Когда мы сели, подруливать пришлось в почти полной темноте, и мы чувствовали себя так, словно работали гораздо дольше, чем полдня.
Мы зачехлили самолеты, уплатили по счету за горючее, и в тот самый момент, когда мы все уже упаковались в спальные мешки, а Стью выбрался по просьбе старших товарищей из своего мешка, чтобы выключить свет, я заметил глаза-бусинки, следящие за мной из-под ящика с инструментами у двери.
– Эй, братцы, – сказал я. – У нас тут мышка.
– Где ты видишь мышь? – спросил Пол.
– Ящик с инструментами. Под ним.
– Убей ее. Врежь ей ботинком, Стью.
– ПОЛ, АХ ТЫ КРОВОЖАДНЫЙ УБИЙЦА; – завопил я. – Никаких убийств в этом доме! Только возьмись за этот ботинок, Стью, и тебе придется иметь дело и со мной, и с этой мышью.
– Тогда выгони ее куда-нибудь, – сказал Пол, – если тебе уж так этого хочется.
– Нет! – заявил я. Малышка заслуживает того, чтобы иметь крышу над головой. А как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь выгнал тебя на холод?
Снаружи не холодно, – брюзгливо заметил Пол.
– Дело здесь в принципе. Она была здесь до того, как мы сюда прибыли. Это больше ее место, чем наше.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Оставим мышь здесь. Пусть по нам бегает. Но если она станет бегать по мне, я ей врежу!
Стью послушно выключил свет и снова зарылся на полу в свои кушеточные подушки.
Какое-то время мы еще поговорили в темноте о том, какие у нас добрые хозяева, да и вообще весь городок, если на то пошло.
– А ты заметил, что мы здесь не катали ни одной женщины или почти ни одной? – спросил Пол. – Среди пассажиров была всего лишь одна женщина. А в Прейри их у нас было полно.
– Мы там и денег целую кучу заработали, не то что здесь, – сказал я.
– А что, кстати, у нас там вообще получилось, Стью?
Он выдал нам статистику, – Семнадцать пассажиров. Пятьдесят один доллар. Само собой, девятнадцать мы истратили на топливо. Так что… – он помолчал, занимаясь подсчетами, – на сегодня примерно по десятке на брата.
– Неплохо, – сказал Пол. – Десять зеленых за три часа. В будний день. Получается примерно пятьдесят долларов в неделю, со всеми расходами, кроме питания, и это без субботы и воскресенья. Ого! Да этим можно зарабатывать себе на жизнь!
Мне очень хотелось ему верить.
Глава 5
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО первым делом загорелся Пол Хансен. Он полностью закупорился в своем спальном мешке, а из верхней его части, как раз из-под краешка его шляпы вилась струйка дыма.
– ПОЛ! ТЫ ГОРИШЬ!
Он не пошевельнулся. После короткой напряженной паузы он ответил:
– Я курю сигарету.
– С самого утра? Еще до того, как подняться? Парень, я уж было подумал, что ты горишь!
– Послушай, – сказал он, – не доставай ты меня с этими сигаретами.
– Ладно, извини.
Я обвел взглядом помещение, и с этой низкой точки оно больше было похоже на давно не чищенный мусорный ящик, чем когда-либо. В центре комнаты стояла чугунная дровяная печка.
Выбитая на ней надпись гласила Теплое утро, а вытяжные отверстия смотрели на меня глазами-щелочками. Впечатления особого уюта эта печка на меня не произвела.
Вокруг ее чугунных ног по всему полу валялись наши запасы и экипировка. На одном из столов было несколько старых авиационных журналов, календарь компании, производящей инструменты, с очень старыми фотографиями девиц, запасной парашют Стью с прикрепленным к нему альтиметром и секундомером. Непосредственно под ним находилась моя красная пластиковая сумка для одежды, застегнутая на молнию, с прогрызенной в ней дырой размером с четвертак… В МОЕЙ ОДЕЖНОЙ СУМКЕ БЫЛА ДЫРА! Не одна неприятность, так другая.
Я соскочил с постели, схватил сумку и расстегнул замок. В сумке под бритвенным прибором, джинсами и пакетиком бамбуковых ручек лежали мои неприкосновенные запасы: плитка горького шоколада и несколько пачек сыра с крекерами. Один квадратик шоколада был наполовину съеден, исчезла также одна сырная прослойка из пачки крекеров с сыром. Сами крекеры остались нетронутыми.
Мышь. Та самая вчерашняя мышь, сидевшая под ящиком с инструментами. Мой маленький приятель, чью жизнь я спас от зверства Хансена. И эта мышь сожрала мой неприкосновенный запас!
– Ах ты тварь! – яростно пробормотал я, скрипнув зубами.
– Ты чего это? – Хансен, не оборачиваясь, курил свою сигарету.
– Ничего. Мышь сожрала мой сыр.
С дальней кушетки вырвался большой клуб дыма.
– МЫШЬ? Та самая вчерашняя мышь, про которую я говорил, что ее надо выбросить на улицу? А ты ее пожалел? И эта мышь слопала твою еду?
