Теперь к его прочим бенефициям прибавилась должность канцлера Святейшего престола, ибо прежний канцлер, кардинал Риарио, был прикован к постели, и надежд на его выздоровление не было. А после смерти Риарио папа не замедлил передать своему возлюбленному сыну мантуанский дворец покойного вместе со всей обстановкой.
Архиепископу Валенсийскому, знаменитому богачу, обладателю множества титулов и земель, шел тогда всего лишь двадцать второй год. Современники называли его одним из красивейших молодых людей Италии. Страстный охотник — любимой дичью Чезаре были медведи, — высокий, стройный и необычайно сильный, он, конечно, совсем не походил на духовное лицо. Не по возрасту проницательный взгляд темных глаз усиливал впечатление, производимое его незаурядной внешностью.
В первых числах июня в Рим пришла весть о внезапной смерти молодого неаполитанского короля Фердинанда. Теперь трон должен был перейти к принцу Альтамурскому, и кардиналу Борджа, в качестве папского легата, предстояло отправиться в Неаполь для официального коронования нового властителя — короля Федериго. Герцог Гандийский решил поехать с кардиналом. Братья собирались провести это лето вместе и вернуться в Рим в сентябре, после чего Джованни отплывет на родину, взяв с собой сестру — Лукреция выразила желание перебраться в Испанию.
Но не все людские планы осуществляются. Над родом Борджа уже был занесен молот судьбы.
Глава 8. УБИЙСТВО ГЕРЦОГА ГАНДИЯ
В тот вечер они собрались за столом под виноградными лозами в Трастевере…
Перед отъездом старшие братья и юный Жофре решили повидаться с матерью, и четырнадцатого июня 1497 года постаревшая Ваноцца снова обняла своих мальчиков — кардинала, герцога и принца. Праздничный ужин устроили в винограднике, под открытым небом, и теплый свет восковых свечей смешивался с мерцанием звезд. До поздней ночи пенилось в кубках молодое вино и не умолкала беседа. Кроме братьев и их матери, за столом находились кардинал Монреале и некий таинственный незнакомец в маске — он сопровождал герцога Гандия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85