И он ответил: «Я хочу посмотреть, кто из вас сможет пройти под этой чертой, а не над ней». Потом он надел шляпу и ушел. Он, наверное, был немножко…
– Ну, этот, пожалуй, еще в своем уме, – перебил кто-то. – Посмотрите.
Бананито ни на секунду не отрывался от работы и рисовал так быстро, что трудно было уследить за его рукой. И на тротуаре в точности так, как он задумал, возникла целая клумба настоящих фиалок. Это был всего лишь рисунок, но такой прекрасный, что воздух внезапно оказался напоенным ароматом цветов.
– Мне кажется, я чувствую запах фиалок, – прошептал один из рабочих.
– Скажи лучше – запах тыквы, а не фиалок, пе то тебя в два счета упрячут в кутузку, – посоветовал ему товарищ. – Но запах чувствуется – это верно!
Все молча стояли вокруг Бананито. Было так тихо, что слышалось даже, как поскрипывает его мелок. С каждым новым штрихом, ложившимся на тротуар аромат фиалок все усиливался. Рабочие заволновались. Опи переминались с ноги на ногу, перекладывали свертки с завтраками из руки в руку, делали вид, будто проверяют, хорошо ли накачаны шины велосипедов, но не упускали из виду ни одного движения Бананито и только потягивали носами, чтобы полнее насладиться чудесным ароматом, который так радовал сердце.
Взвыл заводской гудок, призывавший их на работу, но никто не двинулся с места. Кругом только и раздавалось: «Молодчина! Вот это молодчина!»
Бананито оторвался наконец от работы, взглянул на собравшихся и прочел в их глазах столько благодарности, что даже смутился. Он собрал свои краски и поспешно зашагал прочь.
Один из рабочих догнал его:
– Что с тобой? Куда ты? Подожди минутку, сейчас мы вывернем карманы и отдадим тебе все наши деньги. Никому из нас еще не доводилось видеть такие замечательные рисунки.
– Спасибо, – пробормотал Бананито, – большое спасибо!
И он поспешил на другую сторону улицы, чтобы поскорее остаться одному. Сердце его билось так сильно, что куртка на груди приподнималась, как будто под нею прятался котенок. Бананито был по-настоящему счастлив. Он долго бродил по городу, не решаясь, однако, приняться за какой-нибудь новый рисунок.
В голове у него возникали сотни замыслов, но он отбрасывал их один за другим. Наконец, увидев бродячую собаку, Бананито окончательно понял, что ему следует делать. Он уселся тут же на тротуаре и стал рисовать. В Стране Лгунов всегда найдутся люди, которым нечего делать и которые поэтому слоняются по улицам. Это профессиональные прохожие или, попросту говоря, безработные. Около Бананито опять собралась небольшая группа зрителей, и они стали отпускать замечания на его счет:
– До чего же горазд на выдумки! Вздумал рисовать кошку, как будто их и так мало в городе.
– Это не простая кошка, – весело сказал Бананито.
– Слышали? Он рисует особенную кошку! В наморднике, что ли, будет твоя кошка?
Споры прекратились, как по волшебству, когда Бананито в последний раз провел кистью по хвосту своей собаки, и та, вскочив с земли, залилась веселым лаем. Толпа испустила крик изумления. В ту же минуту прибежал полицейский:
– Что такое? Что случилось? Ага, вижу! Даже слышу! Лающая собака! Как будто с нас мало было мяукающих котов! Чья она?
Толпа поспешно разошлась, чтобы не отвечать ему. Только один, бедняга, не смог увернуться, потому что стоял рядом, и полицейский ухватил его за рукав.
– Это его кошка, – ответил он и, показав на Бананито, опустил глаза.
Полицейский отпустил парня и вцепился в художника:
– Ну-ка, отправляйся со мной!
Бананито ничего не оставалось делать. Он собрал свои краски и, ничуть не огорчившись, последовал за полицейским. А собака, повиливая хвостом, отправилась по своим делам.
Художника посадили в тюремную камеру и велели ждать, пока его допросит начальник полиции. У Бананито горели руки, так ему хотелось поработать. Он нарисовал небольшую птичку и подбросил ее в воздух. Но птичка не улетела. Она уселась ему на плечо и стала ласково поклевывать его ухо.
– А, ты, наверное, хочешь есть! – догадался Бананито.
Он нарисовал птичке горстку зернышек проса и вспомнил при этом, что и сам еще не завтракал.
«Яичницы из двух яиц мне бы вполне хватило. И пожалуй, неплохо было бы съесть большой спелый персик», – подумал он и нарисовал все, что ему хотелось. Скоро аппетитный запах яичницы распространился по камере, проник за дверь и защекотал ноздри стражника.
– Гм, как вкусно пахнет! – сказал стражник, потягивая носом и стараясь подольше насладиться запахом.