– Да, немного сыра и немного шоколада.
– А как же она до нее добралась?
– Она прогрызла дырку в моей одежной сумке.
Хансен еще долго хохотал и не мог остановиться.
Я натянул толстые шерстяные носки и высокие ботинки с вшитым в голенище ножом.
– Если я еще раз увижу эту мышь рядом с этой сумкой, – сказал я, – она получит шесть дюймов холодной стали, я тебе это гарантирую, и дело с концом. В последний раз в жизни я заступался за мышь. Ладно еще, если бы она сожрала твою идиотскую шляпу, Хансен, или зубную пасту Стью, или еще что-нибудь, но мой сыр! Боже правый! В другой раз, детка, холодная сталь!
За завтраком мы в последний раз угощались «тоостами» Мэри Лу.
– Сегодня мы тронемся в путь, Мэри Лу, – сказал Пол, – а ты так и не пришла и не полетала с нами. Ты упустила удобный случай. Там, наверху очень красиво, а теперь ты так никогда и не узнаешь из первых рук, как выглядит небо.
Она ослепительно улыбнулась.
– Красиво-то красиво, – сказала она, – да только живет там довольно дурацкая компания.
Вот что, стало быть, думала о нас наша очаровательница. Я был в какой-то мере уязвлен.
Мы уплатили по счету, распрощались с Мэри Лу и поехали в аэропорт на пикапе Эла.
– Как, по-вашему, вы не могли бы вернуться в наши края шестнадцатого-семнадцатого июля? – спросил он. – У нас состоится Пикник Пожарников. Здесь будет уйма народу, и многие с удовольствием покатаются на самолетах. Мы были бы очень рады, если бы вы вернулись.
Мы начали укладывать горы нашего имущества в самолеты. Крылья Ласкомба закачались, когда Пол накрепко привязывал коробки с фотоаппаратурой к каркасу кабины.
– Трудно сказать, Эл. Мы не имеем представления, где будем к тому времени. Но если мы будем где-нибудь поблизости, мы, конечно, вернемся.
– Буду рад вам в любое время.
Итак, было утро среды, когда мы поднялись в воздух, сделали прощальный круг над мастерской Эла и над кафе. Эл помахал нам рукой, а мы на прощанье покачали крыльями, но Мэри Лу была занята, или ей было некогда обращать внимание на дурацкую компанию, живущую в небесах. Мне все еще было обидно.
И Райо остался позади.
И весна сменилась летом.
Глава 6
ОН ПОЯВИЛСЯ ПЕРЕД НАМИ, как и все городки Среднего Запада, в виде кучки зеленых деревьев, затерявшейся в просторах возделанных полей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Мы зачехлили самолеты, уплатили по счету за горючее, и в тот самый момент, когда мы все уже упаковались в спальные мешки, а Стью выбрался по просьбе старших товарищей из своего мешка, чтобы выключить свет, я заметил глаза-бусинки, следящие за мной из-под ящика с инструментами у двери.
– Эй, братцы, – сказал я. – У нас тут мышка.
– Где ты видишь мышь? – спросил Пол.
– Ящик с инструментами. Под ним.
– Убей ее. Врежь ей ботинком, Стью.
– ПОЛ, АХ ТЫ КРОВОЖАДНЫЙ УБИЙЦА; – завопил я. – Никаких убийств в этом доме! Только возьмись за этот ботинок, Стью, и тебе придется иметь дело и со мной, и с этой мышью.
– Тогда выгони ее куда-нибудь, – сказал Пол, – если тебе уж так этого хочется.
– Нет! – заявил я. Малышка заслуживает того, чтобы иметь крышу над головой. А как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь выгнал тебя на холод?
Снаружи не холодно, – брюзгливо заметил Пол.
– Дело здесь в принципе. Она была здесь до того, как мы сюда прибыли. Это больше ее место, чем наше.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Оставим мышь здесь. Пусть по нам бегает. Но если она станет бегать по мне, я ей врежу!
Стью послушно выключил свет и снова зарылся на полу в свои кушеточные подушки.
Какое-то время мы еще поговорили в темноте о том, какие у нас добрые хозяева, да и вообще весь городок, если на то пошло.
– А ты заметил, что мы здесь не катали ни одной женщины или почти ни одной? – спросил Пол. – Среди пассажиров была всего лишь одна женщина. А в Прейри их у нас было полно.
– Мы там и денег целую кучу заработали, не то что здесь, – сказал я.
– А что, кстати, у нас там вообще получилось, Стью?
Он выдал нам статистику, – Семнадцать пассажиров. Пятьдесят один доллар. Само собой, девятнадцать мы истратили на топливо. Так что… – он помолчал, занимаясь подсчетами, – на сегодня примерно по десятке на брата.
– Неплохо, – сказал Пол. – Десять зеленых за три часа. В будний день. Получается примерно пятьдесят долларов в неделю, со всеми расходами, кроме питания, и это без субботы и воскресенья. Ого! Да этим можно зарабатывать себе на жизнь!
Мне очень хотелось ему верить.