Но потом он забеспокоился и открыл глазок камеры. Увидев заключенного, который с аппетитом уплетал яичницу, стражник окаменел от изумления. В таком положении его и застал начальник стражи.
– Замечательно! – закричал он вне себя от гнева. – Великолепно! Оказывается, заключенным теперь носят обеды из ресторана!
– Я не… я не… – только и мог пролепетать стражник.
– Ты не знаешь порядка! Хлеб и вода! Вода и хлеб! И ничего больше!
– Я не знаю, откуда у него все это, – промолвил наконец стражник, – может быть, яйца были у него в кармане…
– Ну да, а жаровня, на которой он их поджарил? Тоже была у него в кармане? Я вижу, стоит мне отлучиться, как в тюремных камерах появляются кухонные плиты…
Но начальнику стражи тут же пришлось признать, что никакой плиты в камере нет и в помине. А Бананито, чтобы выручить стражника, решил рассказать, каким образом он приготовил себе завтрак.
– Ну нет, я не такой дурак! Меня не проведешь! – сказал начальник стражи, с недоверием выслушав художника. – А прикажи я тебе подать камбалу в красном вине, что бы ты стал делать?
Вместо ответа художник взял лист бумаги и принялся рисовать заказанное блюдо.
– Как угодно, с петрушкой или без нее? – поинтересозался он между прочим.
– С петрушкой, – посмеиваясь, ответил начальник стражи. – Ты и впрямь принимаешь меня за дурака. Ну, ничего, когда закончишь, я заставлю тебя самого съесть этот лист бумаги!
Но когда Бананито кончил рисовать, от рисунка повалил вкусный пар и все почувствовали запах жареного, а через несколько мгновений камбала в красном вине уже дымилась на столе и, казалось, так и просила: «Съешь меня! Съешь меня!»
– Приятного аппетита! – сказал Бананито начальнику стражи, у которого от изумления глаза на лоб вылезли. – Ваш заказ выполнен.
– Мне… что-то… не хочется есть, – пробормотал тот, с трудом приходя в себя от удивления. – Отдай камбалу стражнику и следуй за мной!
Глава шестнадцатая, в которой Бананито становится министром и тут же впадает в немилость
Начальник стражи вовсе не был глупцом. Напротив, он был хитрым пройдохой.
«За этого человека, – рассуждал он, сопровождая Бананито в королевский дворец, – можно получить столько золота, сколько он весит. Даже, может быть, на несколько центнеров побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Ну, этот, пожалуй, еще в своем уме, – перебил кто-то. – Посмотрите.
Бананито ни на секунду не отрывался от работы и рисовал так быстро, что трудно было уследить за его рукой. И на тротуаре в точности так, как он задумал, возникла целая клумба настоящих фиалок. Это был всего лишь рисунок, но такой прекрасный, что воздух внезапно оказался напоенным ароматом цветов.
– Мне кажется, я чувствую запах фиалок, – прошептал один из рабочих.
– Скажи лучше – запах тыквы, а не фиалок, пе то тебя в два счета упрячут в кутузку, – посоветовал ему товарищ. – Но запах чувствуется – это верно!
Все молча стояли вокруг Бананито. Было так тихо, что слышалось даже, как поскрипывает его мелок. С каждым новым штрихом, ложившимся на тротуар аромат фиалок все усиливался. Рабочие заволновались. Опи переминались с ноги на ногу, перекладывали свертки с завтраками из руки в руку, делали вид, будто проверяют, хорошо ли накачаны шины велосипедов, но не упускали из виду ни одного движения Бананито и только потягивали носами, чтобы полнее насладиться чудесным ароматом, который так радовал сердце.
Взвыл заводской гудок, призывавший их на работу, но никто не двинулся с места. Кругом только и раздавалось: «Молодчина! Вот это молодчина!»
Бананито оторвался наконец от работы, взглянул на собравшихся и прочел в их глазах столько благодарности, что даже смутился. Он собрал свои краски и поспешно зашагал прочь.
Один из рабочих догнал его:
– Что с тобой? Куда ты? Подожди минутку, сейчас мы вывернем карманы и отдадим тебе все наши деньги. Никому из нас еще не доводилось видеть такие замечательные рисунки.
– Спасибо, – пробормотал Бананито, – большое спасибо!
И он поспешил на другую сторону улицы, чтобы поскорее остаться одному. Сердце его билось так сильно, что куртка на груди приподнималась, как будто под нею прятался котенок. Бананито был по-настоящему счастлив. Он долго бродил по городу, не решаясь, однако, приняться за какой-нибудь новый рисунок.
В голове у него возникали сотни замыслов, но он отбрасывал их один за другим. Наконец, увидев бродячую собаку, Бананито окончательно понял, что ему следует делать. Он уселся тут же на тротуаре и стал рисовать. В Стране Лгунов всегда найдутся люди, которым нечего делать и которые поэтому слоняются по улицам. Это профессиональные прохожие или, попросту говоря, безработные. Около Бананито опять собралась небольшая группа зрителей, и они стали отпускать замечания на его счет:
– До чего же горазд на выдумки! Вздумал рисовать кошку, как будто их и так мало в городе.
– Это не простая кошка, – весело сказал Бананито.
– Слышали? Он рисует особенную кошку! В наморднике, что ли, будет твоя кошка?
Споры прекратились, как по волшебству, когда Бананито в последний раз провел кистью по хвосту своей собаки, и та, вскочив с земли, залилась веселым лаем. Толпа испустила крик изумления. В ту же минуту прибежал полицейский:
– Что такое? Что случилось? Ага, вижу! Даже слышу! Лающая собака! Как будто с нас мало было мяукающих котов! Чья она?
Толпа поспешно разошлась, чтобы не отвечать ему. Только один, бедняга, не смог увернуться, потому что стоял рядом, и полицейский ухватил его за рукав.
– Это его кошка, – ответил он и, показав на Бананито, опустил глаза.
Полицейский отпустил парня и вцепился в художника:
– Ну-ка, отправляйся со мной!
Бананито ничего не оставалось делать. Он собрал свои краски и, ничуть не огорчившись, последовал за полицейским. А собака, повиливая хвостом, отправилась по своим делам.
Художника посадили в тюремную камеру и велели ждать, пока его допросит начальник полиции. У Бананито горели руки, так ему хотелось поработать. Он нарисовал небольшую птичку и подбросил ее в воздух. Но птичка не улетела. Она уселась ему на плечо и стала ласково поклевывать его ухо.
– А, ты, наверное, хочешь есть! – догадался Бананито.
Он нарисовал птичке горстку зернышек проса и вспомнил при этом, что и сам еще не завтракал.
«Яичницы из двух яиц мне бы вполне хватило. И пожалуй, неплохо было бы съесть большой спелый персик», – подумал он и нарисовал все, что ему хотелось. Скоро аппетитный запах яичницы распространился по камере, проник за дверь и защекотал ноздри стражника.
– Гм, как вкусно пахнет! – сказал стражник, потягивая носом и стараясь подольше насладиться запахом.
Но потом он забеспокоился и открыл глазок камеры. Увидев заключенного, который с аппетитом уплетал яичницу, стражник окаменел от изумления. В таком положении его и застал начальник стражи.
– Замечательно! – закричал он вне себя от гнева. – Великолепно! Оказывается, заключенным теперь носят обеды из ресторана!
– Я не… я не… – только и мог пролепетать стражник.
– Ты не знаешь порядка! Хлеб и вода! Вода и хлеб! И ничего больше!
– Я не знаю, откуда у него все это, – промолвил наконец стражник, – может быть, яйца были у него в кармане…
– Ну да, а жаровня, на которой он их поджарил? Тоже была у него в кармане? Я вижу, стоит мне отлучиться, как в тюремных камерах появляются кухонные плиты…
Но начальнику стражи тут же пришлось признать, что никакой плиты в камере нет и в помине. А Бананито, чтобы выручить стражника, решил рассказать, каким образом он приготовил себе завтрак.
– Ну нет, я не такой дурак! Меня не проведешь! – сказал начальник стражи, с недоверием выслушав художника. – А прикажи я тебе подать камбалу в красном вине, что бы ты стал делать?
Вместо ответа художник взял лист бумаги и принялся рисовать заказанное блюдо.
– Как угодно, с петрушкой или без нее? – поинтересозался он между прочим.
– С петрушкой, – посмеиваясь, ответил начальник стражи. – Ты и впрямь принимаешь меня за дурака. Ну, ничего, когда закончишь, я заставлю тебя самого съесть этот лист бумаги!
Но когда Бананито кончил рисовать, от рисунка повалил вкусный пар и все почувствовали запах жареного, а через несколько мгновений камбала в красном вине уже дымилась на столе и, казалось, так и просила: «Съешь меня! Съешь меня!»
– Приятного аппетита! – сказал Бананито начальнику стражи, у которого от изумления глаза на лоб вылезли. – Ваш заказ выполнен.
– Мне… что-то… не хочется есть, – пробормотал тот, с трудом приходя в себя от удивления. – Отдай камбалу стражнику и следуй за мной!
Глава шестнадцатая, в которой Бананито становится министром и тут же впадает в немилость
Начальник стражи вовсе не был глупцом. Напротив, он был хитрым пройдохой.
«За этого человека, – рассуждал он, сопровождая Бананито в королевский дворец, – можно получить столько золота, сколько он весит. Даже, может быть, на несколько центнеров побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28