Глава 5
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО первым делом загорелся Пол Хансен. Он полностью закупорился в своем спальном мешке, а из верхней его части, как раз из-под краешка его шляпы вилась струйка дыма.
– ПОЛ! ТЫ ГОРИШЬ!
Он не пошевельнулся. После короткой напряженной паузы он ответил:
– Я курю сигарету.
– С самого утра? Еще до того, как подняться? Парень, я уж было подумал, что ты горишь!
– Послушай, – сказал он, – не доставай ты меня с этими сигаретами.
– Ладно, извини.
Я обвел взглядом помещение, и с этой низкой точки оно больше было похоже на давно не чищенный мусорный ящик, чем когда-либо. В центре комнаты стояла чугунная дровяная печка.
Выбитая на ней надпись гласила Теплое утро, а вытяжные отверстия смотрели на меня глазами-щелочками. Впечатления особого уюта эта печка на меня не произвела.
Вокруг ее чугунных ног по всему полу валялись наши запасы и экипировка. На одном из столов было несколько старых авиационных журналов, календарь компании, производящей инструменты, с очень старыми фотографиями девиц, запасной парашют Стью с прикрепленным к нему альтиметром и секундомером. Непосредственно под ним находилась моя красная пластиковая сумка для одежды, застегнутая на молнию, с прогрызенной в ней дырой размером с четвертак… В МОЕЙ ОДЕЖНОЙ СУМКЕ БЫЛА ДЫРА! Не одна неприятность, так другая.
Я соскочил с постели, схватил сумку и расстегнул замок. В сумке под бритвенным прибором, джинсами и пакетиком бамбуковых ручек лежали мои неприкосновенные запасы: плитка горького шоколада и несколько пачек сыра с крекерами. Один квадратик шоколада был наполовину съеден, исчезла также одна сырная прослойка из пачки крекеров с сыром. Сами крекеры остались нетронутыми.
Мышь. Та самая вчерашняя мышь, сидевшая под ящиком с инструментами. Мой маленький приятель, чью жизнь я спас от зверства Хансена. И эта мышь сожрала мой неприкосновенный запас!
– Ах ты тварь! – яростно пробормотал я, скрипнув зубами.
– Ты чего это? – Хансен, не оборачиваясь, курил свою сигарету.
– Ничего. Мышь сожрала мой сыр.
С дальней кушетки вырвался большой клуб дыма.
– МЫШЬ? Та самая вчерашняя мышь, про которую я говорил, что ее надо выбросить на улицу? А ты ее пожалел? И эта мышь слопала твою еду?
– Да, немного сыра и немного шоколада.
– А как же она до нее добралась?
– Она прогрызла дырку в моей одежной сумке.
Хансен еще долго хохотал и не мог остановиться.
Я натянул толстые шерстяные носки и высокие ботинки с вшитым в голенище ножом.
– Если я еще раз увижу эту мышь рядом с этой сумкой, – сказал я, – она получит шесть дюймов холодной стали, я тебе это гарантирую, и дело с концом. В последний раз в жизни я заступался за мышь. Ладно еще, если бы она сожрала твою идиотскую шляпу, Хансен, или зубную пасту Стью, или еще что-нибудь, но мой сыр! Боже правый! В другой раз, детка, холодная сталь!
За завтраком мы в последний раз угощались «тоостами» Мэри Лу.
– Сегодня мы тронемся в путь, Мэри Лу, – сказал Пол, – а ты так и не пришла и не полетала с нами. Ты упустила удобный случай. Там, наверху очень красиво, а теперь ты так никогда и не узнаешь из первых рук, как выглядит небо.
Она ослепительно улыбнулась.
– Красиво-то красиво, – сказала она, – да только живет там довольно дурацкая компания.
Вот что, стало быть, думала о нас наша очаровательница. Я был в какой-то мере уязвлен.
Мы уплатили по счету, распрощались с Мэри Лу и поехали в аэропорт на пикапе Эла.
– Как, по-вашему, вы не могли бы вернуться в наши края шестнадцатого-семнадцатого июля? – спросил он. – У нас состоится Пикник Пожарников. Здесь будет уйма народу, и многие с удовольствием покатаются на самолетах. Мы были бы очень рады, если бы вы вернулись.
Мы начали укладывать горы нашего имущества в самолеты. Крылья Ласкомба закачались, когда Пол накрепко привязывал коробки с фотоаппаратурой к каркасу кабины.
– Трудно сказать, Эл. Мы не имеем представления, где будем к тому времени. Но если мы будем где-нибудь поблизости, мы, конечно, вернемся.
– Буду рад вам в любое время.
Итак, было утро среды, когда мы поднялись в воздух, сделали прощальный круг над мастерской Эла и над кафе. Эл помахал нам рукой, а мы на прощанье покачали крыльями, но Мэри Лу была занята, или ей было некогда обращать внимание на дурацкую компанию, живущую в небесах. Мне все еще было обидно.
И Райо остался позади.
И весна сменилась летом.
Глава 6
ОН ПОЯВИЛСЯ ПЕРЕД НАМИ, как и все городки Среднего Запада, в виде кучки зеленых деревьев, затерявшейся в просторах возделанных полей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58